Джон Карр - Мои покойные жёны
— Насколько я понимаю, сынок, — обратился Г. М. к Читтерингу, — вы интересуетесь написанием пьес.
Мистер Читтеринг от души рассмеялся.
— Если вы имеете в виду маленький учебник, который я часто вожу с собой и часто одалживаю друзьям…
— Угу. Именно его я и имею в виду.
— Если бы я написал пьесу, — заявил мистер Читтеринг, — это была бы героическая драма в четырех актах. Типа той, которую Теннисон[32] написал для Ирвинга в 90-х годах. Культура мертва! — И он взмахнул рукой, словно над могилой культуры.
— Так же мертва, — промолвил Г. М., — как Милдред Лайонс.
Группа встрепенулась, но мистер Читтеринг на это не прореагировал.
— Я искренне одобряю маскарад Рэнсома, — продолжал он. — Да, да, да! Он доверился своим инстинктам. Помните анекдот об Ирвинге в биографии Брэма Стокера?[33] «Этот парень — мошенник! Я играл слишком многих преступников и знаю, что это так!» — Мистер Читтеринг снова засмеялся так громко, что ему пришлось вытереть глаза. — Но боюсь, Ренуик его не одобряет. Ренуик думает, что он заслуживает порки. Бедный, бедный Ренуик!
— А что с ним такое?
— Вероятно, вы заметили, что у него только одна рука?
— Теперь, когда вы привлекли к этому мое внимание, сынок, я могу себе смутно это представить.
— Он потерял ее не на войне. В Порт-Саиде на него напал пьяный португалец с топором. — Мистер Читтеринг сделал рубящий жест. — Ему иногда снятся кошмары об убийцах. Боюсь, Ренуик слегка невротичен. Его хобби — парусники. Он…
Мистер Читтеринг внезапно умолк и поднес руку к мясистой шее. Очевидно, он осознал, что заболтался. Розовое лицо, влажные выпуклые глаза, даже похожие на рыбий скелет волосы, зачесанные поперек потного черепа, заявляли о нужде, которую он тут же облек в слова.
— Прошу прощения. Вижу, Рэнсома здесь нет. Я чувствую необходимость промочить горло — возможно, немного виски, дабы поднять дух и унестись в царство райского блаженства. Еще раз прошу меня извинить. — И он почти выбежал в коридор.
— Я тоже должен идти, — сказал викарий, опустив глаза. — Опаздываю к обеду. Жена будет беспокоиться. Если вы обедаете здесь, джентльмены, вам повезло. У Ренуика отличный стол. Прошу прощения. — И он также удалился.
Деннис Фостер уставился на закрытую дверь.
— Одно упоминание о Роджере Бьюли, — сказал он, — напугало этих двоих, как будто вы вызвали дьявола во плоти.
— Меня оно тоже пугает, сынок, — тихо отозвался Г. М.
Деннис круто повернулся:
— Что вы имеете в виду?
— Бьюли безумен. На сей раз он действительно свихнулся. Черт побери, я должен был это предвидеть!
Второй раз за день Г. М. побледнел. Такое случалось с ним крайне редко, и если бы Деннис знал об этом, то встревожился бы еще сильнее. Г. М. стоял с потухшей сигарой в одной руке и пачкой листов с отпечатанным текстом в другой — его лицо было лишено всяких эмоций. Бросив сигару в камин, он положил листы в ящик стола и закрыл его.
— Если мы как можно скорее не прищучим этого субъекта, он натворит куда худших дел, чем раньше. И его следующей жертвой будет…
— Кто?
— Еще одна женщина. Вероятно, Дафни Херберт.
— Нет! — вскрикнул Деннис.
— Я вас предупредил, — просто сказал Г. М.
Внизу становилось шумно — салон и курительная постепенно заполнялись. Колеса машин хрустели по гравию во дворе, голоса приближались к парадной двери. Внезапно раздался смех. Кто-то заиграл на рояле. Но Деннис едва ли это слышал.
— Почему же вы не можете поймать Бьюли, сэр, если вы знаете, кто он?
Г. М. взмахнул кулаками:
— Какой смысл ловить его, если у нас нет доказательств, достаточных для разоблачения? Дело в Торки не сработает — он об этом позаботился.
— Как насчет убийства Милдред Лайонс?
— Не знаю. — Г. М. нервно потер подбородок. — Здесь он допустил серьезную ошибку. Но достаточно ли этого? Я так не думаю. Что касается Дафни Херберт…
Словно в ответ на упоминание ее имени, дверь открылась и вошла Дафни.
Теперь, когда девушка дала волю своим эмоциям, вся ее робость, которую Брюс назвал бы подавлением чувств, исчезла без следа. Хотя Дафни была знакома с сэром Генри Мерривейлом, она подбежала прямо к Деннису, инстинктивно протянув обе руки жестом абсолютного доверия.
— Мистер Фостер… — глаза Дафни изучали его лицо, — где Брюс?
Деннис не знал, что ответить. Он посмотрел на Г. М., но тот хранил молчание.
— Брюс взял мою машину?
— Почему вы так думаете?
— Она исчезла. — Дафни судорожно глотнула. — Брюс не умеет водить автомобиль. Но мистер Отис, который недавно пришел в бар, сказал, что какой-то сумасшедший чуть не переехал его у входа на стоянку, и ему показалось, что это Брюс. Отец звонит в полицию сообщить об угоне.
«Это решает дело!» — подумал Деннис.
— Г. М., — спросил он вслух, — где Мастерс?
— Будет здесь с минуты на минуту, — ответил Г. М. с жуткой гримасой. — Слушайте, девочка моя, лучше спуститесь и убедите вашего отца отказаться от своего заявления. Иначе…
— Будут неприятности?
— Разверзнется ад.
Дафни попыталась засмеяться.
— Думаю, в глубине души отец все еще верит, что Брюс — это Роджер Бьюли. Нелепо, правда?
— Конечно нелепо, — заверил ее Деннис. Теперь, когда Брюс был очищен от подозрений, он мог вложить в свои слова искреннее убеждение. И все же по какой-то причине это причиняло ему боль. Пальцы Дафни были холодными — казалось, энергия перетекала из них в держащие их руки Денниса.
— Брюс, — продолжал он, — не более Роджер Бьюли, чем я. Вы же слышали, что сказал сэр Генри. Об этом вы можете не беспокоиться!
— Я так рада… — Дафни сжала его руки. — Я спущусь и сделаю, что могу.
Она нерешительно повернулась, как будто хотела что-то добавить. Позади нее в дверях появилась Берил Уэст с тенями под глазами, свидетельствующими скорее о душевном, нежели о физическом истощении. Обе являли собой резкий контраст по отношению друг к другу: светловолосая девушка в коричневом пальто, простодушная и невинная, и брюнетка в зеленом платье, вся состоящая из нервов и буйного воображения. Проходя мимо, Дафни неожиданно поцеловала Берил в щеку.
— Знаете, — заметила Берил, глядя ей вслед, — я начинаю сознавать, что эта девушка буквально излучает сексапильность. Она не в состоянии притворяться — это видно по ее манере разговора. Привлекательности ей не занимать. — Тон Берил внезапно изменился. — Господи! — вздохнула она, дыша на руки, как будто они замерзли. — Я как римский часовой, стоявший на посту во время извержения Везувия. Я задерживала их так долго, как могла. Но это не могло тянуться вечно. — Берил окинула взглядом комнату. — Брюс действительно взял машину?
— Да.
— Вот болван! Он же разобьется!
— Вероятно. Но что это изменит? Бьюли готовится к очередному убийству, и если на Г. М. в ближайшее время не снизойдет вдохновение…
— Закройте дверь! — рявкнул Г. М.
Испуганная Берил повиновалась.
— Г. М., — добавил Деннис, — собирается рассказать нам все о Роджере Бьюли.
— Я этого не говорил, сынок, — устало отозвался великий человек. — У вас такая бесхитростная физиономия, что, если я расскажу вам всю правду, кот выпрыгнет из мешка с диким мяуканьем. Я только сказал, что пора выложить на стол некоторые карты. Потому что… — он взмахнул кулаком, — возможно, вы сумеете мне помочь.
— Видит бог, я помогу вам всем, что в моих силах. О чем вы хотите попросить?
— Вы играете в гольф?
— Что-что?
Вопрос был настолько неожиданным, что некоторое время Деннис не мог понять его смысл.
— Я спросил, играете ли вы в гольф.
— Боюсь, что нет. Пробовал еще до войны, но мог держать себя в руках не больше, чем вы.
— Что вы имеете в виду? — осведомился Г. М., покраснев и выпучив глаза под стеклами очков. — Я известен способностью сохранять хладнокровие при любых обстоятельствах! Я…
— Ладно, ладно! Прошу прощения.
— Я думал, — с отчаянием произнес Г. М., — что вы, солиситоры, играете по уик-эндам в гольф и облапошиваете богатых клиентов. Но это не пойдет. Разве только… — Он оборвал фразу и огляделся вокруг. — Мой шотландец! Где мой шотландец?
Казалось, Г. М. ожидал, что мистер Доналд Фергас Мак-Фергас материализуется из камина или окна. В каком-то смысле так и произошло. Ибо мистер Мак-Фергас, суровый как инквизитор, спокойно открыл дверь; его появление было столь же внезапным, как днем из-за дерева.
— Я все еще наблюдаю за вами, — сказал он.
— Где вы были?
— Относил ваши клюшки назад в отель. Хочу предупредить, что я не мальчик на побегушках.
— Сядьте туда! — Г. М. указал на диван.
Мистер Мак-Фергас повиновался, ощетинившись, как терьер, хотя жаждал инструкций, которым мог бы не подчиниться. Некоторое время Г. М. молча поглаживал лысину. Потом он повернулся к Деннису:
