Погоня за матерью - Рекс Тодхантер Стаут
Я отправился на кухню известить Фрица, чтобы во время моего отсутствия он следил за телефоном и звонками в дверь, и ушел. Спустившись с крыльца на тротуар и повернув на восток, я машинально осмотрелся по сторонам, хотя по большому счету мне было наплевать, увяжется за мной хвост или нет. Наверняка за домом Люси Вэлдон установлено наблюдение.
Я проделал весь путь пешком. На такси я сэкономил бы минут пять, однако мне хотелось поразмять ноги. Когда я свернул на Одиннадцатую улицу и приблизился к ее дому, то снова по привычке огляделся, хотя ни малейшей необходимости в этом не было. Фитиль был уже подожжен, и сейчас главным для нас было не подорваться самим. Я взбежал по четырем ступенькам, но звонить в дверь мне не понадобилось: она была распахнута настежь, а в проеме стояла сама Люси.
Не проронив ни слова, она впустила меня в дом, заперла дверь и, повернувшись ко мне спиной, направилась к лестнице. Я последовал за ней. Судя по всему, Люси напрочь позабыла о том, что в последнее время у нас установились теплые, почти сердечные отношения. Поднявшись на второй этаж, она прошла в гостиную, дождалась, пока я войду, закрыла дверь и, вперив в меня пристальный взгляд, произнесла:
– Он меня про Эллен Тензер спросил.
Я пожал плечами:
– Естественно. Ничего удивительного.
– Естественно? – взвилась Люси. – Да как у вас только язык повернулся такое сказать! Да я бы никогда… Ведь не обратись я в свое время к Ниро Вулфу… Впрочем, Арчи, вы и сами все это понимаете.
– Обращайтесь ко мне мистер Гудвин.
Огромные серые глаза изумленно расширились.
– Дело в том, – пояснил я, – что смешивать личные отношения с деловыми – значит загубить и то и другое. Если хотите, чтобы мы держались за руки, я согласен. Если желаете быть обидчивой клиенткой – бога ради. Я не против. Однако обидчивые клиентки не должны называть меня Арчи.
– Я вовсе не обидчивая!
– Хорошо, тогда капризная.
– И не капризная. Сами ведь знаете: не обратись я к Ниро Вулфу, Эллен Тензер осталась бы в живых. Это просто ужасно, ужасно! А теперь в полиции пронюхали и про Ниро Вулфа, и про этого малыша. Наверное, мне придется рассказать им всю правду. Поэтому я и попросила вас прийти. Вы должны мне посоветовать, куда идти и к кому обратиться. К самому окружному прокурору, да? И еще я хотела просить вас пойти со мной вместе.
– Нет. Могу я воспользоваться вашим телефоном?
– Ну конечно. А что? Зачем…
– Я хочу сказать мистеру Вулфу, что он отстранен от дальнейшего расследования и может…
– Но я вовсе не сказала, что он отстранен!
Я приподнял брови:
– По-моему, миссис Вэлдон, вы просто не в себе. Мы с вами несколько раз обсуждали и даже репетировали, как вам вести себя в случае внезапного визита полиции. И мы договорились, что будем держаться до последнего. По вашей просьбе я объяснил вам, что такое утаивание улик и воспрепятствование следственным действиям. Мы твердо решили, что если нас припрут к стенке, то мистер Вулф сам примет решение о чистосердечном признании. Теперь, поскольку вы его опередили, я должен позвонить и предупредить его о том, что пора идти в полицию с повинной. Что же касается отстранения его от расследования, то оттого, что вы обзовете это как-нибудь иначе, суть дела не изменится. Хорошо, я позвоню снизу. – Я повернулся, чтобы идти.
– Арчи! – Она стиснула мою руку.
Я обернулся и терпеливо произнес:
– Послушайте, это не игра. И если вы перетрусили, то я не собираюсь отпаивать вас коньяком и растирать вам ноги.
Вместо ответа Люси внезапно обвила мою шею руками и впилась в мои губы пылким поцелуем…
В итоге пятнадцать или двадцать минут спустя мы сидели рядышком на диване и медленно потягивали «Мартини».
– Что за ерунду ты наплел мне насчет смешивания личных отношений с деловыми? Я ведь уже целый месяц веду себя так, а ничего страшного не случилось. Еще в первый раз, когда ты ко мне пришел, я предложила, чтобы мы попробовали «Мартини» друг у друга, и сказала, что толком и флиртовать не умею. Почему ты тогда не поднял меня на смех?
– Отчего же нет? Стоило мне только сказать, что флиртуют и устрицы, как ты обиделась и ушла.
Люси улыбнулась:
– Знаешь, я должна кое в чем признаться.
– Прекрасно. А потом – я.
– Когда я это говорила, то на полном серьезе не собиралась с тобой флиртовать. Представляешь, какой я была дурой!
– Нет, – решительно ответил я. – А впрочем, кто знает…
– Что? – грозно спросила Люси и тут же рассмеялась. – Спасибо за откровенность. Хотя я и сама порой догадывалась, что могла бы быть поумнее. Например, ты только что спросил, не намекнул ли этот полицейский, каким образом они узнали, что я прибегла к услугам Ниро Вулфа… Так вот, будь я более сообразительной, то, наверное, сумела бы выведать у него это. Как ты считаешь?
– Нет, – покачал головой я. – Только не у Пэрли Стеббинса. Порой он испытывает затруднения, подбирая выражения, но зато всегда прекрасно знает, о чем умалчивать. – Я отпил «Мартини». – Ну что ж, раз мы снова заговорили о деле, то давай расставим все точки над «i». Ты остаешься нашей клиенткой или я заблуждаюсь на сей счет?
– Остаюсь.
– И ты согласна рисковать?
– Да.
Она протянула мне руку, которую я мягко пожал. С такого же пожатия три недели назад и начались наши личные отношения. В тот вечер я несколько задержался у Люси, помогая ей выбрать четверых мужчин, к которым мы можем обратиться за помощью. Так вот, когда обыкновенное рукопожатие продолжается хотя бы на мгновение дольше положенного – это своего рода проверка. Если вы оба одновременно решаете, что с вас достаточно, – прекрасно. Если же женщина отнимает руку первой, то смотрите в оба. Это означает, что ее в вас что-то не устраивает. И наоборот. В первый раз мы с Люси прервали рукопожатие одновременно. И сейчас – тоже.
– Хорошо, – произнес я. – Должен сказать, что положение весьма щекотливое. Впрочем, ты это не хуже меня знаешь. Задача твоя хотя и проста, но требует стойкости и присутствия духа. Ты просто должна набрать в рот воды и не отвечать ни на какие вопросы, кто бы их ни задавал. Поняла?
– Да.
– Если тебя пригласят к окружному прокурору, ты имеешь полное право смело отклонить приглашение. Если тебя навестит Стеббинс или еще кто-нибудь, можешь его впустить, а можешь и не впускать – это не важно. Главное – ничего ему не говори
