Мэри Лондон - Убийство из суеверия
Судя по всему, здесь давно не жили. Ставни с облупившейся краской были закрыты. На двери висела табличка: «Продается». Сэр Малькольм дернул за ржавую цепочку звонка — колокольчик глухо звякнул. Решив, что звонка никто не расслышал, он повернул дверную ручку, однако дверь удалось открыть, лишь надавив на нее плечом. Сэр Малькольм ступил в темный коридор и позвал инспектора. В ответ раздался резкий голос Форбса, а следом за тем появился и сам старший инспектор с электрическим фонариком в руке, в сопровождении лейтенанта Финдли.
— А, сэр Малькольм! Не больно-то вы торопитесь! Мы торчим в этой хибаре битых три часа, все вас дожидаемся!
— Где тело? — спросил сэр Малькольм.
— Мы не стали вас ждать. И отправили его в морг нового Скотланд-Ярда. Но перед тем, разумеется, все сфотографировали — общим планом и по отдельности. А что до вашей книжки, она здесь, лежит в целости и сохранности в мешке для вещественных доказательств вместе с острогой. Стало быть, с Кевином Адамсом вы незнакомы?
— Я говорил это уже не раз. Неужели вы думаете, я был в этом неприглядном месте и убил кого-то острогой?
— Признаюсь, нет, конечно, но книга-то налицо.
— Честно сказать, — заметил сэр Малькольм, — я и сам ума не приложу, как она оказалась в таком месте…
— Мы тут везде сняли отпечатки пальцев, — заносчивым тоном продолжал Форбс. — Правда, с острогой пришлось повозиться. Она была вся в жиру — похоже на животный. Странная история, что ни говори!
— Откуда вы знаете, что жертву зовут Кевин Адамс? — спросил сэр Малькольм. — У него были при себе документы?
— Точно. А еще полные карманы всякой дребедени…
— Какой именно?
— Ах, сэр Малькольм, простите, конечно, но книжка в руках убитого ставит вас под подозрение. Вы знаете правила лучше других. И я ничего не могу сообщить вам по этому делу.
— Тогда зачем меня сюда звали? — не выдержал сэр Малькольм.
— Чтобы допросить.
— Допросить?
Старший инспектор заговорил уже более примирительным тоном:
— Послушайте, наши с вами служебные и дружеские отношения не могут помешать мне исполнять свой долг. Вы же прекрасно понимаете…
— Давайте выйдем из этой лачуги, — предложил сэр Малькольм. — Воздух здесь какой-то спертый. Может, продолжим нашу великолепную беседу в моем «Роллс-Ройсе»?
— Не обижайтесь, пожалуйста, сэр Малькольм… Поверьте, у меня самого сердце разрывается. Я просто места себе не нахожу, верно, Финдли?
Они вышли на улицу. Дождь поливал вовсю. Пока лейтенант опечатывал дверь заброшенного дома, они дошли до роскошного автомобиля, припаркованного у тротуара.
— При Вэнь Чжане можно говорить все, — сказал сэр Малькольм.
— Как вам угодно, — ответил старший инспектор, устраиваясь на переднем сиденье. — Так, значит, вы уверяете, что раньше никогда не были в этом доме?
— Разумеется, — бросил в ответ сэр Малькольм, садясь по привычке сзади.
— Тогда скажите, где вы были сегодня ночью?
— В Фальконе.
— Да, — живо подтвердил Вэнь Чжан, — господин Малькольм быть у себя всю ночь.
— А вас не спрашивают. Я допрошу вас, когда сочту нужным.
Китаец не забыл, что старший инспектор отправил его в тюрьму после несправедливого обвинения, невзирая на все хлопоты сэра Малькольма Айвори. И прикусил язык.
— Сэр Малькольм, по телефону вы сказали, что одолжили эту книжку про лапландцев какому-то профессору…
— Да, профессору Даллингтону. Вот его визитная карточка. Он дал ее мне при первой нашей встрече в Клубе графоманов. Здесь и адрес есть, так что можете спросить у него.
— Как вы думаете, он знал Кевина Адамса?
— Понятия не имею, хотя, впрочем, вполне возможно. Видите ли, Даллингтон всего лишь мой знакомый по клубу. Конечно, он мне симпатичен и я уважаю его, но о частной его жизни не знаю ровным счетом ничего.
— Вам известно, что он преподает?
— Он этнолог. Служит в Британском музее и читает лекции в университете.
— И вы одолжили ему книжку про лапландцев… Не кажется ли вам это странным? Вы что, тоже интересуетесь этим народцем?
— Не так чтоб уж очень, но в отцовской библиотеке много специальных книг — о путешествиях и нравах далеких стран… Как-то раз я случайно упомянул об этом в разговоре с профессором. Вот он и пришел ко мне в Фалькон за этим исследованием Уоллиса, о котором я ему тоже говорил. Книга понадобилась ему, потому что он изучает ритуальную магию разных народов мира.
— Ритуальная магия, это еще что за чертовщина? Сэр Малькольм, вы не перестаете меня удивлять… Однако давайте пересядем в другую машину. Я сам отвезу вас к вашему чудаку профессору. Думаю, очная ставка между вами обещает много интересного. Так, где он проживает?
Старший инспектор глянул на визитку, которую только что передал ему сэр Малькольм. И воскликнул:
— Так ведь это совсем рядом! Кенсингтон-Парк-роуд!
— Улица эта длинная… Начинается у Элефант-энд-Касла и заканчивается у выезда на Сиафам-роуд! Во всяком случае, вы правы. Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, дом Даллингтона, думаю, где-то рядом.
— Вы бывали у него?
— Нет. Повторяю, для меня профессор всего лишь приятный собеседник и знакомый по клубу.
— Ну, хорошо, хорошо, — буркнул старший инспектор. — Финдли, идемте с нами. Этот Даллингтон, похоже, обретается тут неподалеку. Пойдем пешком.
Вэнь Чжан сидел и смотрел, как они уходили все дальше в дождь. Какая муха укусила старшего инспектора, что он держит господина Малькольма за какого-то там подозреваемого? Может, он с ума сошел? Да и вообще, душевное здоровье офицеров Скотланд-Ярда вызывало у китайца большие сомнения.
Глава 3
Дом профессора Даллингтона действительно стоял на углу Клейтон-стрит и Кенсингтон-Парк-роуд, то есть в десяти минутах ходьбы от заброшенной развалюхи, где обнаружили тело Кевина Адамса. Это было внушительное четырехэтажное здание, скорее благоустроенное, чем шикарное. Оно принадлежало к числу старых построек, большей частью послевоенных.
После того как старший инспектор позвонил, дверь открыла старенькая экономка в черном платье и белом переднике.
— Будьте любезны передать — мы из Скотланд-Ярда.
Через какое-то время появился профессор. Он как будто удивился, но встретил полицию с радостью. И тут же воскликнул:
— О, джентльмены, джентльмены! Входите, прошу. Кого я вижу?! Сэр Малькольм Айвори! Понимаю… Вам сообщили — Уоллис пропал.
— Уже нашли, — сказал Форбс, проходя в маленькую гостиную.
— Вы нашли книгу! Вот так радость, а то я даже сон потерял. Дорогой сэр Малькольм, вы и представить себе не можете, как я переживал!
— Зато я отлично представляю — книгу у вас украли… — заметил старший инспектор.
— Вместе с тремя другими ценными предметами… Я заявил об этой гнусной краже сразу, как только все понял.
— Куда же вы заявили? — поинтересовался Форбс.
— В местный полицейский участок. И вот удача! Книга, по крайней мере, цела? И где же она была? Вора схватили?
Форбс откашлялся и слегка подавленным голосом проговорил:
— Так вы признаете, что эту книгу вам одолжил здесь присутствующий сэр Малькольм Айвори?
— Конечно, поэтому я и переживал. Такая редкая книга, такая ценная, а сэр Малькольм любезно мне дал ее на время… Но, в конце концов, вы ее нашли, и это главное. Впрочем, тут уж я нисколько не удивляюсь.
— Почему же?
— Потому что мой гороскоп показывал совершенно четко. Тот день обещал мне удачу. Черная луна уходит, и звезды соединяются исключительно благоприятным для меня образом!
Между тем Форбс с укоризной продолжал:
— Господин профессор, вы не очень-то обрадуетесь, когда узнаете, где мы нашли книгу… Кстати, вы знаете старенький такой домишко под номером тридцать два на Клейтон-стрит, он еще выставлен на продажу?
— Вы имеете в виду обветшалый особнячок, когда-то принадлежавший тетушке Скво? Ее так звали потому, что она походила на индианку, правда, вот уже десять лет, как она умерла. Но всякий раз, когда я отправляюсь погулять в парк и прохожу мимо, я вспоминаю ее с признательностью. Когда я был совсем еще мальчишкой, она иногда баловала меня конфетами, а родители сладостей мне не давали… Но почему вы спрашиваете про ее дом?
— Потому что там, в пустой комнате, мы и нашли книгу.
— Да что вы говорите! — воскликнул Даллингтон. — Но откуда она там взялась? Нелепица какая-то!
— Послушайте, профессор… Книга находилась в руке мертвого человека.
— Мертвого?
— Паренька, убитого ударом остроги в сердце.
Мартин Даллингтон так и рухнул в кресло.
— Да что вы такое говорите? Острогой? Как ужасно, просто отвратительно!
Это известие, похоже, потрясло профессора до глубины души. Какое-то время он сидел молча, точно оглушенный, потом спросил:
