Девятью Девять - Энтони Бучер
— Не запирайте, — посоветовал тихий голос.
Мэтт дернулся.
— Какого черта…
— Я сказал, не запирайте. И спичкой не надо чиркать. Дойдите ощупью до кровати. Вы наверняка знаете комнату достаточно хорошо. Сядьте, и мы поговорим.
Мэтт помедлил.
— Делайте что говорят, — настаивал голос. — Вы понимаете, что я не стал бы отдавать угрожающие приказы, если бы не был вооружен.
Вести себя геройски, конечно, очень хорошо, но временами совершенно бесполезно. Мэтт послушно добрался на ощупь до кровати и сел. Он вспомнил, что оставил штору поднятой, — теперь она была опущена, и в комнате царил мрак.
— Это правда, — невозмутимо продолжал голос, — что покойный и всеми оплакиваемый Вулф Харриган назначил вас своим литературным душеприказчиком?
— Завещание еще не огласили.
— Пожалуйста, не надо спорить. О том, что еще не сказано вслух, иногда можно и догадаться. Итак, я прав?
Мэтт подумал: лжи, вероятно, не поверят. Более того, только говоря правду, он сможет подыграть незваному гостю и выяснить цель его визита.
— Да, — ответил он.
— Прекрасно. Значит, я караулил вас не напрасно. Если бы вы знали, с каким трудом я разыскал эту жалкую комнату, вам бы в высшей степени польстило мое упорство. — На мгновение голос замолчал, затем заговорил деловито: — Мистер Дункан, во сколько вы оцениваете свою порядочность?
Не знаю. Предложений пока не поступало.
— Перестаньте. Я здесь не за тем, чтобы обмениваться шуточками. Если мы не будем умничать, то гораздо лучше поймем друг друга. Входит ли в ваши планы обнародовать все, что вы найдете среди бумаг, которые попали в ваши руки?
— Да.
— Входит ли в ваши дальнейшие намерения сотрудничать с прокурором округа, как мистер Харриган?
— Я об этом еще не думал. Видимо, да.
Незнакомец пощелкал языком.
— Хорошо, мистер Дункан. Я вынужден сообщить, что вам предстоит выбрать один из двух вариантов, причем в обоих играть главную роль буду я. Я или подкуплю вас, или убью.
В тишине Мэтт, напрягая глаза, посмотрел на то место, откуда исходил голос. Он едва мог разглядеть очертания кресла, но не сидящую в нем фигуру.
— То есть особого выбора нет? — уточнил он.
— Правильно. Приятно видеть, мистер Дункан, что я имею дело с разумным человеком. Давайте перейдем к условиям сделки. Что вы скажете насчет пяти тысяч долларов?
Надо бы затянуть разговор, подумал Мэтт. Вдруг хоть намек уловится, кто бы это мог быть. Акцент казался слегка знакомым, но не таким, как у Агасфера, да и голос звучал писклявее, чем у проповедника.
— Невысокая плата за порядочность, — сказал он. — Достаточная для человека, живущего в таком месте. Впрочем, я щедр. Семь с половиной тысяч.
— Уже лучше.
— Вы согласны?
— Пока не знаю. Что я должен сделать?
— Принести определенную папку из собрания мистера Харригана и забыть ее содержание, если вас спросят о нем в кабинете окружного прокурора. Ничего сложного.
— Какую папку?
— Не спешите, мистер Дункан. Я скажу какую, когда получу безоговорочное согласие.
Мэтт беззвучно вытянул руку в пустоту. Это движение, казалось, сошло незамеченным: незнакомец не остановил его.
— Ну же, мистер Дункан. Будет жаль, если придется навязать вам второй вариант. Поверьте, лично мне будет очень жаль. Осмелюсь предположить, что вы гоже пожалеете. И не надейтесь, что я не решусь стрелять в священных недрах отеля. Если не ошибаюсь, рядом с вашей кроватью стоит комод. Слушайте.
Мэтт услышал хлопок приглушенного выстрела и стук пули, пробившей дерево. Он молча приставил обе руки к носу и пошевелил пальцами. Даже этот непочтительный поступок не вызвал у гостя никакой реакции.
— Поторопитесь с решением, — неумолимо продолжал голос. — Дежурный дрых и не видел, как я вошел. Никто не знает, что я здесь. Меня не будут терзать угрызения…
Пока невидимка говорил — все так же бесстрастно, — Мэтт снова вытянул руку, уже с определенной целью. Он уверился наконец, что незваный гость не видит в темноте и выстрелил в комод просто по памяти. Мэтт знал некоторые особенности своей шторы. Не двигаясь с места, чтобы не скрипнула кровать, он коснулся края шторы кончиками пальцев. Этого было вполне достаточно.
Он слегка дернул штору. Внезапно с оглушительным треском она взвилась вверх. Сидевший в кресле человек немедленно вскочил, повернулся к окну и выстрелил. Битое стекло посыпалось на улицу.
Не давая незваному гостю опомниться от удивления, Мэтт налетел на него сзади и крепко прижал ему руки к бокам. Повторялась пятничная потасовка, без грязи, но прежним составом. В падавшем из окна слабом утреннем свете Мэтт увидел, что голос принадлежал Свами Махопадхайе Вирасенанде, также известному как Герман Зюсмауль.
Пистолет с глушителем упал на пол, когда Мэтт вывернул Зюсмаулю руку. Быстрым пинком он зашвырнул оружие под кровать.
— Давай, — поощрил Мэтт. — Подними шум. Чем скорее кто-нибудь придет проверить, в чем дело, тем лучше для меня.
Свами снова выругался на неизвестном языке — видимо, в драке ему это придавало сил. И на сей раз неведомые боги, которых он призывал, оказались милостивее, чем в пятницу. Отчаянным рывком, чуть не вывихнув плечо, Зюсмауль на мгновение освободился. Мэтт отступил к кровати, чтобы преградить путь к пистолету. Но Свами уже не помышлял об убийстве. Увидев снаружи пожарную лестницу, он рванулся к окну, прежде чем Мэтт успел что-либо предпринять, перемахнул через карниз и в один прием преодолел полпути.
Мэтт раздасадованно вкрутил вывинченную Зюсмаулем лампочку. В комнате царил хаос — видимо, результат не только борьбы, но и тщательного, хоть и бесплодного, обыска.
Он пошарил в пыли под кроватью и выполз, чихая, с пистолетом в руке. Несколько секунд Мэтт стоял, поигрывая оружием. “Этот тип, — подумал он, — чертовски неосторожен. Оставляет свое барахло где попало”.
Когда лейтенант Маршалл наконец добрался до дома, его не встретили ни изнеживающий уют особняка Харриганов, ни обескураживающая убогость дешевого отеля. Он вошел в гостиную обыкновенного южнокалифорнийского бунгало… и растянулся во всю длину.
Он сонно поднялся на ноги, подобрал с пола целлулоидного Дональда Дака на веревочке, бросил игрушку на кушетку, промахнулся и на цыпочках отправился в спальню.
Когда он вошел в комнату, Леона включила свет со своей стороны двуспальной кровати. Маршалл остановился в дверях, улыбнулся, даже сквозь туман изнеможения радуясь тому, что жена ложится спать без крема на лице и здоровается с ним, имея человеческий облик, притом весьма прелестный.
— Трудная ночка? — шепотом спросила Леона.
— И не говори. Утром расскажу. Я труп.
Маршалл небрежно бросил пиджак на стул и даже не заметил, как Леона нахмурилась.
— Чем ты тут занималась?
— Читала, пока не заснула.
— Снова детектив?
В голосе
