Колин Уотсон - Здесь был Хопджой

Метрах в пятидесяти от «бентли», в котором он разглядел посверкивание бледного параболлоида памфриева черепа, Росс остановился и прислушался. Звук тракторного двигателя, на который было настроено его усталое ухо все то время, что он провел в фермерском доме, уже не раздавался в воздухе. Его внезапное исчезновение натолкнуло Росса на третью, поразившую его возможность.

А не был ли сам Бенджамен Кролл подлинным объектом расследования, которое вел на ферме Хоп-джой? Чей агент так неуклюже атаковал .7? И кто затем лично и со зловещей тщательностью подготовил окончательную ликвидацию Хопджоя на вилле на Беатрис-Авеню?

Мистер Альфред Блоссом, владелец гаража «Саут Серкит» во Флаксборо, с нескрываемым скепсисом воспринял сообщение бригадира, что одна из четырех бутылей с аккумуляторной кислотой исчезла со двора, где они стояли сбоку от ремонтного помещения.

— Даже наши ребята не смогли бы потерять штуку таких размеров, — заявил он. — И какого черта, кому бы понадобилось ее красть? Пойди лучше пересчитай их еще разок.

Но даже весь добродушный юмор, накопленный мистером Блоссомом за долгие годы борьбы с жалобами автолюбителей, которых он выдаивал до синевы в лице, не мог изменить того факта, что там, где раньше стояли четыре бутыли, теперь оставались только три. Поэтому он посмотрел в пространство, наклонился, чтобы завладеть предметом, который поблескивал в тени следующей, в плетенке и проложенной соломой, бутыли, и набрал телефон полиции.

Дело прочно повисло в воздухе, пока запрос инспектора Пербрайта о проверке всех местных гаражей, оптовых торговцев химическими препаратами и фабрик на предмет недостачи серной кислоты не замкнул цепь в памяти клерка, подшивавшего в папку забавное заявление от «Саут Серкит».

Пербрайт нашел в лице мистера Блоссома любезного обстоятельного собеседника, имевшего дар внушать людям уверенность в своей искренности и готовности помочь, столь характерный для тех, кто привык раздувать суммы накладных.

— Абсолютно невероятная вещь, — сокрушался мистер Блоссом. — То есть, конечно, кислота пропадала и раньше. Если уж говорить начистоту, это и посейчас продолжается. И, между нами, я не придаю этому особого значения. Списываю ее как отработанную, вроде как испарившуюся, что ли. Но такая чертовски здоровая штука, как та, что пропала… Она же опасна. Да ее ведь и не унесешь, помахивая авоськой. — На добрый фут ниже полицейского, он стоял, высоко задрав голову, похожий на крота в очках.

— У вас есть какие-нибудь соображения, как ее могли бы украсть?

— Ну, наверное, на машине или на грузовике. В таком месте, как у нас, люди постоянно въезжают, выезжают. Не будем же мы за каждым все время следить. Какой-нибудь совсем спятивший бедолага, вероятно, влюбился в нее по уши и засунул к себе в багажник, пока никто не видел. — Он развел руками и изобразил всепрощающую улыбку.

— Эти бутыли, однако, довольно тяжелые, не так ли?

— Килограммов пятьдесят каждая. Достаточно сильный работник управляется с ней в одиночку.

— Когда мы говорили о людях, которые к вам постоянно приезжают и уезжают, вы имели в виду клиентов, я так понимаю?

— Правильно. Они загоняют машины во двор или задом сдают сразу на яму. Некоторым всего-то и надо, что шины подкачать да петли смазать; так вот они сами этим и занимаются. Мы ничего не имеем против, только бы под ногами не мешались.

— Бесплатно и без проблем?

— А почему бы и нет? — пожал плечами мистер Блоссом. — Нельзя же управлять гаражом, как ювелирным магазином.

— Вы, следовательно, полагаете, что бутыль должны были украсть в течение рабочего дня?

— Сказать по правде, я об этом не думал. Как я уже говорил, мне кажется, ее спер какой-то идиот под влиянием момента. Он не стал бы делать этого ночью, не так ли? В темноте, я хочу сказать.

Пербрайт прошел в угол двора, имевшего форму буквы «Г», осмотрел его и вернулся. Мистер Блоссом предупредил его замечание:

— Да, он выходит прямо на улицу. Всякий может сюда заехать в любое время, если ему понадобится.

— Или если он знает, что эти бутыли здесь стоят, и ему нужна одна из них.

Мистер Блоссом слегка расслабил свою улыбку, показывая, что сожалеет о неискоренимой порочности этого мира, и моргнул. Пербрайт увидел, как бледно-голубые концентрические круги растворились в толстых выпуклых линзах, а потом опять появились, более водянистые, чем раньше.

— Вы случайно не ведете списка своих клиентов, мистер Блоссом?

— Ведем, а как же.

— А не мог бы я заглянуть в него на минутку?

Мистер Блоссом повернулся и провел гостя через мастерскую вверх по деревянной лестнице в контору. Он выдвинул из шкафчика небольшой ящик с картотекой и милостиво пропустил к нему инспектора, шагнув в сторону.

Имена располагались в алфавитном порядке. Пербрайт увидел, что к карточке Хопджоя в левом верхнем углу был приклеен маленький алый диск. В ящичке имелось еще несколько карточек с таким же украшением. Имя Периама нигде не значилось.

— Могу я спросить, что означают эти красные кружочки?

Мистер Блоссом с невинным видом заглянул в открытый ящик.

— А, это… это просто наша особая маркировка, котрую мы используем в отчетности…

— Нерегулярные плательщики?

— Ну…— мистер Блоссом развел руками. — Да, кстати…— Он отпер и выдвинул верхний ящик своего стола и протянул Пербрайту тяжелую зажигалку. — Найдена на месте преступления. Никто из моих ребят такой не терял. Пербрайт повертел зажигалку в руках. Надежная и долговечная с виду, она казалась дорогой вещью, но на ней не было ни украшений, ни названия фирмы.

— Может пригодиться. Спасибо.

Он сунул зажигалку в карман и набросал карандашом расписку в получении.

— Кстати, я заметил, вы занимались обслуживанием машины, принадлежащей человеку по фамилии Хопджой, с Беатрис-Авеню. Он всегда сам пригонял машину в гараж?

— Вы имеете в виду «армстронг»? Нет, не всегда. Машину, кроме него, водит еще его друг. Правда, обслуживание не заносится на его имя.

— А как зовут друга?

Мистер Блоссом сморщил свой безотказный нос.

— Перри, кажется… нет, Периам. У него еще есть табачная лавка.Но сам он не курит, добавил про себя Пербрайт.

— Ну, хорошо, мистер Блоссом. Мы дадим вам знать, если ваша толстушка отыщется.

Мистер Блоссом не мог допустить, чтобы его перещеголяли в веселости; он пропел в ответ скрипучим баритоном: «А коль одна бутылочка случайно разобьется…» и пожал Пербрайту руку как старому другу.

Вернувшись в полицейское управление, инспектор застал в своем кабинете ожидающих его Росса и Памфри. Главный констебль, приведенный в замешательство пестротой персонажей, по которым была запрошена информация, — одноногий игрок в снукер, парикмахер, фермер и забойщик свиней родом из Скандинавии — с серьезным видом заверил своих гостей, что «всеми вопросами такого рода ведает мистер Пербрайт», и отправился домой поработать в саду.

Пербрайт внимательно слушал, пока его посетители, решив, что он более-менее введен в курс дела, не пригласили его дать ответные разъяснения.

Он поднялся.

— Полагаю, джентльмены, мы добьемся максимальных результатов, если пригласим одного-двух из наших местных экспертов.

Памфри был поражен.

— Даже не знаю, как нам с этим быть, инспектор. Вы понимаете, что все это совершенно секретно…— Он посмотрел на Росса.

Пербрайт прислонился к дверному косяку. Он вздохнул.

— Видите ли, я не буду притворяться, что я ходячая энциклопедия. Некоторые из моих людей обладают более широкими познаниями в том, что вас интересует, они могли бы сэкономить вам уйму времени.

— Прекрасно, инспектор, — решился Росс. — Я уверен, вы сумеете расспросить своих людей так, чтобы наши кролики, так сказать, не разбежались.

Когда, пять минут спустя, инспектор вернулся в кабинет, его сопровождали сержант Лав, розовощекий и с такой невинностью во взоре, будто Пербрайт только что завербовал его в полицейские с дрезденской пасторали, и добродушная гора, которую инспектор представил как сержанта Маллея, помощника коронера. Инспектор расставил стулья таким образом, что хотя оба сержанта и люди из Лондона сидели лицом друг к другу, симметричности, которая бы делала разговор похожим на состязание двух команд «знатоков», удалось избежать. Выполнив эту работу, он сел за свой стол, закурил сигарету и откинулся на спинку стула.

— Джордж Тоцер… Ну что ж, давайте послушаем, что вы знаете о мистере Тоцере. — Он выпустил к потолку облако сизого дыма.

Лав и Маллей неуверенно переглянулись: у обоих зародилось подозрение, что их втягивают в какую-то нелепую игру.

— Но… но вы же знаете старика Джорджа, инспектор. Парикмахера. Живет на…— Маллей нахмурил лоб и защелкал пальцами.

— Спиндл-Лейн, — подсказал Лав.

— Именно. На Спиндл-Лейн. Король массажа.