Морис Леблан - Последние похождения Арсена Люпэна. Часть II: Три убийства Арсена Люпэна
— А одежда — для чего?
— Чтобы принять другой облик. Прибыв на виллу Глициний, я был намерен выдать Альтенгейма правосудию, покончить с князем Серниным и появиться опять в виде…
— Господина Ленормана, вероятно?
— Совершенно верно.
— Ну нет!
— Что-что?
Господин Формери насмешливо улыбался, покачивая указательным пальцем справа налево и слева направо.
— Нет, — повторил он.
— Что же — нет?
— История с господином Ленорманом… Это годится для публики, друг мой. Вы не заставите следователя Формери проглотить такую утку — будто Ленорман и Люпэн были одним и тем же человеком.
Он расхохотался.
— Люпэн — шеф Сюрте!.. Ну нет! Все, чего ни захотите, но не это! Должны же существовать какие-то границы!.. Я добрый малый, но все-таки… Скажите, между нами, для чего вам эта новая сказка? Не вижу, признаться, смысла…
Люпэн посмотрел на него в ошеломлении. Хорошо зная Формери, он не подозревал за ним такого самомнения и слепоты. Двойственность личности князя Сернина к тому времени ни у кого уже не вызывала сомнений. И только господин Формери…
Люпэн повернулся к заместителю шефа, слушавшего с раскрытым ртом:
— Дорогой Вебер, ваше повышение, по-моему, ставится под большой вопрос. Ибо, в конце концов, если господин Ленорман — вовсе не я, значит — он может еще существовать… А если существует, нет сомнений и в том, что господин Формери, с его удивительным чутьем, в конце концов его найдет… И в таком случае…
— И он будет действительно обнаружен, мсье Люпэн, — воскликнул следователь. — Беру это на себя и полагаю, что очная ставка между вами двумя будет захватывающим зрелищем!
Он потешался вовсю, барабаня пальцами по столу.
— Ах, как это будет забавно! Ах! С вами не приходится скучать, Люпэн! Значит, вы — господин Ленорман! И это вы, стало быть, добились ареста своего же сообщника Марко!
— Совершенно верно. Разве мне не следовало порадовать премьер-министра и спасти его правительство? Это было задачей исторического значения!
Господин Формери держался за бока.
— Ах, умру! Господи, как смешно! Ваш ответ обойдет весь мир! В таком случае, если поверить вам, это вместе с вами я вел следствие с начала дела в отеле Палас, после убийства господина Кессельбаха?
— Точно так же, как вместе со мной, еще раньше распутывали дело о диадеме, когда я был его светлостью герцогом де Шамерас[2], — с сарказмом отозвался Люпэн.
Господин Формери вздрогнул, веселое оживление мгновенно слетело с него при этом ужасном воспоминании. Внезапно став серьезным, он сказал:
— Итак, вы настаиваете на всех этих глупостях?
— Поневоле, так как все это — правда. Вам будет нетрудно, съездив в Кохинхину[3], получить в Сайгоне доказательства смерти подлинного господина Ленормана, замечательного человека, которого я подменил своей особой; я представлю вам документы о его кончине.
— Вранье!
— Ей-богу, господин следователь, могу признаться: все это мне совершенно безразлично. Не нравится — я не буду господином Ленорманом, не будем об этом более говорить. Если хотите — это я убил Альтенгейма. Вы отлично проведете время, добывая доказательства. Повторяю, для меня все это не имеет ни малейшего значения. Считаю ваши вопросы, как и мои ответы, не состоявшимися. Ваше следствие вообще не в счет — по той простой причине, что, когда оно завершится, я буду уже далеко. Но только…
Без капли смущения он взял стул и сел напротив господина Формери, по ту сторону стола. И сухо объявил:
— Есть одно-единственное «но», и вот в чем оно состоит. Знайте же, сударь мой, что вопреки всей видимости, несмотря на все ваши намерения, у меня нет ни малейшей охоты тратить даром свое время. У вас — ваши дела… У меня — мои… Вам платят за исполнение ваших задач. Я сам выполняю свои… и сам себе за это плачу. Так вот, дело, которым я теперь занят, — одно из тех, которые не терпят, чтобы от них отвлекались хотя бы на минуту. Я не могу допустить ни секундного промедления в подготовке и осуществлении действий, которые должны привести к успеху. Итак, продолжаю, — поскольку вы временно принуждаете меня вертеть большими пальцами между четырьмя стенами тюремной камеры, — двоим, господа, вам двоим поручаю я обеспечение моих интересов. Вы меня, надеюсь, поняли?
Он встал и стоял перед ними в вызывающей позе, с выражением презрения на лице; и сила убеждения, подавляющее волю воздействие этого человека были таковы, что оба собеседника не посмели его прервать.
Господин Формери нашел наконец выход в новом припадке смеха, — словно сторонний наблюдатель, готовый позабавиться происходящим:
— Есть над чем посмеяться!.. Животики надорвешь!..
— Будете вы смеяться или нет, сударь, так оно и случится. Мой процесс, расследование вопроса о том, убивал я Альтенгейма или нет, розыск моих предыдущих дел, былых правонарушений и преступлений, — вот оно, то великое множество пустышек, которыми я дозволяю вам развлечься, лишь бы, при всем этом, вы ни на минуту не теряли из виду вашей главной миссии.
— Которая состоит в том?.. — спросил господин Формери, все еще хорохорясь.
— Которая состоит в том, чтобы вы заменили меня в доведении до конца дела Кессельбаха и, в частности, разыскали некоего Штейнвега, германского подданного, похищенного и содержавшегося в заключении покойным бароном Альтенгеймом.
— Это что еще за история?
— Эта история — одна из тех, которые я оставлял для себя самого, когда был еще… когда считал себя еще, вернее, господином Ленорманом. Эта же история частично произошла в моем кабинете, неподалеку отсюда, и Вебер не мог об этом не знать. В двух словах: старик Штейнвег знает правду о таинственном проекте, которым занимался господин Кессельбах, и Альтенгейм, тоже шедший по этому следу, захватил названного Штейнвега и куда-то его упрятал.
— Нельзя куда-то упрятать человека вот так, без следа. Где-то он должен быть, этот Штейнвег.
— Разумеется.
— И вы знаете, где он?
— Знаю.
— Любопытно бы и нам…
— В номере двадцать девять, вилла Дюпон.
Господин Вебер пожал плечами.
— Значит, у Альтенгейма? В том особняке, в котором он жил?
— Да.
— Вот как можно верить вашим глупостям! Я нашел названный вами адрес в кармане у барона. Час спустя особняк был занят моими людьми.
Люпэн вздохнул с облегчением.
— Вот поистине добрая весть! А я уже опасался вмешательства сообщника, того, до которого не сумел добраться, и нового похищения Штейнвега. А слуги барона?
— Исчезли еще раньше.
— Надо думать, их предупредили по телефону. Но Штейнвег находится там.
Господин Вебер нетерпеливо возразил:
— Там никого нет. Повторяю вам, мои люди не покидали особняка.
— Господин заместитель шефа Сюрте, поручаю вам самолично провести обыск в вилле Дюпон, — сказал Люпэн. — Завтра представите мне отчет об этой операции.
Господин Вебер пожал опять плечами, не отзываясь на эту наглость.
— У меня полно более срочных дел…
— Господин заместитель шефа Сюрте, более срочного дела не существует. Если вы станете медлить, все мои планы рухнут. Старый Штейнвег никогда не заговорит.
— Почему же?
— Потому что он умрет с голоду в следующие сутки, самое большое — двое суток, если вы не дадите ему поесть.
III
— Это серьезно… Это уже звучит серьезно… — молвил господин Формери после недолгого раздумья. — Но, увы…
Он усмехнулся.
— Но, увы, ваши рассуждения сводятся на нет важной ошибкой.
— Да ну! Какой же?
— Той, что все это, мсье Люпэн, — огромное надувательство… Что поделаешь? Я начинаю разбираться в ваших фокусах, и чем они туманнее, тем меньше я им доверяю.
— Идиот, — пробормотал Люпэн.
Господин Формери встал.
— Итак, переходим к делу. Как вы поняли, это был чисто формальный допрос, предварительная встреча двух дуэлянтов. Теперь, когда шпаги скрещены, не хватает только обязательного свидетеля для такой схватки — вашего адвоката.
— Ба! Разве без него нельзя обойтись?
— Никак нельзя.
— Беспокоить мэтра ради таких малозначительных, в сущности, дебатов?
— Придется.
— В таком случае выбираю мэтра Кимбеля.
— Председателя? В добрый час, у вас будет отличная защита.
Первая встреча была окончена. Спускаясь по лестнице Мышеловки между обоими Дудвилями, заключенный произнес отрывистыми, повелительными фразами:
— Вести наблюдение за домом Женевьевы… Четыре человека у ее жилья… У госпожи Кессельбах — тоже. Обе подвергаются опасности… В вилле Дюпон состоится обыск; вы должны присутствовать. Если Штейнвега обнаружат, устройте дело таким образом, чтобы он не проговорился… Если потребуется — щепотку порошка, пусть поспит…
— Когда будете на свободе, патрон?
— Сегодня ничего не придумаешь… Впрочем, никакой спешки нет… Я — на отдыхе…
