Эллери Квин - Тайна американского пистолета
Они вышли из конюшни и, поднявшись по пандусу, дошли по бетонному коридору до просторного помещения, в котором находились артистические уборные. На одной из дверей красовалась металлическая звезда; Бак толчком ее распахнул.
— Звезда! — буркнул он. — Входи, Кит, и закрой за собой дверь. О, я должен терпеть наглость этого конокрада! Садись, говорю тебе.
Он плюхнулся на стул, словно сердитый подросток, нахмурившись, сжимая и разжимая загорелые руки. Кит любовно взъерошила его седые волосы и улыбнулась; но в глубине ее серо-голубых глаз вспыхнуло беспокойство.
— Ва-у, — ласково протянула она. — Ты вспылил, Бак. Возьми себя в руки. Но не кажется ли тебе, что все эти — не огрызайся, старый кугуар! — волнения слишком утомительны для тебя?
— Перестань говорить как круглая дурочка, Кит!
— Ты уверен?..
— Заткнись, Кит. Я в полном порядке.
— Скажи, старый чертяка, тебя осматривал врач родео?
— Сегодня. Сказал, что я в норме.
Кит вытащила длинную спичку из кармана его куртки, привычно чиркнула ею по спинке стула и поднесла огонь к концу тонкой цигарки, которую он скручивал.
— Тебе шестьдесят пять.
Бак с усмешкой покосился на нее сквозь пахучий дым:
— Хочешь сказать, что я вышел в расход? Послушай, Кит, хоть я и не снимался в кино уже три года…
— Девять, — ласково поправила его Кит.
— Три, — повторил Бак. — Я сделал национальный проект, разве нет? Ну так вот, я не менее резв, чем прежде. Пощупай эти мускулы! — Он согнул правую руку, и Кит послушно нажала на бицепсы. Они были твердыми как камень. — Черт, из-за чего весь этот сыр-бор? Немного скачек, немного стрельбы, несколько трюков с лассо — ты же знаешь, как я поддерживал форму на ранчо последние девять-десять лет. Выступить на этом шумном сборище Дикого Билла не сложнее, чем поставить клеймо на стреноженном бычке. Это выступление возродит меня, я получу хороший контракт.
Она поцеловала его в лоб.
— Ладно, Бак. Только будь… поосторожнее, хорошо?
У двери Кит обернулась. Бак задрал длинные ноги на туалетный столик и, хмурясь, разглядывал сквозь серую завесу дыма свое отражение в зеркале.
* * *Закрыв за собой дверь, Кит тяжело вздохнула, как умудренная опытом женщина, затем, выпрямившись во весь свой высокий рост, широкими мужскими шагами прошла по коридорам и спустилась по другому пандусу.
Паф-паф — невнятно донеслось до ее ушей. Милое лицо девушки оживилось, и она поспешила в сторону звуков. Мимо нее проходили люди — давно знакомые ей: ковбои в кожаных крагах и сомбреро, девушки в замше и коротких ярких юбочках. Пахло кожей, дымом самокруток, слышались негромкие голоса.
— Керли! Вот те на!
Кит остановилась в дверях оружейной и загадочно улыбнулась. За стойкой длинных винчестеров, отливающих голубоватой сталью револьверов и мишеней стоял Керли, сын Дикого Билла Гранта — широкоплечий молодой человек, почти лишенный бедер, одетый в пыльные вельветовые штаны. Он опустил дуло дымящегося револьвера, посмотрел на нее и воскликнул:
— Ба! Старушка! Страшно рад тебя видеть!
Кит снова улыбнулась, еще более загадочно. В «Колизее» и на Бродвее Керли был не на месте в не меньшей степени, чем она сама. И все же он симпатичный парень, заверила себя Кит в сотый раз. Когда же он подошел к ней, взял за руки и улыбнулся ей прямо в лицо, она подумала: а не испортит ли его эта новая атмосфера, пахнущая джином и револьверными выстрелами? В этом юноше не было ничего от романтического героя; его вряд ли можно было назвать красавцем, а его длинный нос уж слишком напоминал ястребиный, чтобы позволить Керли стать традиционным героем; однако его курчавые волосы отливали блеском, образовывая на голове роскошную шевелюру, а глаза выражали уверенность и честность.
— Посмотри-ка! — воскликнул он и поспешил обратно.
Кит наблюдала за ним, все еще слегка улыбаясь.
Керли поставил правую ногу на педаль небольшого, странного приспособления — катапульты, проверил ее действие носком ботинка, одновременно разломил длинноствольный револьвер и ловко перезарядил барабан толстыми блестящими патронами. Затем защелкнул барабан, наполнил желоб катапульты маленькими круглыми предметами, сосредоточился и быстро надавил на педаль. В воздух полетели стеклянные шарики. Но как только они выскальзывали в воздух, он заставлял их исчезать в облачке дыма и рассыпаться на крохотные осколки, небрежно щелкая в них из револьвера, который держал в расслабленной руке.
Кит радостно захлопала в ладоши, а Керли, засунув револьвер в кобуру, снял широкополую шляпу и поклонился.
— Без промаха, а? Каждый раз, проделывая этот фокус, я вспоминаю о Буффало Билле. Отец много рассказывал о нем. Он тоже стрелял в стеклянные шарики, когда выступал с «Уайлд Вест Шоу». Только стрелок он был никудышный, стрелял картечью и поэтому никогда не мазал. Разрушение еще одной легенды!
— Ты почти не хуже Бака! — польстила ему Кит.
Керли снова взял ее руки и пристально посмотрел ей в глаза.
— Дорогая…
— Бак, — поспешно проговорила Кит, слегка покраснев. — Бедняга Бак. Я за него так волнуюсь!
Он осторожно высвободил ее руки.
— За этого старого буйвола? — Керли засмеялся. — Он покажет себя настоящим ковбоем. Эти ветераны сделаны из сыромятной кожи и стали. Как и мой папаша. Только скажи Дикому Биллу, что он уже не тот, каким был прежде.
— Не тот, каким был прежде…
— Не тот, каким был прежде, — повторил Керли. — В любом случае не волнуйся. Я видел его на последней генеральной репетиции.
— Ни одного промаха? — быстро спросила Кит.
— Ни единого. Никогда не подумаешь, что этому старому проказнику перевалило за шестьдесят! Скачет как краснокожий индеец. Сегодня вечером он будет на высоте, его популярность…
— К черту популярность, — мягко перебила молодого человека Кит. — Представляешь, он схлестнулся с Вуди.
Керли уставился на нее:
— С Вуди? Из-за чего?
Позади них послышались легкие шаги, они обернулись. В дверях оружейной стояла женщина и таинственно им улыбалась.
Никакой замши. Только шелк, меха и запах дорогих духов. Этим прелестным созданием с глазами рыси, потрясающей фарфоровой кожей, восхитительной линией груди и бедер была Мара Гей. Возлюбленная Голливуда, звезда множества любовных фильмов, трижды побывавшая замужем, вызывающая зависть миллионов продавщиц и сладострастная мечта миллионов мужчин.
Мара Гей правила королевством, которое не имело географических границ, и подчиненными, состоящими из подобострастных рабов. Она являлась олицетворением розовой плоти и запретных мечтаний. И тем не менее на этой закрытой территории сквозь волшебный ореол проглядывало что-то дешевое. Или это был результат обычного разрушения иллюзии, созданной камерой? Она приехала на Восток отдохнуть между картинами. Невероятная, ненасытная женщина с аппетитом мифической богини. В настоящее время ее обуял голод по обществу мужественных мужчин. Трое из таких красавцев маячили сейчас позади нее, безупречно одетые и безукоризненно выбритые, один из них держал в руках тявкающего шпица.
Повисла тишина, когда Мара проплыла по каменному полу и нежным взглядом окинула Керли, его узкие бедра, широкие плечи, шапку курчавых волос и пыльную одежду. Маленький подбородок Кит сделался жестким; улыбка исчезла с ее губ, и она бесшумно отступила немного назад.
— А, привет, Мара! — произнес Керли, неуверенно улыбаясь. — Э, Кит, ты знакома с Марой? Марой Гей? Она тоже отирается в Голливуде. Хо-хо!
Глаза рыси равнодушно встретили взгляд серо-голубых глаз.
— Да, я знакома с мисс Гей, — спокойно ответила Кит. — Мы несколько раз встречались в Голливуде. Но я не знала, что ты тоже знаком с ней, Керли. Ну, пока. — И она спокойно вышла из оружейной.
* * *Повисла неловкая пауза. Три красавца в безукоризненных костюмах неподвижно стояли позади актрисы и только моргали. Шпиц, чей тонкий нюх пришел в возмущение от вульгарного запаха конюшни, заливался лаем.
— Злобная кошка, — фыркнула Мара. — Задирает нос передо мной! Со своими ковбойскими штучками она недолго продержится. — Кинозвезда тряхнула потрясающей головой и одарила Керли чарующей улыбкой. — Дорогой, да ты настоящий красавчик. Где ты взял такую копну волос?
Керли нахмурился. Его глаза все еще оставались прикованными к двери, за которой исчезла Кит Хорн. Затем до него дошли слова Мары.
— Ради бога, Мара, — проворчал он, — нельзя ли обойтись без этого? — Его волосы отравляли ему всю жизнь: они завивались буйными кольцами, несмотря на его тщетные усилия их выпрямить.
Актриса игриво потерлась о его руку. Ее глаза округлились, выражая наивность.
— О, как это захватывающе! Эти жуткие револьверы и все такое… Ты умеешь стрелять из них, Керли?
