Агата Кристи - Смерть лорда Эджвера
— Вы уверены?
— Да. Бледная, темные волосы.
— Теперь мужчина.
Перед ним разложили другой набор фотографий. Он долго и внимательно разглядывал их, затем покачал головой.
— Не знаю. Точно сказать не могу. Может, этот, а может, и этот.
И таксист указал на два снимка молодых людей того же типа, что и Рональд Марш, оставив без внимания его самого.
Когда Джобсон вышел, Джепп бросил фотографии на стол.
— Неплохо. Жаль, конечно, что он не совсем четко распознал его светлость. Фотография старая, семилетней давности, но другой я достать не смог. Да, лучше бы он был поточнее. Впрочем, и так все ясно. Два алиби — одним ударом. Это вы хорошо сообразили, мосье Пуаро.
Пуаро потупился.
— Когда я узнал, что мисс Марш и ее двоюродный брат одновременно были в Опере, мне подумалось, что они могли провести вместе один из антрактов. Их спутники, разумеется, считали, что они не покидали театра, но получасовой антракт позволяет съездить на Риджент-гейт и вернуться. Как только новый лорд Эджвер пустился в подробности своего алиби, я решил, что он это делает неспроста.
— Подозрительный стреляный воробей, вот вы кто, — сказал Джепп с нежностью. — Правильно, так и надо, иначе в этой жизни пропадешь. Его светлость — тот, кто нам нужен. Глядите сюда.
И он протянул нам лист бумаги.
— Телеграмма из Америки. Они связались с мисс Люси Адамс. Письмо пришло сегодня утром. Оригинал она отдавать не хотела, да в этом и нет необходимости, но она охотно разрешила снять с него копию. Вот, читайте, о большем и мечтать нельзя.
Пуаро впился глазами в телеграмму. Я тоже заглянул ему через плечо:
«Передаем текст письма, полученного Люси Адамс, от 29 июня, обратный адрес Лондон Роуздыо-мэншнз 8. Начало: Милая сестренка, прости, что так сумбурно написала на прошлой неделе, но я совсем замоталась. Все замечательно! Рецензии прекрасные, сборы полные, и все очень ко мне добры. У меня появились здесь друзья, и думаю, что в будущем году приеду в Лондон месяца на два. Русская балерина зрителям нравится, и американка в Берлине тоже, но наибольший успех по-прежнему имеют сцены „В заграничной гостинице“. Я так волнуюсь, что сама не понимаю, что пишу. Сейчас я объясню тебе почему, но сначала докончу о том, как меня принимают. Мистер Хергшаймер страшно мил и даже собирается свести меня с сэром Монтегю Корнером, который может все. На днях я познакомилась с Сильвией Уилкинсон, и она сказала, что в восторге от того, как я ее изображаю, — и это уже прямо связано с тем, что я собираюсь тебе рассказать. Она мне не слишком нравится, потому что один человек рассказывал мне недавно, как она с ним некрасиво обошлась, но об этом в другой раз. Ты, наверное, знаешь, что она замужем за лордом Эджвером? О нем я тоже наслышана, и, поверь мне, он очень неприятный человек. Своего племянника Рональда Марша — помнишь, я тебе о нем писала — он буквально выгнал из дома и перестал выплачивать ему содержание. Он сам рассказал об этом, и мне его было ужасно жаль. Ему понравилось мое представление, и он говорит: „Сам бы лорд Эджвер ничего не заметил. Беретесь выиграть для меня пари?“ Я рассмеялась и говорю: „За сколько?“ Люси, дорогая, ответ меня просто потряс: „За десять тысяч долларов“. Подумай, десять тысяч долларов, только чтобы помочь кому-то выиграть глупое пари! „За такие деньги, — сказала я, — можно разыграть хоть самого короля в Букингемском дворце, и пусть меня привлекут к суду за оскорбление Его Величества“. После чего мы все обсудили в деталях.
Через неделю напишу подробно, и ты узнаешь, удался мне этот номер или нет. Но в любом случае, дорогая Люси, я получу десять тысяч долларов! Люси, сестренка моя драгоценная, представляешь, что это для нас значит?! Все, мне юра «на розыгрыш». Целую тебя много-много раз, милая сестренка.
Твоя Карлотта».
Пуаро положил письмо на стол. Я видел, что оно его глубоко тронуло. Реакция Джеппа была совершенно иной.
— Он у нас в руках, — возбужденно сказал Джепп.
— Да, — отозвался Пуаро тусклым голосом. Джепп посмотрел на него с недоумением.
— Вы недовольны, мосье Пуаро?
— Отчего же… Просто я себе это иначе представлял.
И он обвел нас тоскливым взглядом.
— Но скорее всего, так оно и было, — проговорил он как бы про себя, — да, скорее всего, так.
— Именно так! Вы с самого начала так считали!
— Нет-нет, вы меня не поняли.
— Разве вы не говорили, что за всем этим кроется некто, а девушка ничего не подозревала?
— Да-да.
— Чего же вы еще хотите?
Пуаро вздохнул и не ответил.
— Странный вы человек, мосье Пуаро. Ничто вас не радует. А ведь какая удача, что мисс Адамс написала это письмо!
Пуаро оживился.
— Да, этого убийца предусмотреть не мог. Когда мисс Адамс согласилась взять десять тысяч долларов, она подписала себе смертный приговор: убийца полагал, что принял «все меры предосторожности, но она, в своей невинности, его перехитрила. Мертвые говорят. Да, порой и мертвые говорят.
— Я никогда не думал, что она действовала в одиночку, — заявил Джепп и даже не покраснел.
— Да-да, — рассеянно отозвался Пуаро.
— Что ж, пора за дело!
— Вы собираетесь арестовать капитана Марша — то есть лорда Эджвера?
— Конечно! Он изобличен.
— Вы правы.
— Почему вас это так угнетает, мосье Пуаро? Потому что вы любите только трудности? Перед вами доказательства вашей собственной правоты, но вы все равно недовольны. Или они вам кажутся сомнительными?
Пуаро покачал головой.
— Интересно, была ли мисс Марш его сообщницей? — продолжал Джепп. — Похоже, что да, раз она ездила с ним домой из театра. А если нет, почему он взял ее с собой? Но скоро мы от них самих это услышим..
— Мне можно присутствовать? — робко спросил Пуаро.
— Разумеется! Я ваш должник.
И он поднес к глазам телеграмму. Я отозвал Пуаро в сторону.
— В чем дело, друг мой?
— Не знаю, Гастингс, но мне ужасно не по себе. Все складывается как нельзя лучше, и в то же время что-то здесь не то! Я не знаю чего-то важного! Звенья выстроились в цепочку, мои догадки подтвердились, но говорю вам — что-то здесь не то.
И он удрученно замолчал.
Я не знал, чем его утешить.
Глава 21
Рассказывает Рональд
Мне тоже трудно было понять Пуаро. Ведь он сам все предсказал!
Всю дорогу до Риджент-гейт он сидел хмурый, уставившись в одну точку и не обращая внимания на похвалы, которыми щедро осыпал себя Джепп. Наконец Пуаро вздохнул и очнулся от своего забытья.
— По крайней мере, — задумчиво произнес он, — послушаем, что он нам скажет.
— Чем меньше он будет говорить, тем лучше для него, — сказал Джепп. — Знаете, сколько людей попало на виселицу только потому, что им хотелось сделать заявление? И ведь нельзя сказать, что мы их не предупреждаем. Полиция всегда ведет честную игру. Но чем больше они виноваты, тем больше и охотнее лгут. Они не знают, что вранье всегда нужно согласовывать с адвокатом.
И Джепп вздохнул.
— Адвокаты и коронеры — злейшие враги полиции. Сколько раз коронеры путали мне самые ясные дела — не сосчитать, сколько виновных упущено по их милости! Адвокаты — те все-таки получше. Им хоть платят за то, чтобы они болтали языком и все выворачивали наизнанку.
Прибыв на Риджент-гейт, мы осведомились, в клетке ли птичка. Услыхав, что лорд Эджвер «завтракает с семьей», Джепп спросил, можем ли мы с ним побеседовать. Нас проводили в библиотеку.
Через несколько минут в комнату вошел Рональд. Игравшая на его лице улыбка застыла, когда он увидел нас.
— Здравствуйте, инспектор, — сказал он с деланной непринужденностью, — что случилось?
Джепп сказал то, что ему предписано говорить в подобных обстоятельствах.
— Та-а-ак, — протянул Рональд. Он придвинул к себе стул, сел и достал из кармана портсигар.
— Инспектор, я хочу сделать заявление.
— Как сочтете нужным, милорд.
— Значит, вы считаете, что это будет с моей стороны глупостью… И все-таки я ее совершу. «У меня нет причин бояться правды», как говорят герои романов.
Джепп молчал с непроницаемым видом.
— Видите вон тот симпатичный столик и кресло у стены? — продолжал молодой человек. — Вашему помощнику удобно будет там стенографировать.
Не думаю, чтобы Джепп часто сталкивался с подобной заботливостью. Предложение лорда Эджвера было принято.
— Итак, начнем, — сказал Рональд. — Обладая зачатками ума, я подозреваю, что мое роскошное алиби рухнуло. И над его обломками вьется дымок. Да простят меня простодушные Дортхаймеры. Скорее всего вы нашли таксиста. Угадал?
— Нам известно все, что вы делали в тот вечер, — сказал Джепп бесстрастным голосом.
— Преклоняюсь перед Скотленд-Ярдом, но должен заметить, что если бы я замыслил что-нибудь противоправное, то не поехал бы прямо к нужному дому на такси и не заставил бы шофера ждать. Вам это не приходило в голову? Ага! Я вижу, что это приходило в голову мосье Пуаро.
