Джеймс Чейз - Еще один простак

Она подошла к шкафу и достала оттуда карманный фонарик.

— Я пойду с тобой.

— Нет. Что-что, а это я сделаю сам.

Я взял фонарик, стараясь не глядеть на нее, потом подошел к передней двери, открыл ее и шагнул в темноту.

Вокруг царила тишина. В доме через дорогу светились окна. Дом соседа был окутан тьмой. Я дошел до калитки и огляделся по сторонам. На улице не было ни души. Сердце у меня тяжело колотилось, во рту стоял противный кислый вкус.

Я подошел к гаражу и с трудом вставил ключ в замочную скважину. Когда я открыл дверь, до меня донесся едва ощутимый, но безошибочный запах смерти, и я остановился, преодолевая чувство тошноты и страха.

Войдя в гараж, я прикрыл за собой дверь и включил фонарик. Понадобилось несколько минут, чтобы взять себя в руки и подойти к багажнику, и еще минута, чтобы вставить ключ в замок.

Я задыхался, пот заливал мне лицо, сердце бешено стучало. Наконец, я собрался с духом и рывком поднял крышку багажника. Дрожащий свет фонаря выхватил из темноты дешевенькое бело-голубое платье, длинные красивые нога, маленькие ступни в босоножках, лежащие на запасной шине.

Портфель стоял рядом с трупом. Я схватил его и захлопнул крышку багажника. К горлу подступила тошнота, все тело сковал безграничный ужас. Я взял себя в руки, запер на ключ багажник, затем двери гаража и быстро пошел к дому.

Нина ждала меня с напряженным лицом. Мне показалось, что она постарела, осунулась и очень встревожена.

— Вот сейчас можно и выпить, — сказал я хриплым голосом, ставя портфель на стол.

Порция виски, заранее приготовленная Ниной, сразу меня взбодрила. Я вынул платок и вытер лицо.

— Держись, милый, — сказала Нина ласковым голосом.

— Со мной все в порядке.

Я зажег сигарету и глубоко затянулся.

— Давай я его открою, — сказала Нина и потянулась к портфелю.

— Нет! Не прикасайся к нему! Нельзя, чтобы на нем обнаружили отпечатки твоих пальцев!

Я взял портфель и без труда открыл стандартный замок-защелку. Затем перевернул портфель вверх дном и вывалил все его содержимое на стол.

Я ожидал увидеть каскад денежных знаков. Я ожидал увидеть десятки пачек долларов. Вместо этого на столе лежала куча газет — старых и даже грязных газет.

Вместо денег — всего лишь старые, грязные газеты!

Я услышал, как Нина затаила дыхание.

Я был так потрясен, что потерял способность двигаться. Я тупо уставился на газеты, не веря своим глазам. Затем внезапная мысль ударила меня как обухом по голове.

Нет денег — значит, я не смогу взять напрокат машину!

— Мы влипли, — сказал я, беспомощно взглянув на Нину. — Мы по-настоящему влипли.

Нина перетрясла газеты, словно бы надеялась найти между ними деньги, затем посмотрела на меня.

— Но что с деньгами? Украли?

— Нет, портфель все время был у меня на глазах, пока я не запер его в багажник.

— Но где же деньги? Может, Мальру и не собирался платить?

— Нет, это исключено. Деньги для него ничего не значили. Он должен был понимать, что такая уловка поставила бы под угрозу жизнь его дочери.

И тут я неожиданно вспомнил о точно таком же портфеле, который Реник просил меня сфотографировать.

— У Мальру было два портфеля, совершенно одинаковых. В одном из них лежали деньги для выкупа, в другом — эти газеты. Должно быть, портфель подменили, когда он выезжал из дому.

— Но кто мог это сделать?

— Рея, кто же еще! Ясно, как божий день. А я еще удивлялся, с чего это она доверяет мне все эти деньги. Я сдуру решил, что у нее нет выбора, но я ошибся. Она приготовила другой портфель, улучила момент и подложила его вместо портфеля с деньгами. Она и не думала доверять мне или Одетте. Поэтому она не пришла в бунгало. Да ей и не надо было приходить. Она заполучила деньги еще до того, как Мальру уехал из дому. Выходит, я рисковал головой ради охапки старых газет! Теперь-то ясно, что она не собиралась платить мне обещанные пятьдесят тысяч. Она обвела меня вокруг пальца как последнего лопуха!

— Что теперь делать, Гарри?

Эти слова, тихо произнесенные Ниной, заставили меня встрепенуться.

— А что мы можем сделать? Без машины нам крышка!

— На нашей улице и на бульваре Пасифик десятки машин, которые оставляют на ночь. Мы должны взять одну из них.

Я уставился на нее.

— Ты хочешь сказать — украсть?

— Позаимствовать, — возразила Нина. — Мы подгоним ее к гаражу, положим тело в багажник, затем отъедем за угол и оставим ее там. О краже машины сообщат в полицию, и они найдут ее вместе с девушкой. — Она схватила меня за руку. — Я не могу смириться с мыслью, что она останется в этом руднике. Надо, чтобы ее нашли, и как можно скорее.

Я колебался, хотя понимал, что она говорит дело.

— Это опасно, но ты права. Другого выхода у нас нет. — Я взглянул на часы. Было начало двенадцатого. — Пойду поищу незапертый автомобиль.

— Я пойду с тобой.

— Хорошо, пойдем вместе.

Я запихал газеты в портфель, положил его в шкаф, и мы вышли на улицу. Нина взяла меня под руку, и мы неторопливо двинулись к бульвару — обычная супружеская пара, совершающая вечерний моцион.

Бульвар Пасифик проходил параллельно нашей улице. Мы пошли по тротуару вдоль сплошной вереницы машин, стоявших у обочины. Наконец, мы задержались у старого «меркурия».

— Вот этот, пожалуй, подойдет, — сказал я.

Нина кивнула. Мы посмотрели в оба конца улицы, затем она открыла свою сумочку и достала пару перчаток.

— Позволь мне сделать это, — сказала она, прислонившись спиной к машине и надевая перчатки. — Обними меня, Гарри. Пусть думают, что мы пара влюбленных. Я попробую дверцу.

Если бы кто-нибудь выглянул в одно из многочисленных окон, выходящих на бульвар, то увидел бы парочку, стоящую в обнимку возле машины — зрелище, которое можно увидеть на любой улице.

— Дверца не заперта, — сказала Нина.

Я отодвинулся от нее и взглянул на дом, напротив которого стояла машина. В окнах наверху горел свет, но весь нижний этаж был погружен в темноту.

Нина проскользнула на место водителя и закрыла за собой дверцу.

Я зажег сигарету, внимательно наблюдая за улицей.

Она почти сразу же вылезла из автомобиля.

— Все в порядке, — сказала она, взяв меня под руку и отходя от машины. — Замок зажигания не заперт.

— Раньше часа нам здесь делать нечего, — сказал я. — Пойдем-ка домой.

— Давай прогуляемся. Я не хочу все это время сидеть дома.

Ее можно было понять. Мы медленно спустились к морю и сели на стенку набережной. Место было безлюдное. По ту сторону залива светились далекие огни Палм-Сити.

— Гарри, — сказала Нина после недолгого молчания, — ты уверен, что девушку убили? А не могла она покончить с собой?

— Совершенно исключено. Ее удушили. Нет, она была убита, это точно.

— Кто мог это сделать?

— Я все время задаю себе этот вопрос. Если только это не был какой-нибудь маньяк, который проник вслед за ней в бунгало, тогда здесь наверняка замешана Рея. У нее есть мотив. — Я рассказал Нине со слов Тима Каули о наследственных законах Франции.

— Если бы Одетта оставалась жива, — продолжал я, — она унаследовала бы по праву половину огромного состояния Мальру. Он долго не протянет. Рею смерть Одетты очень устраивает, но я не могу поверить, что она убила ее своими руками. Конечно же, у нее железное алиби — была нездорова и принимала успокоительные средства. Она слишком умна, чтобы дать уличить себя в ложном алиби. Рано или поздно Ренику станет известно, что Одетта должна была унаследовать половину состояния Мальру. Если он заподозрит, что похищение было всего лишь инсценировкой, именно этот мотив наведет его на Рею, и она с ее опытностью не может не знать об этом.

— У этой женщины должен быть любовник, — заметила Нина. — Не станешь же ты утверждать, что такая женщина готова жить с больным стариком. Я видела ее фотографии. Уверена, что у нее есть любовник.

Разумеется, она была права. Странно, что мне самому не пришло это в голову.

— Погоди, дай сообразить. Ты подсказала мне верную мысль. — Я зажег сигарету и ненадолго задумался. — Допустим, у нее есть любовник. Рея сказала ему, что после смерти Мальру половина состояния переходит к Одетте. Он рассудил, что будет гораздо лучше, если эти деньги достанутся им двоим. Но никто из них не желает быть заподозренным в убийстве Одетты, поэтому они ищут, кого бы подставить, и останавливают свой выбор на мне. Похищение — всего лишь дымовая завеса. Я клюнул на это. Одетта тоже попалась на удочку. Почему она-то попалась — хоть убей, не понимаю. Рея и ее дружок хорошо устроились. Окажись что-нибудь не так, все можно свалить на меня. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что ты права. За всем этим стоит мужчина, ее любовник. Должно быть, он и убил Одетту.

Мы долго еще говорили, рассуждали, строили предположения и планы, но так ни к чему и не пришли. И нас ни на минуту не отпускала гнетущая мысль, что близится время, когда надо будет угонять автомобиль и перетаскивать тело Одетты.