Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть? - Мойес Патрисия

Когда сержант уже уходил, Генри остановил его:

— Не звоните в «Стиль» по поводу адреса мистера Горинга. Поищите его в телефонной книге.

Генри уже надел плащ и шарф, готовясь пойти пообедать в любимый паб неподалеку, когда зазвонил телефон и Вероника, задыхаясь от нетерпения, проворковала в трубку:

— Дядя Генри, где же ты был?

— Что ты имеешь в виду? А где я должен был быть?

— Ну, ты так и не появился в «Стиле». Тут только тот сержант с каменным лицом.

— Я занимался другими делами, если тебе необходимо это знать.

— Тебя не сняли с дела, или что-нибудь в этом роде? — взволнованно спросила Вероника.

— Нет, конечно, нет.

— Ох как хорошо. Тогда ты можешь сводить меня пообедать, я хочу рассказать тебе нечто потрясающее.

— Ну хорошо, — согласился Генри. Он испытывал некое чувство удовлетворенности, как после составления отчета, предвкушая день за городом. — Но есть придется быстро. У меня мало времени. Где ты сейчас?

— В телефонной будке за зданием редакции. Я думала, мы сходим в «Оранжерею».

— Ты думала? Подумай получше, я, знаешь ли, деньги не рисую. Буду ждать тебя на углу Ковентри через десять минут.

— Ладно. Могу я съесть бифштекс с печеной картошкой и мороженое?

— Все, что угодно, — ответил Генри, — только не опаздывай.

Разумеется, она опоздала. На целых десять минут. Вероника, девушка с золотыми волосами, осветила своим присутствием серый январский день и серую Лестер-сквер, через которую бежала в своем алом пальто, полы которого теребил ветер…

— Я не смогла поймать такси, — громко объявила она, встряхивая головой, чтобы убрать волосы с глаз, — мне пришлось идти пешком!

Генри, не любивший оказываться в центре внимания, взял ее за руку и решительно направился к пабу. Всем, кто шел куда-нибудь с Вероникой, приходилось мириться с тем, что она никогда не оставалась незамеченной, люди оборачивались, желая получше ее рассмотреть.

Вероника была слишком молода, чтобы соблюдать этикет делового обеда так, как это делал Годфри Горинг. Ее прямо-таки распирало от информации, которой она начала делиться еще до того, как они с Генри уселись за стол.

— Думаю, это очень важно, дядюшка Генри. Я сама случайно узнала, представляешь. Интересно, сама она тебе об этом расскажет…

— Пожалуй, нам стоит сделать заказ, — произнес Генри, заметив подошедшего официанта.

— Бифштекс и печеная картошка, — коротко сказала Вероника. — Понимаешь, дело в том, что Бет хотела его у кого-нибудь попросить, а мисс Филд подходила как нельзя лучше, а я была с Бет из-за моей фотосессии, и…

— Два бифштекса с печеной картошкой, — сделал заказ Генри. Обращаясь к Веронике, он добавил: — Ронни, можешь говорить немного потише? Так что Бет хотела попросить у мисс Филд?

— Ключ. — И без того большие глаза Вероники из-за горящего в них азарта казались огромными. — Бет приходится сейчас проворачивать массу работы, потому что из-за убийства пришлось менять планы и парижский номер опаздывает. А потом, когда мы уже почти закончили, пришла Тереза и сказала, что Бет следует изменить весь свой раздел для апрельского номера. Я думаю, это совершенно…

— Не отходи от темы, — произнес Генри. — Итак, Бет Конноли решила, что ей придется работать допоздна, и попросила мисс Филд одолжить ей ключ от двери здания. Так?

— Да! — ответила Вероника. — Тогда мисс Филд обнаружила… — Вероника выдержала эффектную паузу, — что потеряла его!

— Ключ? — встрепенулся Генри.

— Да. Она была страшно расстроена. Клялась, что во вторник он был у нее в сумке, а теперь исчез. Если бы это была мисс Мэннерс или кто-то вроде нее, я бы просто решила, что она его где-то забыла или выронила. Но мисс Филд никогда ничего не теряет. Его украли, я уверена! По-другому и быть не могло! Ну что, нашла я для тебя что-то полезное?

— Очень интересно, — проговорил Генри, — я бы не назвал это полезным. То, что ты рассказала, лишь все усложняет. Раньше я считал, что только один из тех, у кого был ключ, мог… Не важно. Интересно, кто-нибудь мог открыть ее сумку во вторник вечером?

— Я думаю, все могли. Но с другой стороны, не знаю… Сумка всегда стоит на полу рядом с ее столом, а Доналд сказал, что она весь вечер никуда не выходила. Все остальные то и дело расхаживали по фотолаборатории и другим кабинетам, как он говорит, но мисс Филд не сдвинулась с места.

— Марджери Френч сказала то же самое, — задумчиво произнес Генри.

Принесли бифштексы, как всегда вкусные, и на некоторое время Вероника увлеклась едой с аппетитом, присущим всем молодым и худым. Генри погрузился в свои мысли, от которых его отвлек голос Вероники:

— Разве не так, дядя Генри?

— Разве не как? — невнятно переспросил он с полным ртом картошки.

— Ты меня не слушал, — обиженно проговорила Вероника. — Я сказала, разве это не намного интереснее, чем платья Николаса Найта?

— Намного, — согласился Генри, — а скажи мне… У Доналда ведь нет своего ключа от здания, верно?

— Нет. Но если ты хочешь сказать, что…

— Я ничего не хочу сказать. Просто думаю вслух. У Эрнеста Дженкинса тоже ведь нет ключа?

— Разумеется, нет. Можно мне еще масла?

— Бери. — Генри подтолкнул к ней свою тарелочку с маслом. — Ты не растолстеешь от всей этой картошки?

— Я ни от чего не толстею, — ухмыльнулась Вероника, и это была чистая правда. — Есть еще кое-что, о чем я умолчала.

— Что?

— Марджери Френч собирается отойти от дел, — возвестила она с видом фокусника, вынимающего кролика из шляпы.

— Я в курсе.

— Ох! — Вероника была разочарована. — Ты не мог этого знать, это страшный секрет.

— Тогда откуда ты знаешь?

— То есть был страшный секрет. До сегодняшнего утра. Сегодня об этом объявили официально. Мисс Френч уходит в марте, и главным редактором станет мисс Мэннерс. Вся редакция только об этом и говорит. Доналд утверждает, что Дядюшка ему сказал, будто Олвен в бешенстве. Не знаю почему. Ну что, есть от меня польза?

— Еще какая, Ронни, — серьезно ответил Генри, — но… — Он поколебался. — Думаю, тебе стоит прекратить заниматься этим расследованием.

— Но, дядя Генри! Ты же говорил…

— Не хочу тебя пугать, но то, что ты, по всей видимости, считаешь игрой, на самом деле очень серьезное дело, которое может оказаться опасным. Мы имеем дело с убийцей, и я хочу, чтобы ты держалась от всего этого подальше.

— Ты же не хочешь сказать, что кто-то попытается убить меня? — рассмеялась Вероника. — Дядя Генри, это же глупо.

— Это не глупо, — отрезал Генри, — ты можешь держаться подальше от этого места, пока я со всем не разберусь?

— От «Стиля»?! Разумеется, не могу. Это самый важный этап в моей карьере. И кроме того…

— И кроме того, там Доналд Маккей, — без улыбки произнес Генри.

Вероника покраснела:

— Это не имеет никакого отношения к…

— Разумеется, имеет. Возможно, даже большее, чем ты думаешь.

Они замолчали.

— Ладно, — проговорил Генри, — тут я не могу тебе указывать. Твоя карьера — это твое дело. Но, пожалуйста, Ронни. Никаких больше расследований. Я серьезно. Делай свою работу, а мою оставь мне.

— Посмотрим, — ответила Вероника.

Глава 8

Ферма Редфилд, в Даунли, недалеко от Виргиния-Уотер, уже много лет не использовалась по своему прямому назначению. Генри понял это сразу, как только свернул в кованые ворота, окаймленные мокрыми каштанами. Симпатичный, отделанный деревом домик в стиле Тюдоров — вот все, что напоминало о сельскохозяйственном прошлом имения. Сейчас он стоял посреди тщательно распланированного сада, пастбища и поля. Окружавшие его участки были распроданы преуспевающим дельцам, желающим построить загородные дома. Все эти дома были построены в двадцатом веке, и Генри был вынужден признать, что ему больше всего нравились те, которые выглядели современно и не пытались прикидываться тюдоровскими или георгианскими особняками. Среди них, как живой лев в магазине плюшевых игрушек, и стояла ферма Редфилд во всем своем, пусть и несколько стесненном, великолепии.