Лилиан Браун - Кот, который дружил с кардиналом
Камин и роскошная викторианская мебель в первой, выходящей окнами на улицу, гостиной создавали строго официальную обстановку. Здесь Буши обыкновенно фотографировал новобрачных или рассаживал как-нибудь по-особенному желающих сняться группой. Сегодня же фотограф во второй гостиной готовил коктейли, а Вики в смежной комнате заканчивала приготовления на праздничном столе.
– Меня интересует один вопрос, – начал Квиллер. – Почему наши предки строили такие огромные дома?
– Ясно почему, – отозвался Буши. – Леса кругом завались, и работа практически ничего не стоила.
– И у них была куча детей, – вставила Вики. – Как правило, вместе с ними жила по крайней мере одна незамужняя сестра, или овдовевшая тетушка, или какой-нибудь обедневший кузен. К тому же если к ним приезжали гости, то не меньше чем на месяц, потому что путешествие в почтовой карете или на корабле занимало целую неделю. И ко всему, у наших предков было множество слуг.
– Как там устроились кошки? – осведомился Буши.
– Они оккупировали кровать, боюсь, мне придётся спать на подоконнике.
– Бабушка ждёт не дождётся с тобой познакомиться, Квилл, – сказала Вики. – Она премилая старушка, недавно ей стукнуло восемьдесят восемь. Когда мои родители, выйдя на пенсию, из-за болезни отца переехали в Аризону, бабушка, не ставя никаких условий, отписала дом мне с Буши.
– Как вы поддерживаете такую огромную площадь в порядке?
– Для уборки я нанимаю поденщицу. В былые времена в доме держали экономку, повара, двух горничных, управляющего, садовника и кучера, который ухаживал лошадьми и в экипаже возил всю семью в церковь.
– Зато у них не было сенокосилок и пылесосов для уборки листьев, – вставил Буши.
– А также микроволновых печей и кухонных процессоров, – добавила Вики. – Квилл, а не хочешь ли ты привести сюда кошек?
– Думаю, что лучше их официальный выход отложить до завтрашнего утра, – ответил он, – когда в доме не будет посторонних. Помнишь, что они выкинули здесь в прошлый раз? Я не хочу больше за них краснеть.
– Тебе видней. Кстати, бабушка не будет с нами на коктейлях, а спустится ненадолго к ужину ровно в семь. Она быстро устаёт. Специально для неё мы установили лифт с бархатными стенками и узорчатой скамеечкой – малюсенькой, но бабушке она нравится.
– Вики, я тебе сказал, что передала Фиона? – перебил её Буши.
– Нет. Что ещё на этот раз? – с раздражением спросила она.
– Они со Стивом немного опоздают. У него какие-то дела.
– Ладно, как бы там ни было, мы начнем ровно в семь. Я не могу заставлять бабушку ждать. У меня такое впечатление, что у Стива вечно какие-то дела. Сдаётся мне, что он просто в отключке.
– Ну-ну, нечего катить на него бочку, – примиряюще сказал Буши. – Перед началом скачек бывают разные накладки.
В этот момент раздался звонок, приехал редактор с супругой. Их представили как Кипа и Мойру Мак-Дайармид.
– Пишется Мак, дефис и с большой буквы Дайармид, – пояснила Мойра.
– Я знаю, как пишется эта знаменитая шотландская фамилия. У меня самого мать была из Макинтошей. А вот вас хочу спросить: вы знаете, как пишется Квиллер?
– С буквой «В»! – ответили они в один голос.
– Мы всегда читаем вашу колонку во «Всячине», – объяснил редактор, – Нe говорите своему редактору, но ваша рубрика – самое светлое пятно во всей газете. Жаль, что вы работаете не у нас.
– Можете меня к себе пригласить, – весело произнёс Квиллер.
– Боюсь, вы нам не по карману.
– Вы собираете старые печатные формы? Весной на распродаже я кое-что прикупил.
– И я тоже. Вас что интересует – книжные шрифты или пластинки с ликами?
– В основном составленные из маленьких фрагментов изображения животных, которые помещаются в наборную кассу, но есть у меня и коллекция современных заголовков, сделанных жирным шрифтом. А вы что собираете?
– Оттиски книжных обложек, Я как раз приобрёл Эразма тысяча девятьсот двадцать третьего года издания, такой красивой обложки я ещё не видел. Я бы хотел как-нибудь вам показать свою коллекцию.
– С удовольствием на неё взгляну.
– Буши рассказывал, как вы преобразовали амбар, – вступила в разговор Мойра.
– Да, яблочный амбар восьмигранной конструкции, которому более ста лет. Сад погиб, зато амбар в отличной форме.
– Мы кое-что читали о «случае в саду», – вставил Кип, – Как продвигается расследование? Вы же понимаете, у нас болезненный интерес к жертве. За всё время, что Ван Брук работал в Локмастере, ни один человек не мог найти с ним общего языка.
– Слишком мягко сказано, – усмехнулась Мойра.
– Во времена разгула директорского террора моя жена возглавляла родительский комитет, – пояснил Кип. – Но нельзя не признать, что он много сделал для школьного образования. Он был в своём роде гением, но весьма странным субъектом.
– Если удастся раскрыть некоторые таинственные моменты его жизни, я, пожалуй, напишу его биографию. И назову её так: «Таинственный человек в Мускаунти».
– В таком случае подъезжайте к нам, мы вам про него такое порасскажем, что у вас волосы встанут дыбом.
В этот момент раздался звонок в дверь, и двое вошедших едва не повергли Квиллера в шок. Первой в гостиной появилась Фиона Стакер, которая некогда талантливо воплотила в себе силу страсти и царственные манеры королевы Екатерины. Это была женщина маленького роста, тихая, как мышка. Войдя, она протянула руку и застенчиво улыбнулась. У неё были огромные глаза, и в них читалось беспокойство. Он помнил её глаза: подчеркнутые гримом, они в её облике были самыми неотразимыми.
Вместе с ней вошёл мужчина, которого представили как Стива О'Хара. Так это же Рыжая Борода, отметил про себя Квиллер, едва взглянув на него. И в той же зелёной клетчатой куртке! Вот он каков, этот «друг по скачкам», который обхаживал Полли на свадьбе!
– Рад познакомиться, – произнёс рыжий, крепко пожимая Квиллеру руку.
Даже чересчур крепко, подумал Квиллер. Рыжий сразу ему не понравился. Тем не менее Квиллер вежливо ответил:
– Я слышал, вы готовитесь к завтрашним скачкам? И в чём же заключается ваша обязанность?
– Да я всего лишь жалкий конюх, – усмехнулся Рыжая Борода.
– Как раз наоборот, – вступился Буши. – Стив – отличный скаковой тренер.
– Он тренировал лошадь, на которой Робби завтра будет выступать, – запела Фиона тоненьким голоском.
– Насколько я понимаю, он выступит на Сыне Кардинала, – с удовлетворением произнёс Квиллер: всё-таки не зря он подготовил домашнее задание. – И у него есть шансы выиграть?
– Ещё бы! Факт! – ответил тренер и отвернулся, чтобы чихнуть.
– Значит, правду говорит, – прокомментировал кто-то его чих.
– Позвольте мне выразить свой восторг вашей замечательной игрой в «Генрихе Восьмом», миссис Стакер, – обратился Квиллер к Фионе.
– Ммм… спасибо, – слегка смущённо ответила она. – Я видела вас на спектакле.
– Я смотрел его дважды и был глубоко потрясён голосом и глубиной чувств вашей героини, особенно в сцене с кардиналом Булей… А вы видели пьесу, Стив?
– Нет, такие развлечения не по мне.
– А ваш сын? – обращаясь к Фионе, продолжал Квиллер.
– Мм… Нет, он работал. Он… ну, понимаете, он работает у Стива. В конюшне. На ферме Амбертон.
– У нас в конюшне двадцать лошадей, – начал рассказывать рыжебородый конюх. – Каждый день мы встаём в пять утра – лошадей нужно накормить, напоить, почистить, вынести навоз, проверить, всё ли в порядке. И так семь дней в неделю. Плюс ко всему тренировки. Этому нет конца! Но другой работы я себе не представляю. – Он вновь чихнул, и Фиона протянула ему платок,
– В последний раз приглашаю всех в бар. Я тут кое-что сообразил на скорую руку. Через несколько минут мы зовём бабушку.
– Можно, я схожу за ней? – вызвалась Мойра.
– Лучше не надо. Она привыкла быть независимой и любит появляться величественно, как подобает знатной даме.
– И спускается в своей электронной колеснице, словно богиня с Олимпа, – заметил редактор.
– Вот именно! – Вики направилась к селекторной связи. – Бывает, что старики возмущаются всякими новшествами, но только не наша бабушка!.. Фиона, не поможешь мне на кухне? – И произнесла в коробку, прикрепленную к стенке: – Бабушка, дорогая, ужин готов.
Гости, наскоро опрокинув в себя напитки, направились в конец гостиной, где был установлен лифт. Зажегшийся световой индикатор свидетельствовал о том, что кабина движется. Лифт спустился медленно. Так же неторопливо отворились двери. Квиллер поймал себя на том, что в ожидании затаил дыхание.
ДЕВЯТЬ
Квиллер стоял в гостиной величественного старинного особняка Инглхартов и вместе с остальными гостями ожидал, когда откроются двери лифта. Своих бабушек с дедушками он не застал в живых и, верно, потому испытывал трепетный интерес к каждому, кому было за семьдесят пять. Здесь, на Севере, где столетним возрастом никого не удивишь, ему приходилось встречаться со многими доисторическими, можно сказать, стариками.
