Анна и Сергей Литвиновы - Дата собственной смерти

– Нет.

– Но одного завещания мало, чтобы сделать такие далеко идущие выводы.

– А вы его не защищайте! Я, конечно, понимаю, Денис – ваш друг и, как это называется, заказчик… И вообще, мужская солидарность и все такое… Но он – сволочь! Сволочь!

– Да какие ж у вас против вашего мужа другие доказательства? Может, это с ее стороны была просто симпатия, или бизнес, или – предположим даже – неразделенная любовь?

– Он в ночь убийства где-то шлялся!

– Ну и что? – пожал плечами Ходасевич. – Я вот, к примеру, вчера ночью тоже из комнаты выходил. Да и вы, Маечка, сидели с Инковым в гостиной.

– Да?! – азартно выкрикнула Майя. – А Денис в ту ночь явился вообще под утро! И вид у него был, как у кота шкодливого!

– Может, это ваш муж и убил Тамарочку-то? – мимолетно предположил Ходасевич.

– Может! – в негодовании выкрикнула Майя. – Все может быть!

– А когда он в ту ночь в комнату вернулся?

– Я не помню… – нахмурилась Майя. Она заколебалась: а не лишку ли сказала полковнику. – Точно не помню. Кажется, часов в пять утра.

– А Тамару убили между четырьмя и семью… – пробормотал Ходасевич.

– Я же не утверждаю, что это непременно он убил, – дала обратный ход Майя. – Просто я говорю: он где-то шлялся. Откуда я знаю? Может, он с Вичкой, домработницей, кувыркался.

– Все бывает, – с деланным безразличием промолвил полковник.

– А может, он Тамару не убивал. Он, допустим, с ней повошкался, а потом от нее ушел, дверь она оставила незакрытой, а кто-то другой на нее напал…

– Может, и так, – добродушно согласился Валерий Петрович.

– Да что я вам тут говорю! – с досадой воскликнула Майя. – Все равно Денис – ваш заказчик. И даже если он убийца – вы его отмажете.

Полковник пожал плечами:

– Мои услуги оплатили все присутствующие в доме. В равных долях.

– А что вы сделаете, если окажется, что убийца – Денис?

– Верну ему его долю, – безапелляционным тоном ответил Ходасевич. – А затем позвоню в милицию.

– Да?! – изумилась Майя. – Неужели?

– А как иначе?

– Хм. Знаете, я почему-то верю вам.

– Вы мне верите, потому что я говорю чистую правду.

– А мне, – вдруг шепотом произнесла Майя, – почему-то кажется, что убийца – Денис и есть… Закройте окно!

Ходасевич безропотно подошел к окну предбанника и захлопнул его, закрыл на задвижку.

– Мне кажется, – проговорила девушка, – что это он все подстроил.

– Что конкретно подстроил? – спросил полковник, снова закуривая.

– А все! Вспомните, у кого нож нашли? У Дениса! А кто последним убитую видел? И, может, спал с ней? Денис!.. Я вам больше скажу, – еще сильнее понизила голос и округлила глаза Майя: – Я думаю, что… ах нет… что это я? Ведь он муж мне…

– Говорите, – Ходасевич хладнокровно изучал лицо Майи.

– Я думаю, что… – Девушка прерывисто вздохнула. – Денис и убийство своего отца подстроил!

– Факты? – деловито спросил Ходасевич.

– Ох, я не знаю… – испугалась Майя.

– Сказавши «а», говорите «б», Майечка.

– Знаете… Незадолго до смерти… Смерти Бориса Андреича, я имею в виду… Денис так с ним ругался по телефону… Я слышала, как он на него наезжал…

– Откуда вы знаете, что он говорил именно с Борисом Андреевичем?

– Так ведь я потом у Дениса спросила, с кем это он. И тот ответил: с папаней.

– А о чем шел разговор? О Тамаре?

– Нет, ну что вы! – отшатнулась девушка. – О бизнесе.

– О чем конкретно?

– Ой, да я в этом ничего не понимаю… Но, я помню, Диня говорил – спокойно так, но очень строго, как он умеет… – Майя подняла глаза, припоминая. – Он говорил: «Оставь это дело в покое, если не хочешь неприятностей на свою седую голову».

– А что, Майечка, у вашего мужа и свекра разве были общие деловые интересы?

– Я не знаю. Кажется, нет.

– Но, может, все-таки они из-за женщины ссорились? И эти слова – насчет «оставить в покое» – к Тамаре относились?

– Нет! Нет! Они про бизнес говорили! Точно!

– С чего вы взяли?

– Тон был такой… Деловой… И слова серьезные… «Акции» там всякие… «Опционы»… «Пролонгации»…

– А как вы думаете, Майя, – резко сменил тему полковник, – связь вашего мужа с Тамарой (если она была, конечно) долго длилась?

Глаза девушки наполнились слезами.

– Не знаю… Правду же говорят, что жены про своих мужей все узнают последними… Но у Дениса, мне кажется, в последний год кто-то действительно появился… Кто-то серьезный… Ровня ему, не шлюшки какие-нибудь… Я это чувствовала…

Ходасевич не стал спрашивать, с чего Майя заключила, что Денис изменяет ей – слишком скользкая и неназываемая материя. Однако спросил:

– Но раньше вы подозревали, что Тамара – его любовница?

– Нет! Ничего такого.

– А вы когда-нибудь встречались все вместе, вчетвером: Денис, его отец, вы и Тамара?

– Нет-нет, никогда.

– Может, Денис в одиночку к ним в гости ездил?

– Нет… Хотя… – Майя нахмурилась, припоминая. – Однажды он поздно приехал, веселый такой, ужинать не стал. Налил себе выпить и вдруг говорит: «Хороший мой папаня дом себе построил…» Я его спросила: «С чего ты вдруг вспомнил?» А Денис смутился, сказал: «Да просто так». А может, – вдруг, словно пораженная этой, внезапно пришедшей в голову мыслью, она сказала: – Так, может, он у нее в тот день был? Ее навещал? – И глаза Майи снова наполнились слезами.

– Как бы то ни было, Тамара мертва, – сухо проговорил полковник. – Она сейчас в морге. И скоро ее похоронят. И, значит, никаких оснований ревновать к ней Дениса у вас больше нет.

Последние слова Ходасевича были чистой воды провокацией, однако Майя поддалась на нее.

– Я знаете что подумала… – протянула она. – Может быть, все и вправду мой Денис затеял?

– Что – «все»?

– Все! Они с Тамарой сговорились, и он отца своего убил! К тому же у него с отцом и какие-то разборки по бизнесу были!.. Вы его еще не знаете, он может! У Дениса и доступ к взрывчатке есть, он ведь строитель, а они, я знаю, один старый цех в Подмосковье взрывали. Денис же знал или догадывался, что отец все мачехе оставит. Вот они с Тамарой и решили: вместе грохнуть папаню. И грохнули! А потом… Потом он к ней позавчера ночью сходил, и они чего-то там не поделили, и тогда Денис решил и Тамару тоже убрать. Он, наверное, знал или догадывался, что она все ему завещала!

– По-моему, Майя, вы фантазируете, – сухо произнес Ходасевич.

Майя уставилась в глаза полковника сухими невидящими глазами:

– И вы даже не проверите эту версию?

– Отчего же? Проверю. И прошу, кстати, чтобы вы мне помогли.

– Я – вам? Как?

– Мы сейчас с вами вернемся в дом. Как ни в чем не бывало.

– Ни за что.

– Я прошу вас. Неужели вы не понимаете? Денис, наверно, решит объясниться с вами насчет наследства. А если не захочет – сами потребуйте у него объяснений. И раскрутите его на разговор о Тамаре. Может, он проговорится? Или, наоборот, все удовлетворительно объяснит? Может, на самом деле его связь с Тамарой существует только в вашем воображении?

– Как же, как же… – горько протянула Майя.

– Пойдемте. – Галантный полковник подал ей руку.

– Но я не буду жить с ним, если окажется, что все это – правда! – вдруг выкрикнула Майя.

– Конечно, не будете, – мягко успокоил ее полковник. – К тому же Дениса вашего и посадить могут.

Вместе, под руку, они вышли из здания бани.

Полковник, наверное, счел бы идеи Майи чистым бредом, если бы не одно «но».

В то самое время, пока наверху оглашали завещание Тамары, он позвонил своему коллеге полковнику Ибрагимову, и тот, среди прочего, сообщил ему следующий небезынтересный факт: согласно данным медэкспертизы, погибшая в ночь перед смертью действительно имела половой акт. При этом акт был, что называется, «по любви»: никаких насильственных действий по отношению к Тамаре Конышевой убийца не производил.

Сперму, обнаруженную во влагалище Тамары, отправили на экспертизу (сказал Ибрагимов). По ней будет определена группа крови того, кто занимался с ней любовью за несколько часов до смерти.

Почему-то Ходасевич был уверен, что она совпадет с группой крови Дениса Борисовича Конышева.

Когда все спустились в гостиную, нотариус церемонно распрощался и отбыл на своем древнем «Мерседесе». Маргарита была одновременно ошеломлена, зла и разочарована. Наташа изо всех сил старалась скрыть свою досаду. Инков выглядел растерянным. Торжествующую Вику немедленно услали на кухню. А вот Денис, казалось, хотел – да не мог скрыть своей радости.

– Да-а, интересно, Диня, – насмешливо пропела Наташа, – за какие такие заслуги покойница именно тебе все оставила?

– Майя очень хорошо поняла, почему, – подхватила Рита, стараясь быть ироничной, однако голос ее звучал не насмешливо, а зло. – Не в бровь, а в глаз поняла. В буквальном смысле – в глаз. Бац – и кулаком! Тебе, кстати, как, Динечка, – не больно? Может, перевязку сделать? Ледяной компресс приложить?