Артур Дойль - Грек-толмач
— Пусть будет так. Три недели.
— Состояние никогда не перейдет к вам. Чем вы больны?
— Оно не перейдет к негодяям. Они морят меня голодом.
— Вы будете свободны, если подпишете. Кому принадлежит этот дом?
— Я никогда не подпишу. Не знаю.
— Этим вы не окажете ей услуги. Как ваше имя?
— Пусть она сама мне скажет это. Кратидес.
— Вы увидите ее, если подпишете. Откуда вы?
— Так, значит, я никогда не увижу ее. Из Афин.
Еще бы пять минут, мистер Холмс, и я подкопался бы под всю эту историю и под самым носом у них. Следующий вопрос уяснил бы мне все, но в это мгновенье открылась дверь и в комнату вошла женщина. Я разглядел только, что она была высокого роста, грациозна, с черными волосами и в каком-то свободном белом платье.
— Гарольд! — сказала она по-английски с иностранным акцентом. — Я не могу оставаться дольше; так скучно оставаться одной, о… о, боже мой, это Павел!
Последние слова она произнесла по-гречески. А незнакомец в один миг с судорожным усилием сорвал со рта пластырь и с криком «София, София!» бросился в объятия женщины. Объятия их длились, однако, лишь мгновенье. Молодой человек поспешно кинулся к незнакомке и вытолкал ее из комнаты, а пожилой ловко справился со своей истощенной жертвой и вытащил в противоположную дверь. Я остался один в комнате, вскочил на ноги с смутной надеждой узнать, что это за дом, в котором я находился. Хорошо еще, что я не успел ничего предпринять. Подняв голову, я увидел, что старший из мужчин стоит в дверях и пристально смотрит на меня.
— Довольно, м-р Мелас, — сказал он. — Вы видите, мы заставили вас принять участие в нашем домашнем деле. Мы бы не стали беспокоить вас, если бы наш друг, говорящий по-гречески и начавший переговоры, не должен был вернуться на восток. Нам необходимо было заменить его кем-нибудь, и мы очень рады, что вы хорошо знаете греческий язык.
Я поклонился.
— Вот пять соверенов, — продолжал он, подходя ко мне. — Надеюсь, вы останетесь довольны вознаграждением. Но помните, — прибавил он, слегка дотронувшись до моей груди и хихикнув, — что если вы проговоритесь хоть единой человеческой душе, то да сжалится господь над вашей душой!
Не могу вам передать, какое отвращение, какой ужас внушал мне этот ничтожный человек. Теперь, когда на него падал свет лампы, я мог лучше разглядеть его. Лицо у него было болезненное, бледное, с маленькой остроконечной реденькой бородкой. При разговоре он вытягивал лицо и передергивал губами и веками, словно человек, страдающий пляской св. Витта. Я невольно думал, что его странный смех был тоже признаком нервной болезни. Но самое ужасное в его лице были глаза: серые, стального цвета, с холодным блеском, с выражением злобной, непреклонной жестокости в глубине.
— Мы узнаем, если вы проговоритесь, — сказал он. — Нам сообщат. Ну-с, экипаж ожидает вас, и мой друг проводит вас домой.
Меня поспешно провели по передней и втолкнули в повозку, так что я опять успел увидеть только деревья и сад. М-р Летимэр шел за мной по пятам и молча сел на свое прежнее место напротив меня. Снова, в полном безмолвии, с поднятыми стеклами, мы проехали бесконечное пространство, пока, наконец, карета не остановилась. Только что пробило полночь.
— Мы выйдете здесь, м-р Мелас, — сказал мой спутник. — Жаль, что приходится высадить вас так далеко от вашего дома, но делать нечего. Всякая ваша попытка последовать за каретой послужит вам только во вред.
С этими словами он отворил дверцу, и только что успел я выпрыгнуть, как кучер ударил по лошади, и экипаж быстро помчался. Я в изумлении оглянулся вокруг. Я был на пустыре, с зарослями кустарников. Вдали виднелась линия домов, в верхних этажах которых кое-где мелькали огни. С другой стороны я увидел красные сигнальные фонари железной дороги.
Экипаж, в котором я приехал, уже исчез вдали. Я продолжал стоять, оглядываясь и стараясь угадать, где бы я мог быть, как вдруг услыхал, что кто-то подходит ко мне в темноте. Незнакомец оказался железнодорожным носильщиком.
— Не можете ли мне сказать, что это за место? — спросил я.
— Уандоуорт-Коммон, — ответил он.
— Могу я попасть на поезд, идущий в город?
— Если пройдете до станции Клэпхэм-Джунктан, — ответил он, — это с милю отсюда, то поспеете как раз к последнему поезду на Виктоурса.
Вот как кончилось мое приключение, м-р Холмс. Не знаю, где я был, с кем говорил, не знаю ничего, кроме того, что рассказал вам. Знаю только, что там происходит что-то гнусное и что я хотел бы помочь тому несчастному, как могу. На следующий же день я рассказал всю историю м-ру Майкрофту Холмсу, а затем полиции.
Выслушав этот необычайный рассказ, мы некоторое время сидели молча. Затем Шерлок Холмс взглянул на брата и спросил:
— Сделаны какие-нибудь шаги?
Майкрофт взял газету «Дэйли Ньюз», лежавшую на столе:
«Вознаграждение тому, кто сообщит сведения о месте нахождения джентльмена-грека, Павла Кратидеса из Афин, не умеющего говорить по-английски. Такая же награда тому, кто сообщит что-либо о даме-гречанке по имени София. Х. 2473». Объявление помещено во всех ежедневных газетах, но ответа не последовало.
— А в греческом посольстве справлялись?
— Справлялся. Там ничего не знают.
— Тогда надо телеграфировать начальнику полиции в Афинах.
— Вся энергия нашего рода в Шерлоке, — сказал Майкрофт, оборачиваясь ко мне. — Ну так берись за это дело и дай мне знать, если оно удастся тебе.
— Конечно, — ответил мой друг, вставая со стула. — Я сообщу обо всем и тебе и мистеру Меласу, а пока что, мистер Мелас, на вашем месте я стал бы остерегаться, так как эти негодяи узнали по объявлениям, что вы выдали их.
По пути домой Холмс зашел на телеграф и послал несколько телеграмм.
— Видите, Уотсон, — заметил он, мы во всяком случае не потеряли даром вечера. — Многие интересные дела попали ко мне через Майкрофта. В данном загадочном происшествии есть несколько особенных черт, хотя, в общем, оно допускает только одно объяснение.
— Вы надеетесь разрешить это дело?
— Ну, мы так много знаем о нем, что было бы странно, если бы мы не открыли остального. У вас, у самого, вероятно, уже наметилось разрешение вопроса.
— В смутных чертах — да.
— Ну, что же вы думаете?
— Мне кажется очевидным, что эта молодая гречанка увезена молодым англичанином, Гарольдом Летимэром.
— Откуда?
— Может быть, из Афин.
Шерлок Холмс покачал головой.
— Молодой человек не говорит ни слова по-гречески. Барышня говорит по-английски. Отсюда надо сделать заключение, что она уже несколько времени находится в Англии, а он никогда не бывал в Греции.
— Ну, хорошо. Допустим тогда, что она приехала в Англию, а этот Гарольд склонил ее бежать с ним.
— Да, это более вероятно.
— Тогда брат, — я думаю, она сестра ему — приезжает в Англию, чтобы помочь ей. По неосторожности он попадает в руки молодого человека и его пожилого товарища. Они хватают приезжего и требуют от него подписать какие-то документы, чтобы присвоить себе состояние молодой девушки, опекуном которой он, может быть, состоит. Он отказывается. Для того, чтобы вести переговоры, им нужен переводчик, и они напали на м-ра Меласа. Раньше у них был другой. От девушки скрыли приезд брата, и она узнала об этом совершенно случайно.
— Превосходно, Уотсон, — воскликнул Холмс. — Я думаю, что вы близки к истине. Как видите, карты в наших руках, надо только опасаться насилия со стороны этих господ. И если они дадут нам достаточного времени, мы накроем их.
— Но как мы найдем их дом?
— Ну, если ваши догадки правильны и имя девушки — София Катридес (или, по крайней мере, это ее прежняя фамилия), то на ее след нетрудно напасть. В ней вся наша надежда, так как брат, по-видимому, совершенно чужой здесь. Ясно, что прошло уже много времени с тех пор, как Гарольд познакомился с девушкой, во всяком случае, несколько недель, так как ее брат успел узнать в Греции и приехать сюда. Если они жили в одном месте все время, то мы должны получить какой-нибудь ответ на публикацию Майкрофта.
Беседуя, мы дошли до нашего дома в улице Бэккер. Холмс первый поднялся по лестнице и, отворив дверь в нашу комнату, вздрогнул от удивления. Взглянув через его плечо, я был тоже изумлен. Майкрофт Холмс сидел в кресле и курил трубку.
— Входи, Шерлок! Войдите, сэр! — любезно сказал он, улыбаясь при виде наших изумленных лиц. — Ты не ожидал от меня такой прыти, Шерлок? Но дело уж очень привлекает меня.
— Да как ты попал сюда?
— Я обогнал вас в кабриолете.
— Узнал что-нибудь новое?
— Я получил ответ на объявление.
— А!..
— Да, через несколько минут после вашего ухода.
— Ну, и что же?
Майкрофт Холмс вынул лист бумаги.
— Вот записка, — сказал он, — написанная на великолепной светло-кофейной бумаге пожилым, болезненным господином. Вот что он пишет: «Сэр, в ответ на ваше объявление от сегодняшнего числа, сообщаю вам, что я очень хорошо знаю молодую девушку, о которой идет речь. Если вы зайдете ко мне, я сообщу вам некоторые подробности ее грустной истории. В настоящее время она живет в Бекенгэме, в имении «Мирты». С почтением Дж. Дэвенпорт».
