Рекс Стаут - С прискорбием извещаем
— Во всём виновата я, — сказала Джанет Николс. — Я вернулась только к пяти и была в одежде для верховой езды, поэтому мне пришлось переодеваться. Извините.
Она не слишком походила на прекрасную амазонку. Не то чтобы она была неправильно сложена, нет. У неё было довольно красивое маленькое тело. Но её лицо скорее наводило на мысль о подземке, нежели о верховой прогулке. Не скрою, что так или иначе я ожидал чего-то неординарного, ведь Бесс Хадлстон подозревала, что эта девушка была автором анонимных писем и, кроме того, она придумала Ушастого Карлика и Праздник Великанов. Я был сильно разочарован.
Она выглядела как школьная учительница… Или, точнее сказать, как то, что являет собой школьная учительница, когда она выглядит уже только как школьная учительница, и никто больше.
Вид Мариэллы Тиммс, напротив, нисколько не разочаровал меня. Она меня бесила. Её волосы начинались далеко над изгибами бровей, что делало брови ещё выше и шире, чем они были, и придавало всему лицу вид возвышенный и одухотворённый. Но её глаза были слишком застенчивы, и это ей ужасно не шло. Если у вас вид возвышенный и одухотворенный, вам нет нужды чего-то стесняться, если, конечно, в ваших мыслях не содержится ничего постыдного. Кроме того, у неё был сильный южный акцент. «Саланина…». Поверьте, я не брежу по ночам баталиями Гражданской войны, и, уж во всяком случае, моя сторона победила, но эти южные красотки… Их акцент звучит как намеренный вызов. Это задевает. Да, и ещё раз да, я родился и вырос на Севере!
— Пойду посмотрю, не удастся ли его вызволить, — сказал я и двинулся через холл на кухню.
Надежда заполучить Вулфа, чтобы он пришёл и занялся делом, ещё теплилась, покуда он не успел погрузить свои руки в мясо. Фрикасе, вернее, его зародыш, лежало в миске на столе, а Фриц и Вулф стояли по обе стороны и что-то обсуждали. При моём появлении они посмотрели на меня так, как если бы я ввалился на заседание кабинета министров в Белом доме.
— Они здесь, — объявил я. — Джанет и Мариэлла.
Взглянув на лицо Вулфа в тот момент, можно было ставить сто против одного, что сейчас он проинструктирует меня передать девушкам, чтобы они приходили завтра. Он уже открыл рот, но в этот момент за моей спиной распахнулась дверь и через кухню проплыло:
— А-а, так это здесь готовят фрикасе из солонины…
Воспроизвести акцент я отныне не пытаюсь.
Вслед за голосом мимо меня продефилировала его обладательница. Она подошла прямо к Вулфу и наклонилась, чтобы взглянуть на содержимое миски.
— Извините, — произнесла она так, как я всё равно не смогу передать на бумаге, — но фрикасе из солонины — это мой конёк. Тут ничего нет кроме мяса, да?
— Как видите, — буркнул Вулф.
— Оно нарезано слишком мелко.
Вулф окинул её хмурым взглядом. Я чувствовал, что его раздирают противоречивые эмоции. Присутствие особы женского пола на кухне было кощунством. Женщина, критикующая его или Фрица кулинарное искусство, была оскорбительницей вдвойне. Но солонина являлась в жизни Вулфа одной из самых упрямых проблем, доселе так и не разрешённой. Как смягчить солёный привкус, сохранив её уникальный букет, как уничтожить вечный крест её сухости, не сделав раскисшей, — теории и эксперименты длились годами. Он насупился, но не указал ей на дверь.
— Это мисс Тиммс, — представил я. — Мистер Вулф. Мистер Бреннер. А мисс Николс находится сейчас в…
— Нарезано слишком мелко — в каком смысле? — свирепо спросил Вулф. — Это не нежное свежее мясо, которое может потерять сок…
— Только, пожалуйста, успокойтесь. — Ладонь Мариэллы легла на его руку. — Оно ещё не погублено, просто было бы лучше нарезать его чуть покрупнее. Но на такое количество мяса картофеля, пожалуй, многовато. К тому же, если у вас нет требухи, вам не удастся…
— Требухи? — проревел Вулф.
Мариэлла кивнула:
— Да, да, свежей свиной требухи. В этом-то весь секрет. Слегка обжаренной в оливковом масле, с луковым соком…
— Силы небесные! — Вулф стоял, уставившись на Фрица. — Ничего подобного я прежде не слышал. Это никогда не приходило мне в голову. Фриц, а?
Фриц задумчиво наморщил лоб.
— Не исключено, что в этом что-то есть, — согласился он. — Можно попробовать. В качестве эксперимента.
— Позвольте, я вам помогу, — сказала Мариэлла. — Здесь требуется некоторая сноровка…
Так случилось, что моё первое и довольно близкое знакомство с Джанет состоялось в тот же день. Я решил, что для поездки на рынок за требухой было бы неплохо взять с собой компанию, и так как Мариэлла прилипла к Вулфу, а он, во всяком случае на время эксперимента, к ней, я прихватил Джанет. Когда мы вернулись домой, я окончательно утвердился в мысли, что она невинна более чем в прямом значении этого слова, хотя, впрочем, и с самого начала не был склонен считать её в чём-либо виновной, поскольку не мог поверить, что кто-то, кто не является очевидным монстром, способен на трюк типа рассылки анонимных писем. Признаюсь также, что она не поразила меня живостью ума и была рассеянна в разговоре, что, однако, при данных обстоятельствах было неудивительно, ибо она, по всей вероятности, знала, чем обязана своим приглашением к Вулфу.
Я вручил засевшим в кухне виртуозам солонины требуху и поспешил вернуться в кабинет, где оставил Джанет. На обратном пути с рынка я рассказывал ей о гибридизации орхидей и теперь подошёл к столу, чтобы взять пачку садоводческих фотографий, которые собирался показать ей, как вдруг заметил, что со стола что-то пропало. Поэтому, предоставив ей разглядывать карточки, я вернулся на кухню к Вулфу и спросил, был ли кто-нибудь в кабинете в моё отсутствие. Он стоял возле Мариэллы, наблюдая за её манипуляциями на разделочной доске, и я услышал в ответ лишь рычание.
— Никто из вас не покидал кухню? — не отступался я.
— Нет, — произнёс он коротко. — А что?
— Кто-то умыкнул мой леденец, — ответил я и, оставив его с друзьями по песочнице, вернулся в кабинет.
Джанет сидела, разложив на коленях карточки и внимательно их разглядывая. Я встал перед ней и дружелюбно осведомился:
— Что вы с ней сделали?
Она подняла глаза. В таком ракурсе, со вскинутым вверх лицом, она казалась почти симпатичной.
— Что я сделала… что?
— С карточкой, которую взяли с моего стола. Это единственный имеющийся у меня ваш портрет. Куда вы её дели?
— Я не… — Она осеклась. — Я не брала! — наконец произнесла она с вызовом.
Я сел и укоризненно покачал головой.
— Выслушайте меня внимательно, — сказал я. — Не стоит лгать. Мы ведь друзья. Мы плечом к плечу преследовали дикую кабанью требуху в её логове. Снимок — моя собственность, и он мне нужен. Может быть, он случайно соскользнул в вашу сумочку? Взгляните.
— Его там нет. — С новой ноткой гнева в голосе и с новым приливом краски к щекам она сделалась ещё лучше. Левой рукой она прижимала лежавшую на стуле сумочку.
— Позвольте, я проверю. — Я направился к ней.
— Нет! — воскликнула она. — Его там нет! — Она положила ладонь на живот. — Он здесь.
На мгновение я замер, решив, что она его проглотила. Затем я вернулся в кресло и сказал:
— Ладно. В любом случае вам придётся его вернуть. Есть три варианта — выбирайте. Или вы достанете его сами, или это сделаю я, или я позову Мариэллу и буду держать вас, пока она будет вас обыскивать. Первое кажется мне наиболее приемлемым для леди. Я отвернусь.
— Пожалуйста, не надо. — Она ещё крепче прижала ладонь к животу. — Ну пожалуйста. Это моя фотокарточка.
— На этой фотокарточке действительно изображены вы, но отсюда не следует, что это непременно ваша фотокарточка.
— Её вам дала мисс Хадлстон.
Я не видел причины отрицать очевидное:
— Да, её дала мне она.
— И она сказала вам… она… она думает, что это я рассылала эти ужасные письма! Я знаю, она в этом уверена!
— Это, — твёрдо ответил я, — уже другое дело, и им занимается мой шеф. Меня же интересует только фотокарточка. Возможно, она действительно примечательна лишь тем, что на ней изображена девушка, которая придумала Ушастого Карлика и Праздник Великанов. В таком случае, если я попрошу мистера Вулфа, он, скорее всего, её вам отдаст. Я даже допускаю, что мисс Хадлстон могла её украсть, — почем знать? Она не сказала, откуда её взяла. Но в данный момент вы стащили её с моего письменного стола, и я хочу, чтобы вы её вернули. Вы можете сделать себе другую, а я — нет. Итак, мне позвать Мариэллу? — Я повернул голову и сделал вид, что готов завопить.
— Нет! — воскликнула она, встала со стула и, развернувшись ко мне спиной, принялась проделывать странные движения.
Когда она протянула мне фотографию, я сунул её под пресс-папье на столе Вулфа и стал помогать ей подбирать с пола карточки растений, куда они упали с её колен.
— Посмотрите, что вы наделали, — сказал я. — Вы всё перепутали. Чтобы привести их в порядок, придётся теперь изрядно повозиться…
