Агата Кристи - Отравленное перо
- Ах, Бэртон, доброе утро, доброе утро! Как поживает ваша очаровательная сестра?
Я сказал ему, что у Джоанны все в порядке.
- Но она не участвует в наших деревенских дебатах? Мы все поглощены новостями. Убийство! Настоящее убийство в духе воскресных газет в нашем округе! Но боюсь, что это не самое увлекательное из преступлений. Нечто убогое. Жестокое убийство маленькой служанки. Никакой пикантности, но все же, без сомнения, новость.
Мисс Бартон сказала дрожащим голосом:
- Это ужасно, совершенно ужасно!
Мистер Пай повернулся к ней.
- Но вам это нравится, дорогая леди, вам это нравится. Признайтесь. Вы негодуете, вы стенаете, но эта сладкая нервная дрожь. Я настаиваю, что это приятно будоражит нервы.
- Такая милая девушка, - сказала Эмили Бартон. - Она пришла ко мне из приюта святой Клотильды. Довольно неотесанная. Но чрезвычайно восприимчивая. Она превратилась в такую славную горничную. Партридж была ею очень довольна.
- Она приходила к Партридж на чай вчера после обеда, - быстро сказал я и повернулся к Паю. - Надеюсь, Эми Гриффит говорила вам об этом?
В моем тоне было полнейшее безразличие. Пай ответил, очевидно, ничего не заподозрив:
- Она упоминала об этом, да. Помню, она сказала, что у служанок новая мода звонить по телефону своих хозяев.
- Партридж никогда бы не пришло в голову такое сделать, - сказала мисс Эмили, - и я очень удивилась, когда это сделала Эгнес.
- Вы отстаете от времени, дорогая леди, - сказал мистер Пай. - Мои два дьявола постоянно пользуются телефоном и прокурили весь дом, пока я не возмутился. Но следует остерегаться, чтобы не сказать лишнего. Прескотт - божественный повар, хотя излишне вспыльчив, а миссис Прескотт превосходная горничная.
- Да, в самом деле, мы все считаем, что вам повезло.
Я вмешался, так как не хотел, чтобы разговор принял совсем уж домашний характер.
- Новость об убийстве распространилась очень быстро, - сказал я.
- Конечно, конечно, - подхватил мистер Пай. - Мясник, булочник, мастер по ремонту подсвечников. Вступает молва, расцвеченная всеми языками. Лимсток, увы, летит ко всем чертям. Анонимные письма, убийство, всякие преступные наклонности,
- Никто не думает, - нервозно сказала Эмили Бартон, - никто не имеет представления, что эти две вещи связаны.
Мистер Пай тут же ухватился за эту идею.
- Интересное умозаключение! Девушка что-то знала, поэтому была убита. Да, да, это звучит многообещающе. Как умно было с вашей стороны об этом подумать!
- Я… я не могу этого вынести.
Эмили Бартон сказала это как-то резко, повернулась и быстро пошла прочь. Пай смотрел ей вслед. Его лицо херувима приняло насмешливое выражение.
- Чувствительная душа. Очаровательное создание, прав да? Полностью дитя эпохи. Знаете ли, она принадлежит не своему поколению, а предшествующему. Ее мать была женщиной весьма властной. Она задержала отсчет времени в своей семье примерно, я бы сказал, на отметке 1870 года. Вся семья пребывала под стеклянным колпаком. Мне бы хотелось на это посмотреть.
У меня не было желания говорить о детях эпохи.
- Что вы в сущности думаете обо всем этом деле? - спросил я.
- А что именно вы имеете в виду?
- Анонимные письма, убийство…
- Эта волна местных преступлений? А что думаете вы?
- Я спросил вас первым, - сказал я.
- Я, как вы знаете, - тихо заговорил Пай, - коллекционирую патологические случаи. Они меня интересуют. Такие, на первый взгляд, непохожие люди творят самые фантастические вещи. Возьмем случай Лиззи Борден. Здесь нет никакого разумного объяснения. В этом случае я мог бы дать полиции один совет - изучайте характер. Оставьте эти ваши отпечатки пальцев, экспертизы почерков и микроскопы. Посмотрите вместо этого, как люди держат руки, понаблюдай те за их маленькими хитростями, как они едят и не смеются ли они иногда без причины.
Я поднял брови.
- Значит, сумасшедший?
- Абсолютно сумасшедший, - сказал мистер Пай и добавил: - Но вы никогда бы об этом не догадались.
- И кто же?
Его взгляд встретился с моим. Он улыбнулся.
- Нет, нет, Бэртон, это было бы злословием. Нам не стоит добавлять злословие ко всему остальному.
И он легко попрыгал вниз по улице.
* * *Пока я стоял, глядя ему вслед, Дверь церкви отворилась и вышел его преподобие Калеб Дейн Кэлтроп.
Он рассеянно улыбнулся мне.
- Доброе утро, мистер… э-э…
Я помог ему.
- Бэртон.
- Да, да, конечно, вам не следует думать, что я не вспомнил вас. Ваше имя на мгновение выскользнуло у меня из памяти. Хороший день.
- Да, - ответил я лаконично.
Он с удивлением посмотрел на меня.
- Но что-то… что-то… ах, да, эта бедная девочка, которая служила у Симмингтонов. Я должен признаться, что мне трудно поверить, что в нашей среде появился убийца, мистер… э-э… Бэртон.
- Действительно, это кажется несколько фантастичным, - заметил я.
- Что-то еще достигло моего слуха. - Он наклонился ко мне. - Я узнал, что здесь начали ходить анонимные письма. Вы слышали подобные разговоры?
- Слышал.
- Трусливое и презренное занятие. - Он помолчал и изрек длинную тираду на латыни. - Эти слова Горация весьма подходят, как вы считаете?
- Абсолютно, - сказал я.
* * *Кажется, больше не было никого, с кем бы я мог поговорить ради пользы дела, и я отправился домой, захватив немного табаку и бутылку шерри, а заодно выяснив мнение людей попроще. «Какой-то вонючий бродяга» - таков, казалось, был общий вердикт по поводу убийства.
«Они подходят к дверям, и канючат, и просят денег, а потом, если девушка одна в доме, они совершают пакости. Моя сестра Дора, которая живет за Комбеакром, однажды столкнулась с такой дрянью. Он был пьяный и продавал эти маленькие напечатанные стишки…». Длинная история завершилась тем, что неустрашимая Дора грохнула дверью прямо в лицо мужчине и забаррикадировалась в каком-то укромном месте, которое, из деликатности не упомянутое, скорее всего было уборной.
- и она оставалась там, пока ее хозяйка не вернулась домой.
Я прибыл в Литтл Фэз буквально за несколько минут до ленча. Джоанна, ничем не занятая, стояла у окна столовой, и казалось, что её мысли витают далеко.
- Чем ты занималась? - спросил я.
- О, я не знаю. Ничем особенным.
Я вышел на веранду. Два стула были придвинуты к металлическому столику, на котором стояли два пустых стакана из-под шерри. На другом стуле лежал некий предмет, который я некоторое время разглядывал с удивлением.
- Что это такое?
- А-а, - сказала Джоанна, - по-моему, это снимок больной селезенки или еще чего-то. Доктор Гриффит, по-видимому, считает, что я этим интересуюсь.
Я взглянул на снимок с некоторым интересом. Каждый мужчина имеет свою манеру ухаживать за женщинами. Я лично не стал бы иметь дело со снимками селезенок, больных или здоровых. Хотя, без сомнения, он был затребован самой Джоанной.
- Это выглядит довольно мерзко, - заметил я.
Джоанна охотно со мной согласилась.
- Как ты нашла Гриффита? - спросил я.
- Он выглядел усталым и очень несчастным. Я думаю, у него что-то на уме.
- Селезенка, которая не поддается излечению?
- Не будь глупым. Я имею в виду вполне реальные вещи.
- Я бы сказал, что у этого мужчины на уме ты. Я хочу, чтобы ты оставила его в покое, Джоанна.
- Замолчи! Я ничего плохого не делаю.
- Женщины всегда так говорят.
Больная селезенка начала коробиться на солнце. Я взял ее за один угол и отнес в столовую. У меня лично не было к ней интереса, но я предполагал, что это одно из сокровищ Гриффита. Я наклонился и вытащил с нижней полки книжно го шкафа тяжелую книгу, чтобы положить снимок между листами. Это был объемистый том чьих-то проповедей.
Книга сама раскрылась у меня в руках удивительным образом. Какая-то часть страниц была аккуратно вырезана из ее середины. Я стоял, молча созерцая это. Потом взглянул на титульный лист. Книга была издана в 1840 году. Сомнений быть не могло. Я смотрел на книгу, из страниц которой составлялись анонимные письма. Кто их вырезал?
Что ж, начнем с того, что это Могла быть сама Эмили Бартон. Она была, вероятно, первой, кто приходил на ум. Или это могла быть Партридж. Но существовали и другие возможности. Страницы могли быть вырезаны кем-то кто находился один в этой комнате, каким-нибудь посетителем, например. Он мог сидеть здесь в ожидании мисс Эмили. Или кем-то, кто зашел по делам. Нет, это было не так правдоподобно. Я заметил, что, когда в один из дней ко мне явился служащий из банка, Партридж провела его в маленький кабинет в задней половине дома. Это было, очевидно, принято здесь. А кто же из посетителей? Кто-то, имеющий «достойное общественное положение». Мистер Пай? Эми Гриффит? Миссис Дейн Кэлтроп?
