Паренек из Уайтчепела - Евгения Бергер
Он погладил её по волосам, по худенькому, чуть подрагивающему плечу.
– Мне жаль, что я никогда не увижу его. Я хотел бы, чтобы всё сложилось иначе...
Слезы Аманды, словно только и ждали этих вот слов, чтобы пролиться, потекли по щекам. Она уткнулась в ткань Джекова сюртука, обхватила его, прижимая к себе, и, казалось, никогда не отпустит.
И сказала сквозь слезы:
– Джек, в эти несколько дней я о многом успела подумать и дала себе слово, что если только опять увижу тебя, то больше не отпущу. Никогда! – Смахнула слезы и посмотрела молодому человеку в глаза: – Я не вернусь в Англию, Джек. Останусь в Италии. И если ты этого хочешь... оставайся со мной. Мне всё равно, что скажут другие: осудят ли, заклеймят... Я хочу быть с тобой. Ты... согласен? – явно страшась быть отвергнутой, спросила она. И тут же, не дождавшись ответа, торопливо продолжила: – Я понимаю, это не то, о чём ты на самом деле мечтал. Твоя мечта о работе в полиции… инспектор Ридли… Лондон – всё это там, в Англии; на другой чаше весов только я. И я вовсе не совершенство, но...
Джек поцеловал ее в губы, пресекая поток нервной речи и слёз.
– Послушай, – сказал, прервав поцелуй и посмотрев на неё очень внимательно и серьезно, – ты – лучшее, что случилось со мной в этой жизни, и мне всё равно, что считают другие. Мой дом там, где есть ты, Аманда Уорд: хоть в Англии, хоть в Италии, да хоть бы в бразильской сельве. Я буду с тобой! – Она кивнула сквозь слезы, опять заструившиеся из глаз. – Но сейчас я кое с кем познакомлю тебя... с одним человеком, в доме которого мы поживём какое-то время. Это чудесная вилла на берегу Лаго-Маджоре, прекрасного озера, вид на которое будет встречать тебя каждое утро, пока ты полностью не поправишься... И только когда это случится, мы снова вернемся к этому разговору. Договорились?
– Лаго-Маджоре? – повторила Аманда. – Звучит замечательно. Но почему мы станем жить в этом доме? Это связано с Этель Эдвардс?
– Отчасти. Только отчасти. Дело в том, что какое-то время мне придется разыгрывать важного дона, внука того человека, с которым я тебя познакомлю... Этого сразу не объяснить, но семейство Фальконе сейчас ожидают трудные времена (я объясню позже, в чем дело), и Гаспаро Фальконе предложил мне остаться на время в его доме в статусе внука... Пока всё не уляжется.
– Не понимаю...
– Я объясню. – В дверь постучали. – Позже... – добавил Джек и отступил на шаг от Аманды.
Почти сразу дверь приоткрылась, и на пороге палаты появился высокий, чуть согбенный годами старик в сопровождении Анны Баррет. Она выглядела смущенной и будто несколько оглушенной чем-то случившимся за дверями палаты, в любом случае, она приветливо улыбнулась Аманде и Джеку.
– Значит, вот она, несравненная Аманда Уорд, – произнес итальянец, окинув заплаканную Аманду с красным носом и растрепанной шевелюрой внимательным взглядом. Несравненной её можно было назвать с огромным трудом, да и то явно лукавя. Но старик, казалось, не лгал... – Много наслышан о вас, сеньорита.
– Сеньора, если быть точной, – поправила его Анна, все так же смущаясь.
– Ах, бросьте, – отмахнулся старик, – такая красивая, юная девушка может быть разве что сеньоритой! – И спросил, обращаясь к Аманде: – Мой внук, полагаю, уже пригласил вас от моего имени на нашу виллу на Лаго-Маджоре? После всего, что вам пришлось пережить, мирный покой наших мест пойдет вам только на пользу. Вы, сеньорита, с супругом тоже приглашены, – обратился он теперь к Анне. – Мы не можем позволить, чтобы свадебное путешествие двух влюбленных сердец омрачилось плохими воспоминаниями: обещаю, нашими с Джино стараниями мы заставим вас позабыть всё плохое. Итак, карета стоит у дверей, с доктором Сорентино все вопросы, касательно здоровья сеньориты Уорд, улажены – остается только проститься с этими стенами и отправляться домой.
– Домой? – шепнула Аманда чуть слышно, и Джек сжал ее пальцы.
– Позже всё объясню...
– Джино, мой мальчик, помогите вашей прекрасной подруге подняться с постели, а лучше – отнесите ее до кареты. Вряд ли она способна уже передвигаться сама... Да и к чему сеньорите ходить своими ногами, когда есть мужчина, готовый носить её на руках?! – не унимался Фальконе.
И Джек, ни секунды не сомневаясь, подхватил Аманду на руки. Она лишь сдавленно охнула, не ожидая такого... А потом её понесли из палаты. В каком-то неистовом кураже, дикой радости, наполнившей сердце, Аманда положила голову на плечо Джека и глядела на россыпь щетинок, пробившихся на подбородке. И совсем не думала о приличиях... Будто и вовсе о них позабыла.
И снова шепнула:
– Джино Фальконе? – Глаза ее так и светились лукавством.
– Об этом я тоже потом расскажу, – чуть смущенно откликнулся Джек, ощутив ее пальцы на подбородке.
– Я вижу, тебе о многом придется мне рассказать.
– К счастью, на вилле Фальконе у нас будет предостаточно времени для разговоров.
А старый граф торопил:
– Быстрее, быстрее! На обед у нас минестроне с грибами, а он лучше всего улучшает цвет девичьей кожи. Мы не должны опоздать! Иначе Джакомо, разозлившись, как черт, плюнет нам в кофе.
Последним, что видела Аманда, выглянув через окошко кареты, отъезжающей прочь, это шокированное лицо своей близкой подруги, в недоумении глядевшей им вслед.
Конец.
