Роберт Голдсборо - Смерть в редакции

Последние слова были произнесены несколько неуверенно. Однако, взяв себя в руки, Дэвид продолжил:

— Не буду вдаваться в детали, но она назвала меня предателем интересов семьи. Я завелся, и с этого момента разговор перешел на взаимный крик, и я был вынужден уйти. Я вообще терпеть не могу разговоров в таком тоне.

Он откинулся в кресле с таким видом, словно этот монолог совсем лишил его сил.

Вульф издал горлом странный звук, но я знал, что это всего лишь следствие отсутствия пива.

— Мистер Хаверхилл, как бы вы могли охарактеризовать ваши отношения с мачехой?

— Мы… уживались. Не могу сказать, что я ее обожал, и она определенно платила мне той же монетой. Но склонен полагать, что мы вели себя по отношению друг к другу достаточно профессионально.

— Будет ли правильно предположить, что вы были обижены на нее?

Возникло впечатление, что этот вопрос окончательно выпустил из Дэвида дух. Он обмяк, упершись локтями в колени, и несколько раз сглотнул.

— Что же, это — верное предположение, — сказал он. Кэролайн, чуть склонившись, коснулась его плеча. — Конечно, я не любил ее. Мачеха… старший сын… все как в сказках братьев Гримм. Так или иначе, но я уже много лет назад понял: пока она возглавляет «Газетт», мне места наверху не видать как своих ушей.

— Вы полагаете, что, продав акции Макларену, смогли бы встать во главе компании?

— Долг платежом красен, хотите вы сказать? Нет, совсем нет, — энергично потряс головой Дэвид. — Я на это не рассчитывал, зная, что для руководства газетой он привлечет своих людей — по крайней мере прежде он всегда поступал именно так. В любом случае шансов на руководство у меня не было, но от Макларена я получил бы гораздо больше денег, чем мог мне предложить фонд.

— Я хочу поставить перед вами тот же вопрос, который задавал вашей сестре: как вы относитесь к возможности перехода «Газетт» в руки Макларена?

— Многое из того, что сказано или написано о нем, является преувеличением, и при этом преувеличением несправедливым, — ответил Дэвид. Не исключено, что эту часть речи он отрепетировал. — Его газеты не так уж и плохи. Он мог бы привнести в газетную жизнь Нью-Йорка новые, яркие краски.

Недовольно скривившись, Вульф спросил:

— Когда он впервые обратился к вам с предложением купить ваши акции?

— Макларен позвонил и пригласил меня на ленч две недели тому назад. Тогда же он и поинтересовался, не хочу ли я продать акции: узнав предлагаемую им цену, я тут же заявил, что на мой пакет он смело может рассчитывать.

— Но пока еще сделка не состоялась?

— Нет, это было всего лишь устное соглашение, но я был готов — и готов сейчас — передать ему мои активы в тот момент, когда будут подписаны бумаги.

— Какие еще вопросы вы обсуждали во время ленча?

— Он сообщил, что вел переговоры с издательством «Арлен» и семейством Демарест, и те якобы уже передали ему свои доли. Кроме того, он интересовался активами Донны и Скотта. Пришлось сказать, что ему самому следует вступить в контакт с ними, а я не хочу и не буду выступать от их имени.

— Сэр, я хочу вам задать еще один вопрос — тот, что я задал миссис Палмер: где вы находились с шести часов вечера и до того момента, когда узнали о смерти мачехи?

Я ожидал нового взрыва, но, очевидно, его аккумуляторы крепко подсели.

— Вам хорошо известно, что большую часть времени я находился вместе с женой и сестрой в конференц-зале на двенадцатом этаже. Начиная с половины шестого до шести тридцати я работал в своем кабинете на том же этаже.

Вас кто-нибудь видел в указанное вами время?

— Нет, — воинственно произнес Дэвид. — Но в этом нет ничего удивительного. Мой кабинет расположен в той части здания, где размещаются управленческие и снабженческие отделы, бухгалтерии и служба эксплуатации здания. Большинство сотрудников этих подразделений уходят домой в пять тридцать, самое позднее — в шесть. Я, как правило, ухожу с этого этажа последним.

— И в тот вечер вы остались даже дольше обычного?

— Да, — воинственность его тона заметно усилилась. — Донна и я задержались для того, чтобы узнать, чем закончится ее встреча с Маклареном.

— Каким образом вы намеревались это выяснить?

— О, кажется, ни Донна, ни я вам не говорили… Дело в том, что Хэрриет разослала служебную записку, в которой просила нас всех собраться у нее после завершения встречи с Маклареном.

— Вот как, — Вульф широко открыл глаза. — И кто же получил копии этой записки?

— Думаю, что все держатели акций «Газетт» — я, Донна, Скотт, Карл, Эллиот Дин.

— Как выглядела записка и каково было ее содержание?

— Ммм… — скривился в задумчивости Дэвид. — Ничего особенного, напечатана на машинке, на половинке листка. Текст, как мне помнится, следующий: «Дорогой Дэвид, пожалуйста, задержись до конца моего разговора с Я.М. Мне хотелось бы встретиться на несколько минут со всеми после его ухода». Подпись.

— Я получила точно такую же записку. Текст идентичен, — подтвердила слова брата Донна.

— Когда они были разосланы?

— Моя была доставлена примерно в четыре тридцать, — ответил Дэвид.

— Примерно в это же время в конференц-зал доставили и мою, — вставила Донна.

— Как миссис Хаверхилл могла знать, что вы все еще находитесь в здании и получите ее записку?

— Еще утром я сказала ей, что собираюсь работать в конференц-зале по меньшей мере до шести.

— Полагаю, что никто не сохранил своего экземпляра?

Брат и сестра одновременно отрицательно покачали головами, а Дэвид с ухмылкой пояснил:

— В газете циркулирует столько служебных документов разного рода, что, начав их хранить, мы через неделю задохнулись бы.

Проигнорировав его заявление, Вульф спросил, обращаясь к брату и сестре одновременно:

Вы уверены в подлинности подписи?

— Абсолютно, — сухо сказала Донна. — У нее очень характерная подпись. Кроме того, записку разносила ее личный секретарь Энн Барвелл — мне по крайней мере послание передала она.

— Мне тоже, — вставил Дэвид.

— Прекрасно, — сказал Вульф, откидываясь на спинку кресла. — Вам известно, с какой целью она хотела с вами увидеться?

Дэвид пожал плечами, ему этот разговор уже явно надоел. Парень не отличался большим запасом терпения.

— Думаю, для того, чтобы объявить о переходе газеты в руки Макларена. Зачем же еще?

— Мадам? — обратился Вульф к Донне.

— Я тоже так считаю, — ответила та. — Но после встречи с Маклареном она была просто не в силах встретиться с нами лицом к лицу. Других вариантов я не вижу.

— Но это означает одно — ваш кузен так же решил продать ему свои акции, — заметил Вульф.

— Этот вывод напрашивается сам собой, — сказал Дэвид, — Я не говорил с ним после его встречи с Хэрриет, хотя мне известно, что Макларен к нему ранее обращался, и Скотт решил продать акции. Но у вас есть возможность спросить у самого Скотта, так как ходят слухи, что он появится у вас сегодня несколько позже.

Он получил особенное удовольствие, сделав ударение на слове «слухи».

— Правильно, — кивнул Вульф и повернулся к Кэролайн. — Я не забыл о вас, мадам. Скажите, чем вызвано ваше появление в редакции «Газетт» в пятницу?

Она открыла рот, чтобы ответить, но Дэвид оказался быстрее.

— Кэрри была там, потому что я попросил ее прийти — все серьезные решения мы принимаем совместно. Мы являемся одной командой, в которой она полноправный член.

Ты ей вовсе не ровня, подумал я, посмотрев на Вульфа в ожидании его реакции.

— Мне было бы интересно услышать, что скажет сама миссис Хаверхилл, — раздраженно произнес он.

Кэролайн явно обожала находиться в центре внимания. Приняв позу, которая привела бы в восторг фотографа журнала мод, и откашлявшись, она начала:

— Как сказал Дэвид, мы выступаем единым целым, когда дело касается интересов одного из нас. В прошлом он несколько раз приглашал меня принять участие в семейных советах, на которых обсуждались вопросы, связанные с «Газетт». Складывалось впечатление, что встреча в пятницу должна иметь большое значение, и поэтому он меня пригласил.

— Когда вы прибыли?

— В редакцию? Сейчас… Это было примерно в шесть пятнадцать, не так ли, дорогой? — обратилась она за подтверждением к Дэвиду с хорошо отрепетированной тонкой улыбкой.

Тот с обожанием взглянул на Кэролайн, и дама продолжила:

— Я прошла прямо в кабинет Дэвида. Он как раз заканчивал небольшое совещание. Мы поговорили пять или десять минут, после чего прошли в помещение, где работала Донна. Я не видела ее после возвращения, и мне не терпелось узнать о ее путешествии.

— Миссис Хаверхилл, не могли бы вы высказать свое отношение к происходящим в «Газетт» событиям?

— Вы имеете в виду ее продажу Макларену? О, мне было очень жаль, что газета уплывает из рук семьи. Но вам известно, насколько властной, неуступчивой и жёсткой могла быть Хэрриет. Именно эти черты характера в конечном итоге и стоили ей газеты.