Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого?
Эмберли вышел из кладовки и бросился навстречу второму ночному гостю, который к этому времени уже влез в окно.
– Идиот несчастный! – яростно прошипел Фрэнк. – Тупоголовый осел! Кретин!
– Господи Иисусе! – ахнул Энтони Кокрейн, моргая и щурясь в свете направленного на него фонарика. – Это ты, что ли, Эмберли? Какого черта тут делаешь?
Фрэнк повернулся к лестнице и крикнул:
– Можете выходить, сержант! Игра окончена.
Кокрейн так и подпрыгнул:
– Что, и сержант Губбинс здесь? А где мисс Браун?
– Ты был как никогда близок к смерти, Энтони, – уже спокойно, но все еще злобным тоном произнес Эмберли.
Сержант спустился по лестнице:
– Что происходит, сэр?
– Ничего, – с горечью ответил Эмберли. – Мой друг мистер Кокрейн об этом позаботился.
Сержант направил луч фонаря на Энтони:
– Что ж, нельзя сказать, будто я сильно о том сожалею.
– Послушайте!.. – начал было Кокрейн, но затем, сбавив тон, встревоженно спросил: – Чем это здесь так противно воняет?
– Хлороформом, – ответил Эмберли, переходя в гостиную.
– Но, черт побери, за кем же я следовал на всем пути от особняка?! – воскликнул Энтони.
– Уж точно не за нами. – Эмберли чиркнул спичкой и включил лампу. – Возможно, тебе будет интересно узнать, что мы с сержантом устроили здесь засаду, ждали человека, за которым ты следил. И, если б ты не вломился в дом с таким шумом и треском, что мертвого можно поднять из могилы, мы бы его взяли.
– Но… черт… если вы были здесь, почему не схватили этого человека?
– Да потому, что хотели взять его с поличным, дурак ты эдакий!
– Как это с поличным?
Эмберли усмехнулся:
– Застичь на месте преступления в тот момент, когда он станет глушить хлороформом сержанта. Но, увы, не получилось. Лучше расскажи, что ты затеял. – Он подошел к окну, опустил створку, запер ее на задвижку.
Кокрейну все еще казалось, что он весьма успешно сыграл роль детектива. По возвращении из Грейторна в особняк Нортон он улегся в постель рано, но не спал. Немного почитал, вроде бы выключил свет только после полуночи и еще какое-то время после этого просто лежал в кровати. И уже начал дремать, когда услышал негромкий звук снаружи. Окна его комнаты выходили в сад перед главным входом, он уже и прежде отмечал, что, когда там кто-нибудь проходит по дорожке, раздается хруст гравия.
Ему показалось странным, что в столь поздний час кто-то вышел из дома; любопытство заставило его подняться и выглянуть в окно. Сперва показалось, что на дорожке ни души, затем он разглядел в полумраке мужскую фигуру – та как раз выходила из-за пышного куста рододендрона. Мужчина находился примерно в тридцати ярдах от дома и шел к воротам, так что Кокрейн видел только его спину, да и то не слишком отчетливо. Неизвестный шел по узкой полоске травы, что тянулась вдоль дорожки, и толкал велосипед. Очевидно, Кокрейн слышал хруст велосипедных шин по гравию. На мужчине было длинное пальто, на голове – твидовое кепи, низко надвинутое на лоб. Крадущаяся походка, одежда, маскировавшая фигуру, и столь поздний час, выбранный неизвестным для прогулки, показались Кокрейну подозрительными. Он почти не сомневался, что это Коллинз, и решил проследить, куда камердинер идет, в надежде получить ключ к разгадке его странного поведения.
Энтони торопливо натянул брюки прямо поверх пижамы, надел носки и ботинки, схватил куртку и спустился на цыпочках к входной двери. Ему совсем не хотелось будить Джоан и пугать ее, да и поднимать с постели братца Бэзила тоже не хотелось. Он знал, что старый велосипед Джоан хранится в глубине двора под навесом и что она иногда пользуется им. Кокрейн добрался до него и пустился в погоню.
Выехав из ворот, он огляделся по сторонам – подозрительного типа нигде не было видно. Энтони выбрал дорогу к Верхнему Неттлфолду, этот маршрут показался ему наиболее вероятным. Он рассчитывал догнать незнакомца, несмотря на то, что седло велосипеда было слишком низкое для Энтони, к тому же одна из шин почти совсем спустилась. Так что это путешествие оказалось не слишком комфортабельным. Однако, отъехав примерно на милю от дома, он был вознагражден: впереди мелькнули очертания велосипедиста в длинном пальто. После этого погоня превратилась в настоящее удовольствие. Энтони старался держаться на почтительном расстоянии, поскольку яркий лунный свет заливал все кругом и сразу же выдал бы его, если б преследуемый вдруг оглянулся.
Неизвестный мужчина проехал по проселочной дороге за коттедж «Плющ». Через несколько ярдов он остановился, слез с велосипеда и спрятал его в придорожной канаве. Кокрейн нырнул в тень деревьев и ждал, что предпримет неизвестный. А тот развернулся и зашагал обратно, к коттеджу. У дома остановился, снял кепи и натянул вместо него на голову мешок с прорезями для глаз. Выглядел в лунном свете он просто устрашающе. Разумеется, сразу стало ясно, что человек, надевший мешок на голову, ничего хорошего замышлять не может. Энтони пожалел, что у него нет при себе оружия, но братец Бэзил держал оружейную комнату под замком, к тому же сам Кокрейн не имел привычки разгуливать с пистолетом – чего нет, того нет. Но прекратить преследование было бы просто трусостью, и он последовал за таинственным человеком; вскоре, спрятавшись за живой изгородью, Энтони увидел, как мужчина влезает в окно коттеджа. Ну и после этого, разумеется, Кокрейну ничего не оставалось, кроме как последовать за ним – с оружием или без, не важно.
– Все остальное вы знаете.
Сержант, восхищенно слушавший это повествование, заметил, что такое поведение делает молодому человеку честь. Эмберли сказал, что намерения у его друга были самые что ни на есть благородные, а вот результат – просто плачевный. Он предложил Кокрейну отвезти его в особняк.
– Полагаю, ты прав, – весело заметил Энтони. – Ничто на свете не заставит меня больше взгромоздиться на этот велосипед, точно говорю.
– Тогда пойду и запру заднюю дверь, выйти можно и через главную. – И Фрэнк двинулся на кухню с фонариком в руке.
Дверь все еще была распахнута настежь, беглец не удосужился захлопнуть ее за собой. Эмберли уже собрался закрыть дверь, но тут его внимание привлек какой-то слабый звук. Он включил фонарик, посветил. И заметил некое движение у двери в сарай. На секунду Фрэнку показалось, что он видит лицо Бейкера; затем оно исчезло, послышались торопливо удаляющиеся шаги, хрустнула сухая ветка.
Эмберли быстро вышел в сад за кухней. Тут к нему подошел Кокрейн и спросил, в чем дело, не заметил Фрэнк кого-то?
Эмберли выключил фонарик и после небольшой паузы тихо ответил:
– Нет. Просто собирался закрыть заднюю калитку. А ты иди и открой ставни на кухне, ладно?
Он выждал, пока Кокрейн уйдет в дом, затем двинулся к сараю. Но не нашел там никого, да и в саду не было видно ни души. Эмберли стоял и напряженно прислушивался. Ничто не выдавало присутствия дворецкого. Фрэнк развернулся и пошел к дому.
Сержант и Кокрейн на удивление быстро нашли общий язык. Оба были уверены: во-первых, в коттедж проник не кто иной, как Альберт Коллинз, и, во-вторых, напрасно мистер Эмберли дал ему уйти. Эту последнюю фразу и услышал Фрэнк, войдя в кухню.
Он запер заднюю дверь на замок и засов и бросил через плечо:
– Если уж арестовывать кого-то, мои благонамеренные, но не слишком дальновидные друзья, то в нашем случае делать это надо по обвинению в убийстве либо в каком-то другом серьезном преступлении. А не по такому пустяку, как нелегальное проникновение в дом. Мне, однако, хотелось бы обратить ваше внимание на один маленький, но важный момент. Человек, который проник сегодня в коттедж, не знал о существовании Билла.
Сержант вопросительно взглянул на Эмберли:
– А нельзя ли узнать, кто он такой, этот Билл, сэр?
– Билл – это бультерьер мисс Браун. Вот вам пища для размышлений.
Глава одиннадцатая
Кокрейн вкратце рассказал за завтраком о событиях минувшей ночи. По дороге к особняку его проинструктировал Эмберли, попросив не упоминать, что в этом деле принимали участие он и сержант Губбинс.
Вообще-то Энтони собирался держать ночное приключение в тайне, но Фрэнк заметил, что полное молчание с его стороны насторожит неизвестного взломщика. Тот наверняка опознал своего преследователя и может подумать, что Кокрейн подозревает именно его.
И вот, следуя этим указаниям, наутро, когда Джоан уже вышла из-за стола, Энтони рассказал Фонтейну, что всю ночь преследовал какого-то человека. Бэзил посмотрел на него как на сумасшедшего, продолжил завтракать, в ответ лишь что-то невнятно хмыкнул и сунул нос в свежую газету.
Энтони намазал маслом еще один тост.
– Между прочим, на голове у него был мешок с прорезями.
Фонтейн оторвался от газеты и досадливо бросил:
– О чем это ты, черт побери?
– Если не веришь, взгляни на велосипед. Он и без того был не в блестящем состоянии перед тем, как я сел на него. А сейчас его можно списать из-за полной непригодности.
