Джон Карр - Он никогда бы не убил Пэйшнс или убийство в зоопарке
— Ты говорил, — напомнила Мэдж, не отрывая лицо от его плеча, — что можешь захотеть поцеловать меня, только будучи пьяным.
Подняв руку в ораторском жесте и набрав воздуха в легкие, Кери сдержался.
Это была явная провокация, на которую он решил не поддаваться, подозревая, что в будущем ему неоднократно предстоит выслушивать напоминания об этих словах. В данный момент его голова была настолько переполнена вопросами и предположениями, что он не мог высказать их достаточно быстро и связно.
— Слушай! — Кери встряхнул Мэдж так сильно, что у нее застучали зубы. Он тут же извинился и поцеловал ее снова. — Что здесь происходит? Где полиция? Почему ты одна? Почему не отвечала на звонок в дверь? И кто… — Будучи не в силах окончить фразу из-за обилия проблем, Кери указал на сидящую на сцене фигуру с каштановыми волосами.
— Неужели ты подумал, что это я?! — воскликнула Мэдж.
— Ты отлично знаешь, что я подумал именно это! И перепугался до смерти! Кто или что это?
— Это манекен, — ответила Мэдж. — Ее зовут Коринна.
— Коринна?
— Когда мой прадед изготовил ее, то назвал Фатимой и она играла в вист. Я переделала фигуру для нового шоу — если оно когда-нибудь состоится. Но принцип тот же самый.
Кери посмотрел на автомат, работающий без проводов, веревок или человека, спрятанного внутри. Его взгляд скользнул по захламленной сцене, софитам и темному залу.
Призраки Эйбела Пэллизера и Честера Квинта могли стоять в кулисах, глядя на двух своих потомков. Кери казалось символичным примирение влюбленных в присутствии манекена, с которого и началась вражда. Он видел, что та же мысль пришла в голову Мэдж.
— Все кончено, не так ли? — спросил Кери.
— Что именно?
— Ненависть, распри, забрасывание грязью и тому подобное.
— Ты сам знаешь, дорогой! — воскликнула Мэдж.
Их объятие было настолько продолжительным, что стоящие внизу призраки наверняка посматривали на призрачные секундомеры.
В этот момент на балконе появилась Луиза Бентон, чей испуганный возглас сменился вздохом облегчения.
— Ну и ну! — воскликнула она, слегка покраснев. — Рада, что вы наконец уладили все разногласия! — Луиза взмахнула фотографией, которую передал ей Кери.
— С вами все в порядке, Мэдж?
— Как никогда в жизни.
— Вы не отвечали на звонок, и Кери…
— Взломал дверь, не так ли? — прервала ее Мэдж. — Я уже начинаю привыкать к его методам.
— Но почему вы не открывали?
— Потому что боялась! — Мэдж вздрогнула. — Старший инспектор Мастерс сказал, что опасности больше нет, поэтому они отозвали отсюда полисмена. Но…
— Отозвали полисмена? Почему?
— Потому что нашли убийцу.
Повисло гробовое молчание.
Впрочем, было ли оно гробовым? Где-то в глубине сознания Кери ощущал какие-то звуки, вибрирующие в стенах театра.
В голубых глазах Луизы светилось любопытство. Ее пальцы крепче сжали фотографию.
— Вы имеете в виду, что они арестовали убийцу?! — воскликнула она.
— Нет, но они знают, кто он, и могут наблюдать за ним, так что охранять меня им больше незачем. — Мэдж снова поежилась. — Едва ли они стали бы мне лгать, но когда я услышала звонок, а потом кто-то взломал дверь и побежал наверх…
Луиза облизнула губы.
— И кто же убийца?
— Не знаю. Они мне не сказали — просто успокаивали меня, как ребенка.
— Даже не намекнули?
— Нет.
— Но ты, случайно, не вспомнила то, что может стать ключом к разгадке? — вмешался Кери.
— Нет. — Мэдж беспомощно развела руками. — Если тебя попросят рассказать, о чем ты думал в прошлую среду в определенное время, ты сможешь это сделать?
— Не смогу, — уныло признал Кери.
— К тому же им вряд ли нужна эта информация. Г.М., кажется, догадался сам…
— Да. Луиза только что говорила мне…
— О чем? — быстро спросила Мэдж.
— О кладовой в холле — что бы это ни значило, телефонном алиби дяди Хораса, мужчине в полицейских ботинках и шляпе-котелке…
— И конечно, о докторе Риверсе? — добавила Мэдж.
Луиза казалась озадаченной. Ее глаза расширились.
— При чем тут Джек Риверс?
— Но вы же были там, Луиза! — воскликнула Мэдж. — Когда Г.М. пришел во время чая и начал переворачивать дом вверх дном, он отвел доктора Риверса в сторону и засыпал его вопросами, не позволив нам слушать.
Луиза задумалась, потом пожала плечами:
— Ах это! Да, помню. Потом Джек сказал мне, что в этих вопросах не было ничего важного.
— Вероятно, Г.М. взял с него обещание помалкивать, — предположила Мэдж.
— Помалкивать? О чем?
— Не знаю. — Серо-зеленые глаза сосредоточенно прищурились. Девушка сердито постучала себя по лбу костяшками пальцев. — Хуже всего, когда приходится решать задачу, не представляя себе, каким может быть ответ! Меня утешает только одно, Кери.
— Интересно, что же?
— Я разгадала трюк с запечатанной комнатой. Пэллизер разгадал его раньше Квинта!
Кери почудилось, будто стоящие в кулисах призраки Квинта и Пэллизера навострили уши.
— Не будет ли излишним указать тебе, дорогая Мэдж, что не ты его разгадала?
— И я тоже, Кери! Ты не можешь это отрицать! Ты слышал, как сэр Генри Мерривейл сказал это!
— Тогда каков же ответ?
— В данный момент я, естественно, не могу тебе его сообщить, — с достоинством произнесла Мэдж. — Но это нисколько не меняет сути дела.
— Почему, черт возьми, ты делаешь подобные замечания, — не выдержал Кери, — прекрасно зная, что твоя теория неверна?
— Ты опять ругаешься, дорогой?
— Нет, дорогая. Я всего лишь пытаюсь доказать, что присущий тебе здравый смысл, похоже, дал сбой.
— Кстати, о здравом смысле, — сказала Мэдж. — Я как раз подумала об одном эпизоде в истории семейства Квинт, который, вероятно, лучше забыть. Разумеется, я имею в виду странное поведение миссис Арабеллы Квинт, жены кузена твоего отца, Эндрю Квинта…
— Пожалуйста, замолчите, вы оба!
Луиза Бентон, перегнувшись через перила, указывала на манекен на сцене:
— Кто это?
— Она не живая, — успокоил ее Кери. — Это Коринна, ранее именуемая Фатимой. Манекен, некогда игравший в вист.
— Это и напомнило мне об Арабелле Квинт, — снова заговорила Мэдж. — Ее успехи в висте на приходских собраниях после того, как муж обучил ее секретам при тасовании колоды и двойном снятии…
— Неужели это та фигура, которую я видела здесь в детстве?! — воскликнула Луиза. — Ее показывали сидящей на стеклянном цилиндре, дабы зрители убедились, что к ней не присоединены никакие провода под сценой…
— Она самая, — улыбнулась Мэдж.
Луиза была поражена. Склонившись над перилами, она разглядывала фигуру внизу.
— Думаю, я говорила вам, что самые счастливые мои воспоминания детства связаны с визитами сюда и в Сент-Томас-Холл. Я помню Фатиму, она казалась мне сверхъестественной. До сих пор не понимаю, как она работала! — Луиза повернулась с виноватой улыбкой. — Конечно, с моей стороны нахальство задавать этот вопрос, но в манекене были скрытые провода?
— Нет, — ответила Мэдж.
— И никто не прятался внутри?
— Никто.
— Я понимаю, что сейчас не время об этом говорить, но это кажется невозможным. Фигура сидит на сцене. Рядом никого нет. К ней не подведены ни провода, ни веревки. Внутри отсутствует часовой механизм. Тем не менее, она двигается и играет в карты, как живой человек! Полагаю, не стоит спрашивать у вас, как она действовала?
— Нет, — с улыбкой отозвалась Мэдж. — Боюсь, это профессиональная тайна.
— Чепуха, — заявил Кери. — Я расскажу вам, как она работала! — При виде возмущенного выражения лица Мэдж он сердито добавил: — Да, знаю! Я предатель! Скажи это!
— Ты предатель! И я это говорю!
— Но чего я не могу выносить, — продолжал Кери, — и никогда не мог даже до того, как стал изучать ремесло фокусника, так это хитрые и снисходительные улыбки на лицах представителей нашей профессии, когда их спрашивают о работе. С посторонними еще куда ни шло, но, когда разговор идет среди друзей, это выводит меня из себя. Может быть, я не вкладываю в работу душу. Может быть, я позорю свою профессию. Я уже признался. Но твоя улыбка меня достала. Я не могу изображать таинственного йога не только на публике, но и в частной жизни. Вот почему я собираюсь подсказать Луизе…
Он внезапно умолк.
Весь театр «Исида» начал вибрировать, как тетива.
И снова послышался отдаленный гул, словно вызванный дрожью земли. Решетка под ногами закачалась. Где-то разбилась электрическая лампочка.
— Возможно, вы не знаете, — с напускным спокойствием заговорила Луиза, — но начиная со второй половины дня бомбят Ист-Энд — в районе доков.
— Но ведь почти ничего не слышно! — запротестовала Мэдж.
