Рут Ренделл - Волка - убить
К нему подсел Бэрден.
— Что вы едите?
— Пастуший пирог, — ответил Уэксфорд. — Уже минут десять, как заказал. Наверное, они все ещё ловят пастуха.
Инспектор ухмыльнулся.
— Я нашел его.
Пока Бэрден давал пояснения, живейший интерес Уэксфорда сменился хмурой недоверчивостью.
— Вы же сами говорили, сэр, что кое-кто и впрямь носит фамилию Смит.
— Это смешно, — прорычал Уэксфорд. — Где он живет?
— В Сьюингбери.
Уэксфорду, наконец, принесли пастуший пирог. Бэрден заказал себе то же самое.
— Не понимаю, почему его нет в списке избирателей? Едва ли он несовершеннолетний.
— Если только мы имеем дело не с маленьким мальчиком, покупающим зажигалки для маленьких девочек.
Уэксфорд набил рот пирогом и поморщился.
— Меня так и подмывает отослать эту картошку в нашу лабораторию. Сдается мне, что её хранили в мешке с тех самых пор, как выкопали. — Он отодвинул на самый край стола тарелку салата из зеленого перца, который в «Карусели» подавали к любому блюду. — Возможно, этот Смит — иностранец, который принял английское имя, но не британское подданство.
Бэрден задумался. Ему казалось, что на полный желудок он соображал бы лучше. Может, пастуший пирог и был подозрителен на вид, но оказался прекрасно пропеченным, хрустящим, душистым и аппетитным.
— До сих пор мы полагали, что Смит — это вымышленное имя, — сказал он с явным облегчением, когда перед ним поставили источающее пар блюдо. — А теперь, похоже, все начинает проясняться. Как вам такая версия, сэр? Смит знал Аниту много лет назад, и, когда она с братом переехала жить сюда, их дружба возобновилась. В субботу Смит снял комнату, приехав к Руби на черной машине, которую он на другой день или в понедельник продал и купил новую, зеленую. Называя Руби свое имя, он не думал, что придется что-либо скрывать. Он не собирался убивать Аниту.
Уэксфорд кивнул, и Бэрден продолжал более доверительным тоном:
— Она не пошла на свидание с Кэркпатриком не из-за его машины, а потому что он ей надоел, и у неё появился Смит. Она с ним где-то встретилась, оставила свою машину и поехала в Стауэртон на его. У Руби в комнате они разругались, скорее всего, из-за Кэркпатрика, и он полоснул Аниту ножом или бритвой. Ему удалось вывести её из дома и дотащить до машины, но она умерла, и он выбросил её тело или спрятал где-нибудь в Сьюингбери. Потом, когда прохожих уже не было, он пригнал её машину на Памп-лейн.
— Кто знает? — Уэксфорд отодвинул пустую тарелку. — Вообще-то, версия неплохая. Кэркпатрик — только соперник, и вся его забота — уберечься от мести жены.
В этот миг Бэрден, уже добравшийся до салата из перца, увидел Дрейтона.
— В таком случае, мы можем пресечь в зародыше эту маленькую интрижку, — сказал он.
— Прежде чем он увлечется? — Уэксфорд поднялся. — Да, пока мы примем версию Кэркпатрика. Ведь Гризуолд не согласится рассматривать Смита как нового подозреваемого.
Дрейтон, казалось, был погружен в транс.
— Не уверен, что мне по нраву видеть моих молодых сотрудников влюбленными в Линду Гровер, да ещё в рабочее время.
Он подошел к кассе, заплатил по счету и опустился на колено, чтобы завязать шнурок. Под столиком он увидел длинную обнаженную ногу, прижавшуюся к колену Дрейтона. Заигрывает, подумал Уэксфорд. Приняв решение, он подошел к парочке в углу и тихо кашлянул. Дрейтон поднял голову, и Уэксфорд увидел на его лице выражение восторженной мечтательности.
— Как насчет поездки в Сьюингбери, Дрейтон?
Констебль молча вскочил на ноги, даже не успев напустить на себя невозмутимый вид.
— Отправляюсь, сэр.
— Допейте свой кофе.
Боже, до чего она красива. Той красотой, которую природа дарит лет на пять, а потом иссушает и к тридцати годам превращает в тлен.
Квартира Джеффри Смита находилась на дальней окраине Сьюингбери, в доме на четыре семьи, перестроенном из старого георгианского особняка, ровесника женского монастыря святой Катерины, примыкавшего к дому сзади. Величественные ступени привели их в галерею. В стене когда-то было несколько дверей, но теперь их заколотили досками, и осталось только две, которые вели в квартиры. Номер два была слева. Уэксфорд позвонил.
Великолепие дома плохо вязалось с версией Бэрдена о бритве или ноже, хотя здесь вполне мог обретаться клиент мистера Скэтчерда. И все равно Бэрден не был готов к открывшемуся его глазам зрелищу. За распахнувшейся дверью располагалось удивительно просторное помещение. В первое мгновение инспектор даже не заметил женщину, стоявшую на пороге; он видел только необъятную комнату, а за ней другую, такую же огромную, с двумя широченными окнами. Квартира напоминала, скорее, картинную галерею, чем жилище, хотя в ней были голые стены. Женщина стояла на темной границе между двумя прямоугольниками света на полу.
Посмотрев ей в глаза, Бэрден тотчас понял, что уже видел эту женщину. Именно она пыталась продать украшения Нобби Кларку.
— Миссис Смит? — спросил Уэксфорд.
Бэрден, конечно, не ждал теплого приема, но реакция женщины просто поразила его. В её глазах мелькнул ужас, и Бэрден подумал, что она держится так, словно ей много лет причиняли боль и теперь, после короткой передышки, снова угрожали истязаниями.
— Что вы имеете в виду? — спросила она, медленно и отчетливо выговаривая слова.
— Я спросил, вы ли миссис Смит. Миссис Джеффри Смит.
Ее утомленное, когда-то красивое лицо окаменело.
— Пожалуйста, уходите, — сухо сказала она.
Уэксфорд окинул её суровым взглядом и показал свое удостоверение. Нечасто эта бумажка так радовала людей. Женщина криво улыбнулась, потом рассмеялась.
— Входите, — пригласила она, разом превращаясь в добросердечную изысканную даму, которую Бэрден видел в лавчонке Нобби. Инспектор был уверен, что она не узнала его.
— Ума не приложу, чего вы хотите, — сказала женщина. — Но, похоже, вы не опасны. Полагаю, одинокой женщине лучше не впускать в дом незнакомых людей.
Слабая отговорка, если вспомнить, какие ужас и неприязнь выказала эта дама. Солнце припекало, но в квартире было холодно. Зимой здесь, наверное, совсем невыносимо. Они не заметили никаких признаков центрального отопления ни в первой огромной зале, ни во второй, где были высокие окна. Двустворчатые двери цвета слоновой кости, с облупившейся лепниной, закрылись за ними. Мебель была слишком мелкой и новой, но далеко не шикарной. Никто и не пытался привести убранство в соответствие с великолепием интерьера. Хлопчатобумажные занавески напоминали цветастые лоскутки и делали огромные окна похожими на обнищавших светских дам.
— Я хотел бы увидеть мистера Смита. Когда он придет?
— Я тоже хотела бы его увидеть, — её смуглое лицо подернулось странной гримасой печального изумления. Очки подпрыгнули на коротком носу. Теперь, когда женщина знала, кто перед ней, страх прошел, и она сделалась похожей на хохотушку, привыкшую смеяться главным образом над собой. — Мы разошлись с Джеффри пять лет назад.
— Вы не знаете, где он сейчас, миссис Смит?
— Не миссис Смит, а миссис Энсти. Норин Энсти. Я опять вышла замуж, — она окинула Уэксфорда взглядом человека, умудренного житейским опытом, быть может, не самым приятным. — Полагаю, вы можете сказать мне, зачем он вам нужен.
— Простая формальность, миссис Энсти, — ответил Уэксфорд и, заметив укоризненное выражение её глаз, подумал: такую не проведешь.
— Должно быть, какой-нибудь пустяк, — проговорила хозяйка и чуть насмешливо улыбнулась, отчего в уголках её глаз обозначились резкие морщинки. — Джефф — один из честнейших людей, которых я знаю. Разве вам не кажется, что весь его облик свидетельствует о порядочности?
Уэксфорду очень хотелось увидеть фотографию, и, когда хозяйка протянула ему большой, сделанный в ателье портрет, он почти вырвал снимок у неё из рук. Смуглое приятное лицо, черные волосы, во рту — трубка. Старший инспектор был слишком искушен, чтобы на основании одной лишь фотографии выносить суждения о порядочности или непорядочности. Поэтому он просто молча смотрел на снимок, пока Бэрден не спросил женщину:
— Вы когда-нибудь видели эту вещь? — И вручил ей зажигалку.
Они немного удивились, когда хозяйка радостно ахнула и прижала золотой кубик к щеке.
— Это моя!
Они изумленно уставились на нее.
— Уж и не чаяла снова увидеть! — Женщина попыталась высечь огонь, пожала плечами и спросила: — Где вы её нашли? Как это прекрасно! Не угодно ли кофе или чаю? Позвольте я вас угощу.
Она сидела на краешке стула и казалась Уэксфорду похожей на ребенка в Рождественское утро. На коленях — фотография Смита, в руке — зажигалка. Сначала Уэксфорд думал, что женщине под сорок, но сейчас она выглядела моложе. На обеих руках у неё было по обручальному кольцу. Одно из них — с узором, таким же, как на зажигалке. Второе — дешевое, похожее на кольцо для подвешивания штор.
