Чудовище маякаи другие хонкаку - Осака Кейкичи

Когда мы установили, что ранения нанесены в ходе борьбы, следующий вопрос – где произошли борьба и убийство? Учитывая, что все указывающие на убийство улики нетронуты, нелепо думать, что убийство совершено за пределами универмага, а убийца приложил столько усилий, чтобы занести тело внутрь и затащить на крышу с той единственной целью, чтобы создать иллюзию падения жертвы по своей вине. Не говоря о том, что здание было ночью заперто. Как насчет гипотезы, что убийство совершено в универмаге? Но этому противоречит тот удивительный факт, что в момент борьбы с убийцей жертва не звала на помощь. Следовательно, убийство имело место в единственно оставшемся возможным месте – на крыше универмага. Довольно очевидный вывод, и полиция, полагаю, с ним согласится. Но хотя я считаю эту теорию верной, должен указать на одну-две очевидные проблемы с ней. Например, сначала я предположил, основываясь на следах удушения, что либо убийца очень сильный человек, либо их несколько. Но теорию нескольких убийц опроверг последующий анализ. Люди, несущие ночной дозор в подобном месте, не замышляют что-то сообща. И мы приходим к выводу, что убийца – один, но очень сильный человек. Кто же это?

– Дело начинает сильно осложняться.

Я внимательно слушал теории Киосуке, и разум мой постепенно закипал от волнения. Киосуке закурил сигарету, глубоко затянулся и продолжил, а в глазах его что-то замерцало.

– Осложняться? Напротив, оно упрощается. Будь я Шерлоком Холмсом, то сказал бы: «Когда устранено невозможное, оставшееся, каким бы невероятным оно ни было, и есть правда». Так что преступление произошло на крыше. И не забывайте, что в кустах нет следов. Зато есть много любопытных ссадин на ладонях жертвы, очень сильный убийца и вездесущее орудие убийства. Давайте с учетом этих ключей приступим к тщательному осмотру помещений. Купим лупу и снова поднимемся на крышу.

Мы встали и вышли из кафе. По мере прихода покупателей здание наполнили обычные дневные шумы. Я услышал веселую джазовую мелодию из музыкального отдела, расположенного этажом ниже по галерее, по которой стремились людские потоки.

В оптическом отделе на третьем этаже мы приобрели лупу среднего размера и пробились сквозь толпу людей, чтобы снова подняться на крышу. Для широкой публики ее из-за происшествия закрыли, и при нашем появлении на сцене преступления на нас с любопытством посмотрели несколько полицейских.

На лбу Киосуке, по мере того, как он, наклонив голову, долго взирал на каждый угол крыши, появились глубокие мор­щины сосредоточенности. Затем он отвел меня в северо-восточный угол, откуда, как считалось, упало тело. Взмахнул лупой и принялся еще тщательнее, чем до того, исследовать перила и кустарник. Вскоре он выпрямился и, забормотав что-то про себя, как будто нечто вспомнил, подошел к клетке тигра с западной стороны крыши. Он казался погруженным в свои мысли, уставившись на крупного африканского самца,[3] расслабленно дремавшего в клетке. Но затем он внезапно обернулся и уставился в чистое, безоблачное небо. Во взоре его что-то блеснуло, и он быстро подошел к балкону с восточной стороны крыши. Большой серый рекламный воздушный шар, медленно плавающий в ясном голубом небе над балконом, смотрелся странно и удивительно, и я в ужасе затаил дыхание. К моему удивлению, Киосуке схватил служащего, ответственного за шар, и принялся его настойчиво расспрашивать.

– Во сколько вы сюда пришли сегодня утром?

– Э-э, ночью была плохая погода, так что я забеспокоился и пришел раньше обычного, в половине седьмого, – вежливо ответил мужчина, повернув рукоять лебедки, чтобы высвободить чуть больше веревки.

– Значит, в половине седьмого вы были на этом балконе?

– Нет, я пришел в магазин в половине седьмого, но услышал о случившемся и вышел на улицу посмотреть на тело, так что не поднимался сюда раньше семи.

– Было ли на балконе что-нибудь необычное, когда вы наконец поднялись сюда?

– Не то, чтобы я что-то заметил. Но газовый шланг запутался, и шар серьезно потерял в плавучести. Он просто дрейфовал в воздухе и так потерял в весе, что мог упасть в любой момент. Но это часто случается после плохой погоды.

– Вы всегда держите его на плаву, даже ночью?

– Обычно спускаем и привязываем здесь, но иногда недооцениваем погоду и оставляем в воздухе, как вчера.

– Вы упомянули, что шар потерял в плавучести?

– В оболочке была дыра, которую я заметил еще месяц назад.

– А-а, то-то вы починили ее только сейчас. Кстати, какой наибольший груз держит шар, сохраняя плавучесть?

– При нормальном давлении легко поднимает шестьсот килограммов.

– Шестьсот килограммов – это, несомненно, впечатляет. Благодарю.

Закончив расспросы, Киосуке посмотрел на рекламный плакат, прикрепленный к веревке, соединенной с воздушным шаром.

В тот самый момент, когда веревка натянулась, и шар достиг максимальной высоты, прибыл старший полицейский сыщик.

– Так вам легче дышится тут? Отменно, отменно. Кстати, мы установили, что на ожерелье отпечатки пальцев жертвы, Ногучи. Взгляните, четкие-то какие!

Сообщив это, он вытащил прекрасное мерцающее ожерелье и протянул в нашу сторону. И, конечно, на крупных камнях были хорошо видны два больших отпечатка.

– Поистине отличная новость, – с улыбкой произнес Киосуке. – Если это не составит проблемы, я хотел бы одолжить не­много ртутно-мелового порошка, или что вы там используете?

Мой кузен выглядел озадаченным, когда Киосуке взял соответствующее оборудование и направился к лебедке, где умело вытряхнул на ручку немного серого порошка и смахнул излишки щеткой из верблюжьей шерсти.

– Теперь мне кажется, – сказал ответственный за шар, как будто задумавшись, – что когда я сегодня утром спустил шар, чтобы его починить, то клапан отверстия для подачи газа был еще открыт.

– Значит, открыт? – Киосуке удивленно поднял голову и задумался. – Хм, весьма полезный факт, – буркнул он и вернулся к работе. Изучив поверхность рукояти сквозь увеличительное стекло, он повернулся к специалисту.

– Полагаю, вы сегодня утром касались ручки без перчаток.

– Верно. Торопился спустить шар для починки...

Киосуке одолжил у полицейского ожерелье и сравнил отпечатки пальцев с обнаруженными на ручке. Я присел рядом с ним. Было очевидно, что они совершенно разные.

– Итак, вот отпечатки этого господина на ручке, а отпечатков жертвы – тех, что на ожерелье – нигде не видно. Это хорошо. Теперь не могли бы вы осторожно спустить для нас шар?

Служащий подозрительно посмотрел на нас, услышав просьбу Киосуке, но, тем не менее, надел рабочие перчатки и стал вертеть ручку лебедки.

Одно сяку. Два сяку. Рекламный шар стал медленно опускаться.

Держа в руке лупу, Киосуке подошел к наматывавшейся веревке и тщательно ее осматривал. Когда намоталось около тридцати пяти сяку, он велел служащему прекратить спуск и подозвал полицейского сыщика.

– Я нашел вашего убийцу.

Всех нас озадачили слова Киосуке. Он указал на участок толстой пеньковой веревки, где виднелись хорошо заметные пятна крови.

– Это пятна крови от ран на шее жертвы. С воздушным шаром все, можете поднимать обратно. А, подождите. Намотайте всю веревку. Кое-что я забыл. Надо проверить, прав ли я.

Озадаченный служащий снова принялся вертеть ручку. Мой кузен скрежетал зубами, уставившись то на медленно спускающийся воздушный шар, то на вертевшего лебедку служащего, то на силуэт Киосуке. Через некоторое время веревка была полностью смотана, и перед нашими глазами колыхалась матерчатая оболочка. Киосуке открыл клапан подачи газа и засунул в него руку. Он пошарил внутри и вскоре извлек еще одно прекрасное ожерелье.

– Разрази меня гром!

Полицейский готов был прыгнуть на служащего, ответственного за шар.

– Погодите! Вы ошибаетесь. Ваш убийца – воздушный шар. Вот этот рекламный шар. Взгляните.

Киосуке посыпал немного серого порошка на металлический клапан отверстия для подачи газа и на найденное ожерелье, отряхнув остаток той же щеткой. Мы увидели, как везде проявились все те же отпечатки пальцев.