Агата Кристи - Том 8
В сгущающейся тьме совсем низко пролетел аэроплан, заполонив все пространство громким гулом мотора. Сильвия и Франки тут же на него уставились, радуясь неожиданной передышке, так как ни та, ни другая, в сущности, не знали, что же еще сказать. Франки этот эпизод дал возможность собраться с мыслями, а Сильвии — успокоиться после внезапной вспышки гнева.
Когда аэроплан скрылся и гул замер в отдалении, Сильвия резко повернулась к Франки.
— Это было так ужасно… — судорожно произнесла она. — И вы все как сговорились — хотите отослать Генри подальше от меня.
— Нет-нет, — возразила Франки. — Ничего подобного. — И, помедлив, все-таки сказала:
— Просто, по моему мнению, ему требуется наилучшее лечение. А доктор Николсон, он, можно сказать, шарлатан.
— Я этому не верю, — сказала Сильвия. — По-моему, он очень хороший специалист, и как раз в таком человеке нуждается Генри.
Она с вызовом посмотрела на Франки. Франки поразилась, какую власть приобрел доктор Николсон над Сильвией за столь короткое время. Ни следа от прежнего недоверия.
Франки опять растерянно молчала, не зная, что ей делать дальше. Наконец на пороге снова показался Роджер, немного вроде бы запыхавшийся.
— Николсон еще не пришел. Я просил передать, что звонил.
— Не понимаю, зачем вам так срочно понадобился доктор Николсон, — сказала Сильвия. — Ведь вы сами предложили направить Генри к нему, и уже все договорено, и Генри согласен.
— По-моему, я вправе выразить свое мнение, — мягко заметил Роджер. — Как-никак я прихожусь Генри братом.
— Но ведь вы сами это предложили, — упорствовала Сильвия.
— Просто я не все про Николсона знал.
— А теперь вдруг узнали? О, да я вам не верю!
Сильвия прикусила губу и, повернувшись, устремилась к дому.
Роджер посмотрел на Франки.
— Неловко получилось, — сказал он.
— В самом деле, очень неловко.
— Уж если Сильвия что-то решила, ее не переубедишь — упряма просто дьявольски.
— Что будем делать?
Они снова уселись на садовую скамейку и принялись обсуждать создавшееся положение. Роджер тоже считал, что все Сильвии открывать не стоит. По его мнению, лучше попытаться охладить рвение самого доктора.
— Но что же вы собираетесь ему сказать?
— А что с ним говорить, надо только хорошенько намекнуть. Во всяком случае, в одном я, безусловно, с вами согласен: в Грэндже Генри делать нечего. Мы должны этому воспрепятствовать, даже если придется откровенно высказать наши опасения.
— Но тогда мы себя выдадим, — напомнила ему Франки.
— Понимаю. Поэтому прежде надо попробовать все возможное. Черт подери эту Сильвию, ну почему она уперлась именно сейчас?
— Это лишнее свидетельство силы Николсона, — сказала Франки.
— Да. И знаете, мне теперь даже кажется, что ваши подозрения на его счет верны, хотя нет никаких доказательств… Что это?
Они оба вскочили.
— Похоже на выстрел, — сказала Франки. — В доме.
Они переглянулись и кинулись к дому. Через дверь гостиной быстро прошли в холл. Там стояла Сильвия, бледная как полотно.
— Вы слышали? — спросила она. — Это был выстрел.., в кабинете Генри.
Она покачнулась, и Роджер поддержал ее. Франки подошла к кабинету и повернула дверную ручку.
— Заперто, — сказала она.
— С веранды, — сказал Роджер и, опустив Сильвию, которая была в полуобморочном состоянии, на низенькое канапе[34], кинулся назад в гостиную. Франки — за ним. Они обежали дом и остановились у стеклянной двери кабинета, выходящей на веранду. Она тоже была закрыта. Тогда они прижались лицами к стеклу и вгляделись внутрь. Солнце садилось, и света было уже мало, однако им все удалось разглядеть… Генри Бассингтон-Ффренч грузно лежал поперек письменного стола. На виске зияла рана, револьвер валялся на полу, прямо под выронившей его рукой.
— Он застрелился, — сказала Франки. — Ужасно…
— Немного отодвиньтесь, — попросил Роджер. — Я разобью стекло.
Он обернул руку курткой и с силой ударил по раме — стекло разлетелось. Он осторожно вытащил из рамы осколки, и они с Франки вступили в комнату. В ту же минуту к ним подбежали миссис Бассингтон-Ффренч и доктор Николсон.
— Вот доктор, — сказала Сильвия. — Он только что пришел. Что-нибудь.., что-нибудь случилось с Генри?
И тут она увидела его, распростертого на столе, и закричала.
Роджер быстро вышел из кабинета, и доктор Николсон передал на его попечение Сильвию.
— Уведите ее, — коротко распорядился он. — И не отходите от нее. Дайте ей бренди, если она сможет выпить. И постарайтесь, чтобы она как можно меньше увидела.
С этими словами он вошел в кабинет и подошел к Франки.
— Трагическая история, — сказал он, медленно покачав головой. — Бедняга. Значит, почувствовал, что ему не справиться. Скверно. Очень скверно.
Он склонился над телом и снова выпрямился.
— Ничего нельзя сделать. Смерть, видимо, была мгновенной. Интересно, оставил ли он какую-нибудь записку. В таких случаях обычно оставляют.
Франки подошла поближе к столу. У локтя Бассингтон-Ффренча лежал листок бумаги, на котором было написано несколько слов, которые объясняли все.
«Я чувствую, это лучший выход, — писал Генри Бассингтон-Ффренч. — Эта роковая привычка слишком мной завладела, мне ее уже не побороть. Решил сделать так, как будет всего лучше для Сильвии.., для Сильвии и Томми. Благослови вас Бог, мои дорогие. Простите меня…»
Франки почувствовала ком в горле.
— Нам не следует ничего трогать, — сказал доктор Николсон. — Будет, разумеется, следствие. Надо позвонить в полицию.
Франки послушно направилась к двери, но там остановилась.
— Тут нет ключа, — сказала она.
— Нет? Может быть, он в кармане.
Николсон наклонился, осторожно пошарил рукой. Из кармана покойного он достал ключ и сам вставил его в замок.
Ключ действительно подошел. Теперь они вместе вышли в холл. Доктор Николсон тотчас направился к телефону.
У Франки подгибались колени — ей вдруг сделалось дурно.
Глава 23 Мойра исчезает
Примерно час спустя Франки позвонила Бобби.
— Это Хоукинс? Привет, Бобби… Слышал, что случилось? Слышал. Быстро… Нам надо где-то встретиться. Я думаю, лучше всего завтра утром. Вроде бы пойду прогуляться перед завтраком. Скажем, в восемь.., на том же месте, где сегодня.
— Слушаюсь, ваша светлость, — в третий раз почтительно произнес Бобби, на случай если их разговор достигнет чьих-то любопытных ушей, и Франки повесила трубку.
На место встречи Бобби прибыл первым, но Франки не заставила себя ждать. Она была очень бледной и явно подавленной.
— Привет, Бобби. Ужасно, правда? Я так и не смогла уснуть.
— Я не слышал никаких подробностей. Знаю только, что мистер Бассингтон-Ффренч застрелился. Должно быть, так оно и есть?
— Да. Сильвия с ним разговаривала — убеждала его пройти курс лечения, и он согласился. А потом, наверно, мужество ему изменило. Он заперся у себя в кабинете, написал коротенькую записку.., и.., застрелился. Бобби, это так ужасно. Это.., это безжалостно.
— Знаю, — тихо отозвался Бобби. Они помолчали. Потом Франки сказала.
— Мне, разумеется, надо будет сегодня же уехать.
— Да, я думаю, это необходимо. Как она.., я про миссис Бассингтон-Ффренч?
— Она слегла, бедняжка. Я не видела ее с тех пор, как мы.., мы обнаружили его. Она, конечно, в шоке. Такое пережить.
Бобби кивнул.
— Подашь автомобиль часам к одиннадцати, хорошо? — спросила Франки.
Бобби не ответил. Франки бросила на него нетерпеливый взгляд.
— Что с тобой? У тебя совершенно отсутствующий вид.
— Извини. Сказать по правде…
— Да?
— Понимаешь, я все раздумывал. Я полагаю.., ну.., полагаю, там все чисто?
— Что означает твое «все чисто»?
— Это означает, вполне ли ты уверена, что он действительно покончил с собой?
— А, понимаю, — сказала Франки и погрузилась в раздумье. — Да нет, это действительно самоубийство.
— Ты вполне уверена? Вспомни, что говорила Мойра, — что Николсон хотел убрать с дороги двух человек. Так вот, одного из них уже не стало.
Франки опять задумалась и снова покачала головой.
— И все же это самоубийство, — сказала она. — Когда раздался выстрел, я была с Роджером в саду. Мы оба сразу вбежали через гостиную в холл. Дверь кабинета была заперта изнутри. Тогда мы решили войти туда через стеклянную дверь со стороны веранды. Но она тоже была заперта, и Роджеру пришлось разбить стекло. И только тогда появился Николсон.
Бобби задумался.
— Похоже, тут не к чему придраться, — согласился он. — Но Николсон появился как-то уж слишком неожиданно.
— Просто он забыл трость и вернулся за ней, а тут такое…
