Паренек из Уайтчепела - Евгения Бергер
– Но почему, – голос подвел лорда Каннинга, и тот схватился за горло, – почему ты ничего мне не говорила...
– Да потому что ты все равно бы мне не поверил! – возмутилась его супруга. – Ты нарисовал себе образ несчастной сиротки и носился с ним, как со святыней. Тебе и слова поперек нельзя было сказать... Розмари была неприкосновенна в твоих глазах! Скажешь, это не так? Разве же я не права?
Каннинг как-то враз посерел лицом, даже его губы стали неестественно бесцветными, словно выеденное кислотой пятно на бумаге...
– Я думал, что должен помочь ей, – только и прошептал он, и его жена, не сдержавшись, воскликнула:
– А она думала, что, родив тебе наследника, станет новой миледи Каннинг! Каждый раз, стоило только тебе отвернуться, она попрекала меня моим же бесплодием, говорила, что наконец-то сделает то, чего не могли сделать ни Оливия, ни я: подарить тебе наследника мужского пола. А примерно с неделю назад, – женщина на секунду запнулась, – она заявила мне, что беременна... Что это, – еще один судорожный вдох, – твой, Джеральд, ребенок, и что скоро ты выставишь меня за дверь, словно бездомную собачонку. – И с новым чувством: – Я просто хотела избавиться от этого ублюдка в ее животе! Просто хотела сохранить то, что принадлежит мне по праву...
После этих ее слов в комнате повисла глухая, почти неестественно вязнущая на зубах тишина.
Джек, все еще с полотенцем в руках, услышал бешеный перестук собственного пульса... в ушах все ревело и клокотало. Он тряхнул головой... совсем легонько. Едва заметно... Но и это простое действие как будто бы разорвало туго натянутый кокон гнетущей атмосферы: Каннинг пошевелился и сжал руку супруги, инспектор Ридли прокашлялся в кулак...
– Вы ведь понимаете, что вашу служанку казнят за это преступление? – поинтересовался он будничным голосом. – Вы готовы пойти на сделку с собственной совестью?
И тогда Каннинг выступил вперед:
– Девушка знала на что шла, согласившись помочь моей жене, – произнес он своим обычным властным голосом – ужас осознания отступил, уступив место привычной рассудительности, – и не вина моей супруги, что та купила яд вместо... полагающегося ей средства. – Потом он смерил собеседника пристальным взглядом и заключил: – Смею предположить, что вы и сами полагали подобный исход данной истории, инспектор, иначе не удалили бы отсюда всех возможных свидетелей нашего «милого» разговора.
– Боюсь, что не всех, – отозвался тот с полуулыбкой, и три пары глаз уставились прямо на Джека, съежившегося на стуле.
– Мальчишка ничего не расскажет, – с уверенностью произнес Каннинг. – Уверен, он достаточно умен для того, чтобы держать язык за зубами!
– Мальчишка, – полностью повторил интонацию его голоса инспектор Ридли, – вскоре покидает Лондон... а на новом месте, знаете ли, всегда так непросто прижиться, – он замолчал, как бы ожидая ответного «броска» со стороны собеседника, и тот не заставил себя ждать.
– Уверен, некая сумма денег, выданная ему на дорожные расходы, скрасит для мальчика тяготы адаптация. Скажем, пятьдесят фунтов...
– Сто, – поправил его инспектор Ридли. – Полагаю, наличие такой суммы заставит ребенка позабыть даже о том, что он вообще входил в двери этого дома... – И с вежливым кивком: – Благодарю за вашу щедрость.
Каннинг усмехнулся:
– С вами приятно иметь дело.
– Как и с вами, сэр. – А потом кликнул: – Джек, нам пора. Поднимайся да поживее.
У парня от всего только что услышанного напрочь отнялся язык, да и вообще он мало что соображал... С трудом поднял он свое неподатливое тело и потащил его к дверям.
Ридли же с порога заметил:
– Корабли в Австралию все еще отправляются с регулярным постоянством... Уверен, мисс Грин была бы счастлива оказаться на одном из них! – после чего прикрыл за собой дверь, и оставил обоих супругов наедине со своими безрадостными мыслями.
– Джек? – Ридли постарался привлечь внимание парня, но тот упорно глядел в тарелку с жарким. – Только не говори мне, что ты зол из-за этих ста фунтов, что Каннинг посулил тебе за молчание. Ты ведь это несерьезно, не так ли?
– Вы не должны были, – пробубнил Джек совсем тихо. – Это неправильно...
– Боже, – выдохнул мужчина не без раздражения, – только не начинай ту самую песню о правосудии, приятель. Думал, ты поумнел с тех пор, да, видно, ошибся.
И Джек не выдержал:
– Анис повесят за чужое преступление, – вскричал он в неистовстве, – по-вашему это и есть правосудие?! Да это дерьмо собачье, а не правосудие, вот что это такое.
Ридли отложил столовые приборы в сторону…
– Ну, во-первых, ее не повесят, – возразил он Джеку серьезным голосом, – уверен Каннинг выхлопочет ей помилование и ссылку в колонию; во-вторых, девчонка все-таки была виновата... Это она... именно она, и никто другой... подлила мисс Хорн смертельную настойку в чай. И, в-третьих, – Ридли глянул почти с осуждением, – для того, кто полез в чужой дом с целью грабежа, ты слишком щепетильно относишься к тем ста фунтам, что нам удалось получить – заметь! – абсолютно честным путем.
– Честным путем?! – снасмешничал Джек. – Да вы вытребовали с него эти деньги самым наглым образом, сэр.
И тот отозвался не без улыбки:
– Мой дед любил говорить, что смелость города берет, а наглость... оно второе счастье. И вот, – он похлопал по своему карману, – ты счастливее на целых сто фунтов.
– Себе заберите. Мне такое «счастье» ни к чему.
– Сказал тот, у кого ни гроша за душой...
Они снова помолчали, напрочь позабыв о каре ягненка, приготовленного для них миссис Вилсон. А потом Ридли произнес:
– Все эти деньги тебе пригодятся... пусть не сейчас, но однажды, когда ты соберешься зажить своим домом. Завести семью и детей. Не артачься – просто прими, как данность. Как благодарность за спешно раскрытое дело... Без тебя мне навряд ли удалось бы справиться с ним так быстро.
И тогда Джек озвучил наболевшее:
– Мне жаль Джонса, сэр. Он ведь только отомстил за племянника... Рыжий Джо с приятелями заслужили случившееся с ними.
Ридли кивнул:
– Жаль, что непогода задержала Каннинга в пути – все могло бы сложиться совершенно иначе. – И в задумчивости: – По сути, ни одно из двух
