Морис Леблан - Последние похождения Арсена Люпэна. Часть II: Три убийства Арсена Люпэна
— Ах! — воскликнул он, останавливаясь на пороге, растерянный, потрясенный.
Комната была пуста.
Он подошел к окну и увидел приставленную к нему раздвижную, стальную лестницу.
— Похищена!.. Похищена!.. — прошептал он, — Луи де Мальрейх! Ах, проклятый!
II
Поразмыслив несколько минут, стараясь в то же время подавить жестокую тревогу, он сказал себе, что, поскольку госпоже Кессельбах не грозила непосредственная опасность, не следовало, в конце концов, так волноваться. Но тут его охватила ярость. Вернувшись в первую комнату, он набросился на бандитов, пнул их несколько раз ногой, нашел и забрал свои деньги, после чего заткнул всем рты кляпами, связал всем руки, используя все, что нашел — шнуры занавесок и штор, разодранные на полоски одеяла и простыни. В конце концов он уложил плотно рядом на ковер семь живых человеческих тюков, перевязанных, словно для отправки по почте.
— Коллекция мумий, закуска для любителя! — насмешливо сказал он. — Куча идиотов, ну как вам удалось ваше дело? Лежите себе, как в морге лежат утопленники… Думали расправиться с Люпэном, с Люпэном, защитником вдов и сирот!.. Теперь дрожите? Напрасно, мои бедные котята! Люпэн никогда не обидел даже мухи… Но Люпэн — порядочный человек, который не любит подонков. И знает, в чем его долг. Разве можно спокойно жить рядом с такими негодяями, как вы? Что нас ждет? Никакого уважения к достоянию ближнего? Никаких законов? Никакого общества? Никакой совести? Куда мы идем, о Боже, куда мы идем!
Не потрудившись даже их запереть, он вышел из комнаты и добрался до все еще ждавшего его такси. Послал шофера за еще одной машиной и привел обе к особняку госпожи Кессельбах.
Щедрые чаевые, врученные авансом, помогли избежать ненужных расспросов. С помощью обоих шоферов он отнес вниз семерых пленников, погрузил их кучей в оба автомобиля. Раненые стонали, кричали. Он захлопнул дверцы и сел сам в первую машину, рядом с шофером.
— Куда едем? — спросил тот.
— На набережную Орфевр, 36. В Сюрте.
Двигатели зарокотали, и странный кортеж двинулся вниз по спускам Трокадеро. На улицах пришлось обогнать насколько телег с овощами. Вооруженные шестами служащие муниципалитета гасили фонари.
В небе еще было видно несколько звезд. Из утренних далей долетал легкий бриз.
Люпэн замурлыкал песню.
Площадь Согласия… Лувр… Вдали — темная масса собора Парижской Богоматери… Он повернулся и спросил:
— Ну, как дела, друзья? У меня тоже, спасибо. Ночь просто чудесна. Какой дивный воздух!
Машины затрясло на неровных булыжниках набережных. Вскоре появился Дворец правосудия, а за ним — Сюрте.
— Подождите здесь, — приказал Люпэн шоферам, — и позаботьтесь о моих клиентах.
Он миновал первый двор и прошел в коридор направо, ведущий к кабинетам центральной службы. Там сидели дежурные инспектора.
— Доставлена дичь, милостивые государи, доставлена дичь, причем — крупная. Господин Вебер у себя? Я — новый полицейский комиссар Отейля.
— Господин Вебер — в своей квартире. Сообщить ему?
— Минуточку. Я спешу. Оставлю ему пару слов.
Он присел к столу и написал:
«Дорогой Вебер!
Принимай семерку бандитов — состав банды Альтенгейма, тех, которые убили Гуреля… Которые убили также меня, под именем господина Ленормана, и многих других. Остается только их главарь. Приступаю к его аресту. Поспеши туда вслед за мной. Он живет в Нейли, на улице Делезман, под именем Леона Массье.
Сердечный привет
Арсен Люпэн,
шеф Сюрте».
Он положил письмо в конверт, который тщательно заклеил.
— Это — для господина Вебера. Срочно. Теперь дайте мне семь человек для приемки товара. Я оставил его на набережной.
У автомобилей его, однако, нагнал один из главных инспекторов.
— Ах, это вы, мсье Лебеф! — воскликнул он. — У меня хороший улов… Вся банда Альтенгейма… Они все там, в тех авто.
Главный инспектор отвел его немного в сторону и не без удивления спросил:
— Где же вы их взяли?
— С поличным — при похищении госпожи Кессельбах и ограблении ее дома. Извините, спешу; объясню все позднее.
— Но, простите, за мной послали по просьбе комиссара Отейля… И мне кажется, что… С кем имею честь?
— С человеком, который преподнес вам в подарок семерых апашей самого отменного качества.
— И еще хотелось бы узнать…
— Мое имя?
— Да.
— Арсен Люпэн.
Он быстро подставил непрошенному собеседнику подножку, добежал до улицы Риволи, вскочил в проходящее такси и попросил отвезти его к воротам Терн.
Постройки знакомого квартала на улице Восстания были рядом; он направился к номеру 3.
При всем своем хладнокровии и умении владеть собой Арсен Люпэн с трудом справлялся с охватившим его волнением. Сумеет ли он отыскать Долорес Кессельбах? Куда доставил молодую женщину Луи де Мальрейх — в свой особняк или в сарай Старьевщика? Люпэн отобрал у последнего ключ к сараю, так что смог без труда, позвонив и пройдя все дворы, открыть дверь и войти в склад старых вещей. Он включил фонарик и осмотрелся. С правой стороны было свободное пространство, где сообщники держали свой последний совет.
На диване, о котором им говорил Старьевщик, действительно были видны очертания темного предмета. Завернутая в одеяла, связанная, там лежала Долорес.
Он оказал ей помощь.
— Ах, это вы! Это вы! — еле проговорила она. — Они вам не причинили вреда?
И тут же, выпрямившись, указала на заднюю часть склада:
— Туда… Он ушел в ту сторону… Я слышала… Я уверена… Идите туда, прошу вас…
— Сначала помогу вам, — сказал он.
— Нет… Вы должны его обезвредить… Прошу вас… Прошу…
На этот раз страх не вызывал у нее подавленности; напротив, он придавал ей негаданные силы, и она повторяла в отчаянном стремлении избавиться от преследовавшего ее врага:
— Вначале — добейте его… Я не в силах больше жить, вы должны спасти меня от него… Вы должны… Я не в силах больше жить…
Он развязал ее, заботливо уложил на диван и сказал:
— Вы правы… И в этом месте бояться вам нечего… Подождите, я вернусь.
Но, едва он отвернулся, она с живостью схватила его за руку:
— А вы?
— Что вы хотите сказать?
— Если этот человек…
Казалось, она боялась за Люпэна ввиду предстоящей последней схватки, к которой сама его толкала. Казалось, в последний момент была бы счастлива удержать его.
Он прошептал:
— Спасибо, и будьте спокойны. Мне нечего бояться. Он теперь один.
Оставив ее, он направился в глубину сарая. И, как ожидал, увидел лестницу, приставленную к стене, по которой поднялся до слухового окна. Этим путем и воспользовался Мальрейх, чтобы вернуться в свое логово на улице Делезман.
Он повторил этот путь, как прошел по нему за несколько часов до того, пробрался во второй сарай и спустился в сад. Теперь перед ним был дом, в котором тот поселился. Странное дело, Люпэн ни капли не сомневался в том, что Мальрейх — у себя. Их встреча была теперь неизбежной; отчаянная борьба, которую они вели друг против друга, близилась к концу. Еще несколько минут, и все будет кончено.
Но сюрпризы не кончились. Он взялся за ручку двери — и она тут же поддалась. Особняк не был даже заперт.
Он прошел через кухню, вестибюль, поднялся по лестнице; он шел по дому свободно, не пытаясь умерить шум своих шагов. На площадке остановился. Пот стекал с его лба, кровь стучала в висках. И все-таки он сохранял спокойствие, владея собой, каждой своей мыслью. Он вынул оба револьвера и положил их на верхнюю ступеньку.
«Никакого оружия, — сказал он себе, — только руки, ничто кроме силы моих рук… Этого достаточно… так будет лучше всего…»
Перед ним были три двери. Он выбрал среднюю, нажал на ручку. Ничто не препятствовало. Он вошел.
В комнате было темно, однако через распахнутое окно проникало сияние ясной ночи. Он увидел белые занавеси и простыни на кровати.
И на ней кто-то полулежал.
Люпэн резко осветил карманным фонариком возникший перед ним человеческий силуэт.
— Мальрейх!
Перед ним было до синевы бледное лицо Мальрейха, его темные глаза, заостренные скулы мумии, его иссохшая шея. Все это — неподвижное, в пяти шагах от него. И он не мог бы сказать, что эта застывшая маска, этот лик мертвеца выражал малейший страх, хотя бы какое-то беспокойство. Люпэн сделал к нему шаг, второй, третий. Человек не дрогнул, не пошевелился.
Видел ли он? Понимал ли? Казалось, его глаза были устремлены в пустоту, и все вокруг представлялось ему более галлюцинацией, чем действительностью.
Еще шаг…
«Он будет защищаться. Должен защищаться, — подумал Люпэн. — Должен защищаться!»
И протянул к тому руку. Человек перед ним не сделал ни единого жеста, не отшатнулся, его веки не дрогнули.
И сам Люпэн, потрясенный, охваченный ужасом, потерял вдруг голову. Он опрокинул противника, повалил его на постель, обернул его в простыни, перетянул одеялами, придавил коленом, как добычу. Без того, чтобы тот попытался хоть чем-то воспротивиться.
