Рекс Стаут - Горький конец

— Кто вы такой, чёрт побери?

Я развернулся и приблизился к столу:

— Человек по фамилии Гудвин. Арчи. Вопрос в том, хотите ли вы, чтобы «Газетт» поместила статейку про хинин в вашем паштете, или предпочтёте сперва поговорить об этом?

У грубияна отвисла челюсть.

— «Газетт»?

— Совершенно верно. Тираж, между прочим, больше миллиона.

— Господь Всемогущий! — уныло и безжизненно выдавил он.

Женщина злобно вытаращилась на меня.

Меня разбирало сострадание. Возможно, Эми и не ошибалась, давая столь жёсткую оценку человеческим качествам своего дядюшки, но сейчас он сидел передо мной жалкий и сломленный.

Я сел, не дожидаясь приглашения, и жизнерадостно выпалил:

— Мужайтесь, в «Газетт» ещё ни о чём не пронюхали. Но непременно пронюхают, если вы заартачитесь. Я представляю Ниро Вулфа.

— Ниро Вулфа, сыщика?

— Совершенно верно. Он начал есть…

Женщина фыркнула:

— Так я и знала. Разве я не предупреждала тебя, Артур? Это шантаж. — Она угрожающе выпятила челюсть. — Кто вас нанял? «П энд Б»? «Консолидейтед сирилз»?

— Ни те ни другие. А вы — мисс Йейтс?

— Да. Но вы можете…

— Прошу прощения. — Я ухмыльнулся. — Рад с вами познакомиться. Я работаю на Ниро Вулфа. Он попытался съесть кусочек вашего паштета номер три — с самыми плачевными, если не сказать трагическими, последствиями. Он крайне щепетилен в вопросах приёма пищи. Он хочет лично побеседовать с тем, кто подложил в банку хинин.

— Я тоже, — мрачно промолвил Тингли.

— Вам известно, кто это сделал? Или нет?

— Нет.

— Но вы хотели бы узнать?

— Ещё бы, чёрт побери!

— О'кей, тогда перед вами Гудвин, дары приносящий. Если бы вам захотелось нанять Вулфа, чтобы он расследовал эту историю, это влетело бы вам в целое состояние. Однако Вулф мстителен. Он спит и видит, как доберётся до своего обидчика. Он прислал меня, чтобы я осмотрелся по сторонам и навёл справки.

Тингли устало покачал головой. Потом перевёл взгляд на мисс Йейтс. Она в свою очередь глазела на него.

— Ты ему веришь? — спросил Тингли.

— Нет, — жёстко отрубила она. — Похоже, что…

— Ничего подобного, — бесцеремонно перебил я. — Ничего «похожего», когда речь идёт о Ниро Вулфе, быть не может. Это единственная причина, по которой я его ещё терплю. Так что — совсем не похоже, но тем не менее всё обстоит именно так. А вы, ребята, меня смешите. Лучший в стране сыщик предлагает вам свои услуги задаром, а вы ещё ерепенитесь. Даю зарок, что Вулф раздобудет этого хининщика хоть из-под земли. Если вы поможете, тем лучше. Если нет, то обойдёмся и без вас, но начнём с маленькой рекламы — почему я и упомянул «Газетт» с её миллионным тиражом.

Тингли глухо застонал. Проницательные глаза мисс Йейтс буравили во мне дырки.

— О чём вы хотели узнать? — спросила она.

— Обо всём, что взбредёт в голову. Предпочтительно начать с вас.

— Я занята. Меня уже ждут в цехах. А у тебя, кажется, была назначена встреча, Артур?

— Да. — Тингли отодвинул назад стул и поднялся. — Я должен… Мне нужно уехать. — Он сдёрнул с одного стенного крючка шляпу, а с соседнего снял пальто. — Вернусь к половине пятого.

Дядюшка Эми Данкен натянул пальто и повернулся ко мне. Шляпа торчала немного набекрень.

— Если мисс Йейтс захочет разговаривать с вами, — сказал он, — вы можете от неё узнать ровно столько же, сколько и от меня. Меня вся эта заваруха совершенно выбила из колеи. Если здесь замешаны эти негодяи из «П энд Б»…

Оборвав угрозу на полуслове, он метнулся к столу, запер нижний ящик, спрятал ключ в карман и двинулся к двери. На пороге остановился и посмотрел на мисс Йейтс:

— Поступай, как сочтёшь нужным, Гвен.

Итак, старшего сержанта звали Гвендолин. Или Гвиневра. Нарекли её так, скорее всего, после рождения, то есть лет шестьдесят назад. Она деловито и невозмутимо собирала на столе бумаги, которые оставил разбросанными Тингли, и подкладывала их под здоровенный металлический цилиндр с цифрой 2 на верхней грани; похоже, пресс-папье служила гиря от каких-то доколумбовских весов. Закончив прибирать стол, мисс Цербер выпрямилась и вперила в меня серьёзный взгляд.

— Я настаивала, чтобы он нанял сыщика, но Артур упорствовал. Нужно прекратить это безобразие. Ужасная история. Всю жизнь я проработала здесь… двадцать лет управляла фабрикой, а теперь… — Она снова выпятила челюсть. — Пойдёмте.

Я последовал за ней. Мы вышли через боковую дверь, пересекли холл, вошли в другую дверь и оказались в святая святых «Лакомств от Тингли». Сотни две, а то и больше, женщин и девушек в белых халатах трудились за столами, у всевозможных машин и чанов. Мисс Йейтс провела меня по проходу и остановилась около глубокого котла. Женщина примерно моих лет, следившая за содержимым котла, при виде нас повернулась к нам лицом.

— Это мисс Мерфи, моя помощница, — небрежным тоном представила женщину мисс Йейтс. — Кэрри, познакомься с мистером Гудвином, сыщиком. Ответь на любые интересующие его вопросы, за исключением наших фирменных рецептов, и покажи всё, на что ему захочется взглянуть.

Она обратилась ко мне:

— А я поговорю с вами позже, когда закончу готовить смеси.

Мне показалось, что в глазах мисс Мерфи на мгновение отобразилось замешательство или даже страх, но буквально в следующий миг она уже спокойно произнесла:

— Хорошо, мисс Йейтс…

Несмотря на катастрофу, вызванную болезнью Фрица, Вулф с мужеством, порождённым отчаянием, не отступал от заведённого распорядка. По утрам с девяти до одиннадцати и днём с четырёх до шести он торчал в оранжерее. В этот день, когда Вулф в шесть часов спустился из оранжереи, я поджидал его в кабинете.

Остановившись посередине комнаты, он огляделся по сторонам, хмуро уставился на меня и провозгласил:

— По словам доктора Волмера, завтра утром Фриц встанет на ноги. Но не сегодня. Не к ужину. А где мистер Тингли?

— Не знаю.

— Я же сказал, чтобы ты привёл его.

Я совершенно не выношу, когда Вулф переходит на такой тон. Я так взбеленился, что готов был сам подсыпать ему хинин во все блюда. Я сказал:

— Замечательно, что Фриц очухается к утру. Так дальше продолжаться не может. Тингли уже на грани нервного срыва. Он испарился почти сразу после моего прихода. Мисс Йейтс, которую зовут Гвендолин, управляющая фабрики, а также мисс Кэрри Мерфи, её помощница, провели меня по цехам. Я только что закончил печатать подробный отчёт, в котором нет ничего, кроме голых фактов. Тингли вернулся примерно в половине пятого, но, когда я попытался к нему пробиться, он был занят беседой с сыном, и мне показали на дверь. Я вернусь туда завтра, если к тому времени ещё буду на вас работать. Тех, кто поддерживает мою отставку, прошу поднять руки.

Я высоко воздел руку.

— Пф! — фыркнул Вулф. — Человек торгует отравленными продуктами…

— Хинин — это не яд.

— Человек торгует отравленными продуктами, а ты оставляешь его как ни в чём не бывало болтать с отпрыском. Я иду на кухню и попробую что-нибудь приготовить. Если хочешь, можем поужинать…

— Нет, благодарю покорно. У меня свидание. Можете меня не ждать.

Я прошагал в прихожую, облачился в пальто, нахлобучил шляпу и вышел на улицу. Дойдя до гаража на Десятой авеню, я вывел седан, предоставив родстеру передышку, доехал до ресторана «Пьетро» на Тридцать девятой улице и в один присест уплёл целое блюдо спагетти и полбушеля салата. Настроение чуть-чуть поднялось. Когда я покинул ресторан, начался дождь, а вредный ноябрьский ветер пронизывал насквозь, поэтому я завернул за угол, в кинотеатр, где крутили хронику. Правда, на душе у меня скребли кошки. Пусть оснований для столь наглого замечания у Вулфа имелось с гулькин нос — скажем, один процент, — его было достаточно, чтобы отравить мне настроение.

Я посмотрел на часы. Без четверти восемь. Я вышел в вестибюль, вытащил из кармана записную книжку и нашёл страничку, на которую в силу многолетней привычки заносил имена и адреса всех причастных к текущему расследованию. Тингли жил на Салливан-стрит, дом 691. Я решил, что звонить бессмысленно, ведь моя задача заключалась в том, чтобы доставить его к Вулфу. Я выбрался под дождь, сел в седан и покатил к Центру.

Я остановился перед старым кирпичным особняком, выкрашенным в голубой цвет; должно быть, в нём жили ещё дед и прадед Тингли. Темнокожая горничная сказала, что мистера Тингли ещё нет, к ужину он не приходил и находится, скорее всего, у себя в конторе. Что ж, похоже, сегодня удача от меня отвернулась, впрочем, крюк был небольшой, поэтому, добравшись до Двадцать шестой улицы, я свернул на запад. Подкатив к самому входу на фабрику Тингли, я приободрился: в нескольких окнах наверху горел свет. Я перебежал под дождём, обнаружил, что входная дверь незаперта, и вошёл.