Марсель Аллен - Фантомас и пустой гроб
— Спасены! — с облегчением произнес Себастьян Перрон. — Пятнадцать минут езды — и мы будем у меня дома… Но что это? — вдруг воскликнул он, взглянув в окошко. — Наш водитель не знает дороги? Он едет в противоположную сторону!
Действительно, машина, углубившись в Булонский лес, неслась в сторону Лоншана. Перрон высунулся в окошко, чтобы дать указания шоферу, но в это время тот, кого он считал Мариусом, грубо схватил его за шиворот и швырнул обратно на сиденье.
— Что ты делаешь, Мариус? — растерянно воскликнул судья.
Но ответом ему был взрыв издевательского хохота.
— Какой я вам Мариус? — рявкнул спутник Себастьяна, наставив на него револьвер. — Игры закончились, господин судья! Приготовьтесь к самому худшему… Поистине, вам надо было обладать детской наивностью, чтобы принять меня за вашего друга детства! Я вам не друг, я ваш враг. Я помог вам похитить Амели Тавернье, преследуя свою собственную цель — заставить замолчать и ее, и вас. Вы оба для меня слишком неудобные свидетели и потому умрете! Сначала она… а потом вы…
Таинственный бандит направил свой револьвер в сторону Амели Тавернье и нажал на спуск. Себастьян Перрон услышал звук выстрела и увидел, как из ствола револьвера вырвался сноп пламени: выстрелом в упор убийца раздробил несчастной женщине череп… Судья не успел вскрикнуть, не успел сделать ни одного движения, как раздался второй выстрел — и он осел всем телом, бездыханный, рядом с трупом возлюбленной.
Автомобиль остановился. Таинственный убийца и его шофер вышли из машины.
— Ну как? — спросил водитель.
— Как нельзя лучше, Звонарь, — ответил убийца. — Нам остается только вложить револьвер в руку судьи, и все подумают, что произошло двойное самоубийство: что Перрон сначала застрелил свою любовницу, а потом покончил с собой…
Итак, водителем машины был Звонарь! Но кем же тогда был таинственный убийца, выдававший себя за Мариуса и за санитара Клода?
21. ОБВИНЯЕМЫЙ
Утром следующего дня Жером Фандор, одетый в строгий черный костюм, трезвонил у дверей квартиры своего друга Жюва. У молодого журналиста был вид очень озабоченного и куда-то спешащего человека. Когда слуга Жан открыл дверь, Фандор, едва не сбив его с ног, кинулся в комнату, где находился хозяин квартиры.
— Скорее, Жюв, скорее! — кричал журналист. — Такси ждет у дверей!
— Почему такая спешка? — осведомился полицейский, завязывая галстук перед зеркалом. — Разве мы опаздываем?
— Дело не в этом… Нам грозит опасность!
— Какая опасность?
— Смертельная!
Жюв, которому была прекрасно известна неустрашимость его друга, с удивлением на него посмотрел.
— Да, да! — продолжал Фандор. — Сегодня решающий день, и вам это должно быть прекрасно известно! Сегодня должен состояться суд над Владимиром, сыном Фантомаса. И мы с вами не только прямые участники его ареста, но и свидетели, чьи показания будут играть решающую роль. Фантомас сделает все, чтобы расправиться с нами до начала процесса или во время него. Понимаете ли вы это?
Распахнув пиджак, Жюв показал пуленепробиваемый жилет.
— Не только понимаю, но и принимаю меры, — флегматично ответил он. — Я совсем не собираюсь умирать. Напротив, я собираюсь погулять на твоей свадьбе!
— О, моя свадьба! — с горьким вздохом воскликнул Фандор. — Это счастье, от которого я сейчас далек больше, чем когда-либо!.. Кстати, Жюв! Вчера доктор наконец разрешил мне свидание с Элен. Она умоляла меня проявить сдержанность и не слишком наседать на Владимира. И я имел слабость ей это обещать. Так что во время процесса я, разумеется, честно отвечу на все вопросы, но сам не буду проявлять инициативы… Вы осуждаете меня, Жюв?
— Вовсе нет! Я понимаю тебя, малыш, и, более того, разделяю беспокойство Элен. Кроме того, твоя сдержанность может даже произвести на присяжных большее впечатление, чем прямые выпады… Что касается меня, то я, к счастью, ничем не связан, и буду действовать по обстоятельствам…
Два друга спустились по лестнице и сели в такси. Больше они не обменялись ни единым словом. Ощупывая в кармане рукоятку браунинга, каждый из них был готов к любым неожиданностям.
В то же утро, в шесть часов, двое охранников вошли в одиночную камеру, где содержался князь Владимир.
— Сегодня для вас решающий день, — сказал один из них. — Приготовьтесь!
— А что такое? — спросил Владимир.
— Как, вы забыли? Сегодня слушается в суде ваше дело.
Владимир вздрогнул и побледнел. В течение долгих дней, пока длилось следствие, он не переставал ожидать, что Фантомас найдет способ освободить его. Он свято соблюдал его заповедь: ни в чем не признаваться. Но вот наступил день суда, а Гений злодейства все еще не предпринял ничего, что могло бы повести к освобождению Владимира…
Жюв и Фандор, со своей стороны, не заметили ничего, что могло бы предвещать активные действия их заклятого врага. Они без помех прибыли во Дворец правосудия и предъявили свои повестки служителю, который препроводил их в маленький изолированный зал, предназначавшийся для свидетелей. Там уже толпилось довольно много людей, среди которых преобладали завсегдатаи скачек, тренеры, жокеи и «парни» из конюшни, которая некогда принадлежала Владимиру, скрывавшемуся тогда под именем Бриджа[5]. Раскланявшись со знакомыми, журналист и полицейский уселись в уголке.
— Я уверен, что Фантомас должен быть где-то неподалеку, — шепнул Фандор.
Жюв, казалось, размышлял о своем.
— Представляю себе, — сказал он, — какая толпа заполняет сейчас зал заседаний! Наверное, уже не осталось ни одного свободного места, и студенты юридического факультета сидят на ступеньках и толпятся в проходах… Еще бы, нечасто случаются такие сенсационные процессы!
— Да уж конечно, зал забит до отказа, — согласился Фандор. — Что ж из того?
— Мне это совсем не нравится, — признался Жюв. — Если нам сегодня действительно предстоит схватиться с Фантомасом, я предпочел бы, чтобы в зале находились только ты да я… Я боюсь, что могут пострадать посторонние…
Двое друзей продолжали беседовать вплоть до того момента, когда служитель пригласил их в зал суда для дачи свидетельских показаний…
Привыкший к полумраку и тишине одиночной камеры, отгороженной толстыми стенами Консьержери от всего остального мира, Владимир был ошеломлен недолгим переездом от тюрьмы до Дворца правосудия. Шестеро республиканских гвардейцев сопровождали заключенного. Его провели по длинным коридорам Дворца правосудия, потом перед ним открылась маленькая дверца, и совершенно неожиданно для себя он оказался в большом зале. Его усадили на видном месте за загородкой — это была скамья подсудимых. Прямо перед ним возвышалась трибуна присяжных заседателей. Она показалась Владимиру огромной, и он содрогнулся при мысли, что ему придется вот так сидеть лицом к лицу с теми, в чьих руках будет находиться его судьба и, может быть, жизнь. Справа от трибуны присяжных находилось нечто вроде небольшой кафедры, на которой восседал сановник в красной мантии — это был Прокурор Республики, которому предстояло выступать в качестве обвинителя. Его суровое и бесстрастное лицо подействовало на Владимира подавляюще. «Я погиб!» — подумал он. Сквозь туман, застилавший его глаза, он уже с трудом мог различить полукруглый стол, заваленный папками и толстыми томами уголовного кодекса. Кресла, стоявшие внутри этого полукруга, были еще пусты, их должны были занять члены суда.
Впереди амфитеатра для публики находились места прессы. Журналисты сидели, приготовив блокноты, а художники-репортеры уже начали делать первые зарисовки подсудимого. Поскольку фотографирование в зале суда запрещено, завтра эти рисунки появятся во всех газетах.
Так как сын Фантомаса отказался от услуг адвоката, его защита была поручена молодому стажеру коллегии адвокатов. Молодой человек явно нервничал и время от времени быстрыми движениями поправлял складки своей мантии. И тем не менее, Владимир, подавленный всем происходящим, посмотрел на него с некоторой надеждой.
Наконец подсудимый более внимательно оглядел места для публики. К его удивлению, они оказались наполовину пусты. При всем волнении, которое он испытывал, Владимир почувствовал укол уязвленного тщеславия: он-то ожидал, что его процесс привлечет весь Париж и станет сенсацией!
Наклонившись к молодому адвокату, сидевшему по другую сторону барьера, но совсем близко от своего подзащитного, Владимир спросил:
— Скажите, а почему так мало публики?
— Дело в том, — охотно ответил защитник, — что ходят слухи о предстоящем вмешательстве вашего отца, грозного Фантомаса. И многие не пришли, опасаясь эксцессов… Для вас это совсем неплохо: я думаю, что страх перед Фантомасом заставит многих свидетелей попридержать язык!
