Эрл Гарднер - Дело бывшей натурщицы
– А, так вы видели только ее спину?
– Да.
– Значит, вы отвернулись от лифта, пока смотрели на нее?
– Нет, я… ну, я пыталась смотреть в обоих направлениях.
– В одно и то же время?
– Ну нет, попеременно.
– Вы стояли и вертели головой из стороны в сторону?
– Конечно нет. Главным образом меня интересовал лифт. Я увидела обвиняемую… ну, просто случайно, как бы между прочим.
– Так когда она выходила из квартиры, держа в руках клетку, то была к вам спиной?
– Да. Она как бы пятилась из комнаты, держа в руках клетку.
– Она захлопнула дверь и быстро пошла к лестнице?
– Я уже сто раз вам это говорила.
– Значит, вы не видели ее лица? – настаивал Мейсон.
– Мне не надо было смотреть на лицо, чтобы узнать ее. Я узнала фигуру, одежду.
– Значит, вы не видели ее лица?
– Я видела одежду.
– Значит, вы не видели ее лица?
– Нет.
– Что было на ней надето?
– Твидовое пальто.
– Вы можете описать его? Оно плотно облегало фигуру?
– Нет, это свободное пальто, мешковатое твидовое пальто.
– Длинное или короткое?
– Длинное, закрывает колени.
– Вы раньше видели ее в этом пальто?
– Много раз.
– И все это время вы ожидали, что из лифта появится ваш друг мужчина?
– Да.
– И вы не сводили глаз с лифта, чтобы он не просмотрел вашу квартиру?
– Я хотела встретить его.
– Значит, вы стояли там не потому, что хотели показать ему квартиру, а чтобы продемонстрировать свое доброе расположение?
– О, если суд позволит, – вмешался Декстер, – на этот вопрос уже несколько раз отвечали.
– И все время по-разному, – возразил Мэдисон. – Свидетельница может отвечать на вопрос.
– Хорошо, – рассердилась она. – Я не знаю, почему там стояла. Это вполне естественно. Я была… ну, я была там, и нет никакой разницы, почему я там была. Я стояла и видела, как обвиняемая выходила из квартиры, держа в руках клетку с канарейкой.
– Когда ваш друг мужчина вышел из лифта, вы бросились ему навстречу?
– Нет.
– Вы пошли к нему?
– Нет.
– Вы просто стояли и ждали, когда он подойдет?
– Нет, я сделала несколько шагов.
– Пошли или побежали?
– Пошла.
– Вы пошли навстречу ему?
– Сделала несколько шагов.
– И в это время вы были повернуты к обвиняемой спиной?
– Она ушла раньше. Открыла дверь на лестничную клетку и пулей выскочила.
– Еще до того, как ваш друг мужчина вышел из лифта?
– Почти одновременно.
– А какое освещение было в коридоре, миссис Ньютон? Насколько я понимаю, свет там неяркий?
– Вы понимаете неверно. Я жаловалась по поводу освещения, да и другие тоже, поэтому в начале года нам поставили новые лампы, да и давно пора. Раньше было темно, как в склепе. Можно было шею сломать.
– Итак, освещение было хорошим?
– Да.
Немного поколебавшись, Мейсон спросил:
– У вас есть водительское удостоверение, миссис Ньютон?
– Конечно.
– Можно взглянуть?
– Не понимаю, какое оно имеет отношение ко всему этому?
– И я тоже, – заявил Декстер, вставая. – Если суд не возражает, то я считаю, что это несущественно и к делу не относится.
Судья Мэдисон покачал головой:
– Это перекрестный допрос. Свидетельница показала, что узнала обвиняемую при таких обстоятельствах, которые могут быть чрезвычайно важны для защиты. Я не намерен ограничивать перекрестный допрос, пока он ведется в разумных пределах. Более того, суду понятно, что хочет выяснить своими вопросами защитник, и, следовательно, вопрос уместен.
Свидетельница неохотно открыла сумочку и достала права.
– Здесь указана дата моего рождения, – проворчала она, – а я, естественно, не хочу, чтобы о моем возрасте написали в газетах. Думаю, что это никого не касается.
– Меня не интересует ваш возраст, – возразил ей Мейсон, беря в руки удостоверение. – Меня интересует, есть ли какие-то ограничения. А, вот вижу. Вы не можете водить автомобиль без очков…
– Ну и что? – оборвала его свидетельница.
– По-моему, на вас сейчас нет очков.
– Так я сейчас не за рулем.
– Тринадцатого вечером вы тоже не были за рулем, когда увидели женскую фигуру, которую приняли за обвиняемую.
– Я не видела фигуру, которую приняла за обвиняемую. Я видела обвиняемую. Она выходила из комнаты, неся в руках клетку с птицей, и я сказала про себя, я сказала…
– Нас не интересует, что вы про себя сказали, – прервал ее с улыбкой Мейсон. – Позвольте спросить вас, миссис Ньютон, вы видите заголовок в газете, которую я показываю вам?
– Конечно, вижу. Могу прочитать и более мелкий шрифт… Ну, даже вон тот заголовок в правом углу: «Президент рассматривает бюджет на следующий финансовый год».
Задумчиво нахмурившись, Мейсон вдруг спросил:
– Вы носите контактные линзы, миссис Ньютон?
– Да!
– Когда вы начали их носить?
– Я получила их в полдень двенадцатого.
– И сразу отказались от очков?
– Не сразу. Я попеременно ношу то линзы, то очки.
– То есть тринадцатого вы еще полностью не привыкли к своим линзам?
– Ну, я хорошо в них видела.
– Но вы носили их целый день?
– Нет.
– На вас были линзы, когда вы вышли в коридор и увидели фигуру, которую приняли за обвиняемую?
– Я не помню.
– Давайте посмотрим, можно ли освежить вашу память. Когда вы надели их тринадцатого? Утром?
– Я не помню.
– Даму, выходящую из квартиры, которую вы выдаете за обвиняемую, вы узнали по одежде?
– Я знаю это ее твидовое пальто.
– Оно не было облегающим?
– Я уже говорила, что нет. Это мешковатое твидовое пальто.
– Значит, вы не видели лица, не видели фигуры, а лишь пальто и канарейку в клетке.
– Что еще вам надо?
– Мне не надо ничего, – опять улыбнулся Мейсон, – кроме того, чтобы вы сказали правду. Итак, вы не могли опознать обвиняемую по фигуре, так как вы ее не видели.
– Если суд позволит, то я бы констатировал, что это спорный вопрос, – внес свое замечание Декстер.
– И тем не менее я намерен оставить его, – ответил судья Мэдисон. – Я полагаю, что ситуация очевидна, и, если защита хочет подтвердить ее для протокола, я намерен разрешить.
– Я не могла разглядеть фигуру женщины, так как на ней была свободная одежда.
– Под одеждой вы имеете в виду это мешковатое твидовое пальто?
– На ней была и другая одежда.
– Но вы не видели ее?
– Я не могу видеть через пальто. У меня не рентгеновские лучи вместо глаз.
– Итак, все, что вы видели, – это фигура в твидовом пальто.
– Ну, я полагаю, что могу узнать пальто, когда вижу его.
– И птицу в клетке.
– Канарейку в клетке.
– Вы видели птицу?
– Прекрасно видела, чтобы узнать, что это канарейка.
– Принимая во внимание тот факт, что вы не собирались выезжать на машине, мы можем предположить, что на вас не было очков. Верно?
– Хорошо, – резко ответила она. – Я не надела очки, мистер Мейсон, но я не слепая.
– Благодарю вас, это все!
– У меня нет вопросов, – отозвался Декстер.
– Вызывайте следующего свидетеля, – объявил судья Мэдисон.
– Это все, ваша честь. Обвинению нечего добавить.
– Итак, – начал судья Мэдисон свое заключительное слово, – как драматично показал мистер Мейсон, в свидетельских показаниях есть определенные пробелы. Да, обвиняемую видели около камеры хранения, однако никто не видел, как она открывала ячейку и что туда клала.
Да, как оказалось, оружие принадлежит ей. И хотя драматичный перекрестный допрос последней свидетельницы, проведенный мистером Мейсоном, выявил ряд уязвимых мест в показаниях, у суда нет альтернативы, как привлечь обвиняемую…
Мейсон встал со своего места.
– И поскольку речь идет об убийстве, – продолжал судья Мэдисон, – обвиняемая не может быть освобождена под поручительство или залог.
– С позволения суда, я бы хотел сделать заявление, – выступил Мейсон.
– Пожалуйста, – разрешил судья Мэдисон.
– Я прошу слова для защиты.
Судья Мэдисон нахмурился и после минутного колебания заговорил осторожно, взвешивая каждое слово:
– У суда не было намерения чинить какие-то препятствия. Хотя суд действительно предположил, что поскольку это всего лишь предварительное слушание, то выступления защиты не будет. Суд приносит извинение защите за то, что объявил о взятии обвиняемой под стражу, не спросив защитника обвиняемой о его дальнейших намерениях. Однако, несмотря на это, суд подчеркивает, что в подобных делах, когда единственный вопрос, стоящий перед судом, – это вопрос о том, было ли совершено преступление, и когда есть достаточно веские основания считать, что обвиняемая совершила его, то нет нужды заострять противоречия в показаниях. Поэтому поступок суда очевиден. Я надеюсь, защита понимает эту в общем-то элементарную ситуацию?
– Защита понимает ее.
– Очень хорошо. Если вы намерены выступить, то пожалуйста, – разрешил судья Мэдисон.
