Рекс Стаут - Повод для убийства
Когда я приехал домой, Марко Вукчич был уже там. Ужин оказался ничуть не хуже обеда, каким Марко угощал нас прошлым вечером, – Фриц не желал ударить лицом в грязь. После ужина мы отправились в кабинет. Вульф расположился в своем широченном кресле за письменным столом, Марко сел в красное кожаное кресло, я остался стоять.
– Телевизор? – вежливо осведомился Вульф.
– Бога ради! – взмолился Марко. – Пампа вот-вот умрет, может быть, уже этой ночью...
– От чего? – удивился Вульф.
– От страха, от злости, откуда мне знать! Ведь он немолод...
– Чепуха! – возразил Вульф. – Он еще будет вспоминать все это со смехом. Как ты заметил вчера, Марко, ты трактирщик, а не детектив. Поэтому не вмешивайся. Что у тебя, Арчи?
– Ничего нового. – Я придвинул стул и сел. – Мы все еще доверяем словам Пампы?
– Да.
– Тогда все остальные врут насчет того, зачем они собрались. Кроме Дэниела Барра, мужа Евы, – он просто сказал, что они решили обсудить некоторые семейные проблемы, о которых незачем распространяться. Другие говорили что-то такое про историю, в которую влип Мортимер, затеяв шашни с девицей по имени...
– Неважно. Что миссис Уиттен?
– Поддерживает эту ложь, конечно. Вполне вероятно, что она и подала им такую идею. Пока был жив мистер Лэнди, он был вожаком в семье, но после его смерти всем стала заправлять она. Так продолжалось до тех пор, пока Флойд Уиттен не показал свои когти. После замужества она целиком приняла сторону Уиттена, но интересами семьи не пренебрегала – во всяком случае, до того времени, когда она ввела Уиттена в большой кабинет, который прежде занимал Лэнди. Пампа, несмотря на свое положение в фирме, никогда не сидел за столом шефа. Миссис Уиттен в пятьдесят четыре года хорошо сохранилась, она довольно привлекательна, следит за собой, бережет фигуру и выглядит вполне здоровой.
– Ты ее видел?
– Каким образом? Ведь она не захотела разговаривать по телефону даже с вами!
– А что ее сынок Мортимер? Он и в самом деле влип?
– Наверное. Но эта неприятность с девицей вряд ли так ужасна, чтобы обсуждать ее на семейном совете. Что же касается людей, которым срочно нужны деньги, то деньги нужны всем. Взять к примеру Джерома – он совладелец фирмы, которая занимается продажей недвижимости, – любит сорить деньгами, а где их взять? Мортимер, допускаю, задолжал уже миллион долларов. Ева и ее муж, вполне возможно, поигрывают на бегах, а Фиби, кто ее знает, может быть, она тратит целые состояния на наркотики. Если хотите знать, существует сколько угодно...
– Перестань болтать, Арчи!
Так я и поступил. Я раздобыл тьму всякой информации, изложение которой заняло добрый час. Вульф слушал с закрытыми глазами, откинувшись в кресле, а Марко все больше и больше закипал. Когда я закончил, он взорвался:
– Пресвятая дева! Если бы я готовил таким образом блюдо, мой клиент умер бы от голода! Подумайте о Пампе!
Вульф понял его и терпеливо объяснил:
– Друг мой, когда ты готовишь филе или отбивные, они не прибегают к всевозможным уловкам, чтобы избежать твоих рук. Но убийца это делает. Если, поверив твоему утверждению, мы допустим, что Пампа невиновен, значит, убийцей был скорее всего один из этих шести человек. Кто именно? Возможно даже, что все они в сговоре, что один из них поднялся наверх и разделался с Уиттеном, пока их мать и Пампа разговаривали в гостиной...
Вульф взглянул на стенные часы (десять минут одиннадцатого) и обернулся ко мне.
– Арчи!
– Да, сэр?
– Доставь их сюда. По возможности всех.
– Хорошо, сэр. В течение недели?
– Нынче же вечером, то есть немедленно.
Я разинул рот.
– Вы это серьезно?
– Вполне. – Он действительно был серьезен. – Возможно, что тебе это не удастся, но ты попытайся. Нет, ты только погляди на Марко! Вот что, попробуй привести сюда хотя бы младшую дочь. Женщины ее возраста готовы пойти за тобой куда угодно, один бог знает почему.
– Из-за моего вставного глаза и деревянной ноги. – Я поднялся с места. – Сегодня среда. Задержите дыхание до субботы.
Направляясь к двери, я спросил через плечо:
– Есть какие-нибудь указания?
– Никаких.
4
В районе Семидесятых Восточных улиц, где находился особняк Лэнди, вечерами нет проблем с парковкой, и я решил воспользоваться машиной.
По дороге я принялся размышлять. Вряд ли Вульф рассчитывал, что я привезу сегодня хоть кого-нибудь, даже Фиби. Он просто хотел отделаться от Марко, и нет ничего естественнее, да и бесхлопотнее тоже, чем отправить меня совершить чудо. Вульф знал, что я обозлюсь, поэтому я и решил не злиться. На перекрестке Пятой авеню и Сороковой улицы, дожидаясь зеленого сигнала светофора, я все же поймал себя на том, что бурчу под нос: «Ленивая жирная туша», – и постарался переменить пластинку.
Я остановил машину неподалеку от дома Лэнди, как раз позади темно-серого седана, у которого рядом с номерным знаком была прикреплена табличка, указывающая, что автомобиль принадлежит врачу. Не вылезая из машины, я разглядывал парадный подъезд – роскошная гранитная облицовка, какую можно увидеть разве что в этом районе богатых особняков, – и размышлял, как быть дальше. Я мог бы просто-напросто нажать кнопку звонка и войти в дом, в крайнем случае, используя свои сто восемьдесят фунтов. А потом?
Глядя на крепость, которую мне предстояло взять, я ощутил прилив честолюбия. Было бы превосходно, вопреки ожиданию Вульфа, доставить ему этих людей. Заявить им, что Пампа нанял нас, и мы хотим побеседовать со всей семьей сразу? Нет, не годится. Я отбрасывал один вариант за другим – этот слишком рискованный, тот очень уж замысловатый, и все с каким-то изъяном. Я взглянул на часы: без двадцати одиннадцать. Пора принять решение и приступить к делу. С этой мыслью я вылез из машины и захлопнул дверцу, но тут из подъезда вышел пожилой человек. В руках черный чемоданчик – непременный спутник врачей. Человек сел в стоявший у тротуара седан и уехал. Моя профессиональная память зафиксировала номер машины.
Я поднялся на крыльцо и позвонил. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы можно было разглядеть нечто лысое, остроносое и остроглазое над ливреей с галунами.
– Меня зовут Арчи Гудвин, – сообщил я. – Хотел бы повидать миссис Уиттен.
– Репортеров не принимают, – категорически заявило нечто и попыталось закрыть дверь, но я уже сунул ногу в щель.
– У вас только репортеры на уме, – вежливо, но твердо сказал я. – А я детектив. – Достав из кармана лицензию с фотографией и оттиском пальца, бережно хранимую в целлофане, я протянул ее дворецкому. – Вот мое удостоверение.
– Здесь не сказано, что вы сотрудник полиции, – подозрительно произнес он, изучив бумагу.
– А я и не говорил этого, просто...
– В чем дело, Борли? – послышался голос. Дворецкий обернулся, и я толкнул дверь ногой, а так как отворенная дверь всегда и всюду воспринимается как приглашение войти, я пересек порог.
– Не беспокойтесь, мистер Лэнди, дворецкий выполнял свой долг, – произнес я бодрым тоном. Еще двое мужчин вышли из дверей справа. Теперь их стало четверо против одного, однако я продолжил: – Меня зовут Гудвин, я служу у Ниро Вульфа и хочу видеть миссис Уиттен.
– К черту! – Решительным жестом один из них указал мне на дверь. – Вон!
Конечно, я слегка растерялся, столкнувшись сразу с квартетом. Узнать их не представляло труда, в газетах уже были фотографии. Тот, кто меня выгонял – это Мортимер, у него крупное красное лицо и широко расставленные глаза. Невысокий, с гладко зачесанными темными волосами и приятной внешностью – это его старший брат Джером, а похожий на изможденного школьного учителя – известный фельетонист Дэниел Барр.
– Выгнать меня вы всегда успеете, – миролюбиво произнес я, – потерпите минутку. Я пришел повидать миссис Уиттен по поручению Джули Олвинг. Было бы справедливо, чтобы сама миссис Уиттен решила, хочет ли она видеть человека, который явился к ней от мисс Олвинг. Если бы вы...
– Хватит! – Мортимер сделал шаг ко мне. – Вы совершенно правы, я всегда могу вышвырнуть вас...
– Подожди, Морт, – сказал Джером, спокойно приближаясь к нам. Он взял из рук дворецкого мою лицензию, изучил ее и протянул мне. – Моя мать наверху, она спит. Я Джером Лэнди. Сообщите мне, что вы хотели ей сказать от имени мисс Олвинг, я обещаю все передать.
– Она спит?
– Да.
– А кто же у вас болен?
– Болен?
– Да. Вот именно, болен.
– Не знаю. Во всяком случае, не я. А почему вы спрашиваете?
– Только что из дома вышел доктор. Конечно, если он дал вашей матушке снотворное и после этого задержался поболтать с вами, тогда, конечно, миссис Уиттен уже уснула. Так мне подумалось, – улыбнулся я, – как подумалось бы любому детективу. Конечно, это в том случае, если больна ваша матушка. Но, может быть, заболела одна из ваших сестер? Во всяком случае, я могу говорить от имени мисс Олвинг только с миссис Уиттен и ни с кем другим. Не знаю, сочтет ли она это срочным и строго личным делом, захочет ли принять какие-то меры, но спросить об этом нужно только ее. Завтра может быть слишком поздно. Хотя я не уверен и в этом.
