Эрл Гарднер - Прокурор расследует убийство

Селби кивнул и положил аппарат в карман.

— Ты сообщишь мне о состоянии собаки? — жалобно обратился Перкинс к ветеринару. И, повернувшись к Селби, добавил: — Я очень хочу, чтобы ты хоть что-то сделал с отравителем, Дуг, хотя бы допросил его как следует. На твоем месте я бы начал с миссис Брауер. Мне она кажется низкой тварью.

— Позвоню через час-другой, — пообещал Селби. — Я страшно занят делом об убийстве, но у меня есть предчувствие, что отравление собаки каким-то образом с ним связано. Сделаю все, что в моих силах.

— Похоже на то, — сказал доктор Перри, — что это не импровизация, а тщательно продуманный план, направленный на устранение Рона. На твоем месте, Гарри, я днем и ночью был бы начеку.

— Прекрасная мысль, — заявил Селби и отправился к себе, оставив ветеринара и коронера продолжать беседу.

Глава 14

Селби ясно ощутил свою неуместность здесь, перед фасадом резиденции кинозвезды, где он остановил свою машину. В уверенной роскоши дома было нечто такое, что превращало каменных пекинских львов, расположившихся по обе стороны ступеней, ведущих на веранду, в злобных сторожевых псов. Псов, которые на время замерли по команде хозяина, но готовы в любой момент броситься на пришельца и вышвырнуть его вон.

Селби поднялся по ступеням. Виноградная лоза, увивающая веранду, очевидно, создавала укрытый от взоров островок прохлады в жаркие летние дни.

Дворецкий с военной выправкой, широкими прямыми плечами, тонкой талией и узкими бедрами распахнул дверь почти в то же мгновение, как палец Селби коснулся кнопки звонка. Глядя через плечо дворецкого на вычурное великолепие вестибюля и гостиной, дверь в которую была открыта, Селби опять почувствовал какую-то неловкость и замешательство — неприятное ощущение человека не на своем месте.

Это ощущение исчезло при виде Ширли Арден. На ней было платье для коктейля, и прокурор с удовлетворением отметил, что хотя в одеянии и присутствовал налет формальности, это был всего лишь налет, подчеркивающий, что принимается близкий друг. Когда актриса подошла к прокурору, то сумела показать, что не забыла прошлой встречи. Она протянула ему руку со словами:

— Я так рада, что вы пришли, мистер Селби. Возможно, в кафе беседе сопутствовала бы более деловая атмосфера, но при данных обстоятельствах нам невозможно появляться вместе. Роскошь и простор, которые вы видите, более или менее лишь декорация. Мне, как вы догадываетесь, приходится часто устраивать приемы. В большом помещении мы будем чувствовать себя, как две сухие горошины в бумажном пакете, поэтому я попросила Джарвиса накрыть стол в кабинете. — Ее рука скользнула ему под локоть и актриса сказала: — Пойдемте, покажу вам дом, я по-настоящему горжусь его архитектурой.

Ширли Арден провела его по всем помещениям, включая по пути электрическое освещение. У Селби в памяти слились в одну смутную картину огромные комнаты, внутренний дворик с фонтаном, плавательный бассейн с лампами на дне, наполняющими воду голубым туманным свечением, помещения в подвале с биллиардными и теннисными столами, зал для коктейлей со встроенным баром, зеркалами и картинами, изображающими танцовщиц «Мулен-Руж» 90-х годов прошлого века.

Они завершили экскурсию в уютном маленьком кабинете. Большие застекленные двери на одной из стен открывались во внутренний дворик; вдоль трех остальных стен расположились книжные полки, заполненные роскошными изданиями в кожаных переплетах. В кабинете стояли глубокие кожаные кресла, изящный письменный стол, кофейные столики, а в центре комнаты — стол, накрытый на две персоны. Розовый приглушенный свет разливался по белоснежной скатерти и отражался в серебре приборов.

Ширли Арден указала Селби на одно из кресел, опустилась на другое и положила ноги на оттоманку, небрежно продемонстрировав совершенство их формы. Она потянулась и произнесла утомленно:

— Господи, до чего же тяжелый денек выдался сегодня. Как идут дела у окружного прокурора?

— Не очень хорошо, — ответил Селби решительным, не допускающим компромиссов тоном.

Дворецкий принес коктейли и закуски на подносе, водрузив его на столик, стоящий между собеседниками. Поднимая бокал, Селби заметил краем глаза, как дворецкий поставил на стол огромный серебряный коктейльный шейкер, на блестящих боках которого искрились холодные капли.

— Я не большой любитель этого, — сказал Селби, указав на посудину, — и, кроме того, у нас официальная встреча.

— Я тоже не любительница, — смеясь, заметила актриса, — но пусть вас не пугают размеры сосуда. Это просто проявление голливудского гостеприимства. Там, внутри, сосуд поменьше, его содержимое всегда холодное, и напиток не надо портить льдом. Тот, кто часто снимается, не осмеливается много пить. Лишь те, которые покатились вниз, в забвение, злоупотребляют спиртным. Ну конечно, вокруг нас увивается много шушеры — любителей выпить на дармовщинку. Попробуйте эти тартинки с анчоусами и творогом. Вам понравится — они всегда отлично удаются Джарвису.

Селби начал чувствовать себя более свободно. Коктейль согрел его, в манере Ширли Арден была очаровательная непосредственность, теплый уют кабинета говорил о том, что Селби желанный гость. Роскошь огромных комнат осталась где-то далеко и предназначалась лишь для формальных приемов. Он не мог заставить себя поверить в то, что Ширли способна на обман.

Она поставила пустой бокал на столик, улыбнулась и неожиданно задала вопрос, который был так же прям, как след метеора в ночном небе:

— Итак, вы хотели спросить меня о духах?

— Откуда вам это известно?

— Просто знаю, что запах играет какую-то роль в вашем расследовании. Вы проявляли настойчивый интерес к тому, какими духами я пользуюсь. Говоря по совести, за пару дней до того по совету своего астролога я сменила духи. Вы, конечно, не верите в астрологию?

Он не дал прямого ответа, спросив с недоумением в свою очередь:

— Почему-почему, вы говорите, сменили духи?

— Потому что меня известили о том, что звезды грозят несчастьем, если я этого не сделаю… О, я понимаю, насколько глупо это звучит со стороны, но ведь в наших мыслях так много всякого, что, если их изложить вслух, это будет ужасно… Вы согласны?

— Продолжайте, — сказал Селби. — Я весь внимание. Она рассмеялась и потянулась, но не от усталости, а как породистая кошка в теплых лучах солнца, изящно и чувственно; потянулась от избытка жизненных сил, требующих выхода.

— Мы безнадежно невежественны в самых простых вопросах. Возьмем, например, запах. Его источает цветок. Его источает человек. Каждое живое существо имеет специфический, присущий лишь ему запах. Я могу пройти вот этим путем. — Она сделала грациозный жест рукой по направлению к застекленным дверям и дворику. — Мои ноги прикрыты кожей туфель. Нога остается на полу лишь долю секунды, если я иду достаточно быстро. И все же моя жизненная сила оставляет след. Даже почва, по которой я двигаюсь, вибрирует в унисон со мной, в полной гармонии с вибрацией моих жизненных сил. Это легко доказать, если пустить по следу собаку-ищейку. Ее нос настроен на колебания, которые мы именуем запахом, и животное безошибочно узнает место, которого коснулись мои ступни.

Женщины используют духи, чтобы усилить свои чары. Каким-то образом благоухание умножает постоянно излучаемые ими вибрации. Однако некоторые запахи соответствуют личности, а иные вступают с ней в противоречие…

— Я слушаю очень внимательно, — заметил Селби. — О, тартинки с анчоусами действительно бесподобны.

Она рассмеялась, бросив на него короткий взгляд, в котором можно было заметить признаки страха. Смех же звучал просто нервозно.

— В вас есть нечто такое, что изумляет меня, — сказала актриса. — Вы настолько… упорны… прямолинейны…

— Скажите, просто груб.

— Нет, — возразила она. — Это вовсе не грубость. Это нечто весьма положительное. Вы упрямо идете к цели, чем бы ни занимались.

— Итак, мы говорили, — прервал он ее, — о причине, заставившей вас сменить духи.

— Некоторое время тому назад я стала замечать, что теряю внутреннюю гармонию. Все было не так. Происходили мелкие неприятности, на которые обычно я не обращаю внимания. Но с недавнего времени эти неприятности начали громоздиться друг на друга. Мне кажется, я не успеваю за ритмом жизни… если вы меня понимаете.

— Думаю, что хорошо понимаю.

— Я отправилась к астрологу. Он сказал, что моя личность претерпевает изменения, и я подумала, что это так и есть. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что каждая преуспевающая киноактриса проходит по крайней мере две разные фазы в своем становлении. Лишь немногие из нас были рождены в шелках и бархате. Обычно мы рекрутируемся из самых разных слоев общества — стенографистки, официантки, фотомодели. Мы являем собой странную компанию. У каждой из нас в жизни были трудные моменты, и, чтобы пробиться, приходилось поступать не так, как все. Я не говорю о нашей аморальности, я имею в виду отход от принятых стандартов, от рутины. Затем наступает испытательный период. Нам дают мелкие роли, иногда крупные. Обычно это никудышные сценарии, слабая режиссура, отвратительная массовка. Но вдруг однажды появляется великолепный сценарий, классный режиссер — одним словом, нечто выдающееся. На глазах зрителей на экране рождается новая личность, и эффект бывает мгновенным. Миллионы людей во всем мире в восторге от новой звезды.