Эллери Квин - Пропавшая улика
— Простите. — Конни Кой перестала плакать так же внезапно, как начала. — Да, я действительно была в отчаянии. Этот подонок Финнер околачивался в клубе, где я пела. Понятия не имею, как он узнал, что я беременна. Вероятно, одна из девушек это заподозрила и продала ему информацию. Что еще вы хотите знать?
— Утром 3 июня вы последний раз видели вашего ребенка?
— Да.
Она стиснула руки, лежащие на коленях, и закусила губу.
— Где вы были в субботу 20 августа во второй половине дня?
— В Чикаго — я только что вернулась оттуда У меня был ангажемент на трехнедельное пение в клубе «Интим».
— Вы помните, что делали в тот день?
— Конечно. Снималась для телевидения. Пресс-агент клуба организовал это.
— Вы провели в чикагской телестудии всю вторую половину дня?
— Весь день. Мы вышли в эфир в половине пятого.
Впервые лицо старика смягчилось.
— Такое алиби невозможно опровергнуть. Рад за вас.
Девушка уставилась на него:
— Какое алиби? О чем вы, инспектор?
— В субботу 20 августа во второй половине дня А. Берт Финнер был убит в своем офисе на Восточной Сорок девятой улице.
— Финнер... убит?
— Вы не знали этого, мисс Кой?
— Нет! Кто это сделал?
— Мы пришли сюда, чтобы выяснить это, — мягко ответил старик.
— Понятно, — кивнула она. — Вы думали, что я его убила... Надеюсь, вы никогда не поймаете ту, которая это сделала! Она заслужила награду! Финнер был гнусной жирной гадиной. Этот рэкет с продажей детей был для него не только бизнесом. Грязный ублюдок получал от этого удовольствие.
Молчание инспектора остановило ее гневные излияния.
— Вы что-то от меня утаиваете, — медленно сказала девушка. — Убийство Финнера как-то связано с моим ребенком?
— Мисс Кой... — Инспектор сделал паузу. — Значит, вы ничего не знаете и о ребенке?
— О моем ребенке? — Она вцепилась в подлокотники кресла. — Что я не знаю, инспектор?
— Вам известно, кто купил вашего ребенка у Финнера?
— Нет. Это было частью сделки. Финнер заставил меня подписать множество обязательств. Никогда не пытаться узнать, кто усыновители. Никогда не разыскивать ребенка. — Девушка вскочила. — Вы знаете, кто они? Пожалуйста, скажите мне!
— Пара миллионеров из Массачусетса, владеющая летним домом в Коннектикуте и квартирой в Нью-Йорке. Мистер и миссис Олтон К. Хамфри.
У Конни Кой потекла тушь, и она смотрела на инспектора, часто моргая, словно не в силах осознать того, что услышала. Внезапно она потянулась к краю столика и схватила сигарету из открытой коробки. От ее резкого движения книга упала на колени Джесси. Девушка повернулась в поисках настольной зажигалки.
— Что произошло, когда эти Хамфри купили моего ребенка у Финнера? Я знаю, что что-то случилось!
Старик беспомощно посмотрел на Джесси.
— Ну, мисс Кой... — начал он.
— Я скажу ей, Ричард. — Джесси встала, держа книгу, и подошла к девушке. — Крепитесь, мисс Кой, вас ожидают тяжелые известия. Я была няней вашего ребенка в доме Хамфри. Он мертв. — Она коснулась плеча девушки.
Конни Кой резко обернулась. Рот ее приоткрылся, и тлеющая сигарета свисала с нижней губы. Джесси забрала сигарету и бросила ее в пепельницу.
— Теперь вы можете выслушать остальное, — снова заговорил Ричард Квин. — Ваш ребенок был убит.
— Убит?..
Джесси и инспектор одновременно бросились к девушке. Но она оттолкнула их, подошла к креслу, села на край и молча уставилась перед собой, стиснув руки между коленями.
Джесси поспешила в кухню и принесла стакан воды.
— Выпейте это.
Конни Кой машинально глотнула.
— Убит... Когда это произошло?
— В ночь с 4 на 5 августа — с четверга на пятницу, — ответил старик. — Более трех недель тому назад. Неужели вы не читали о смерти ребенка по имени Майкл Стайлс Хамфри на острове Нер в Коннектикуте? Об этом сообщали все газеты.
— Выходит, его назвали Майклом. Я всегда звала его просто малыш — я имею в виду, в мыслях. Майкл... — Девушка покачала головой, как будто это имя ничего для нее не значило. — Газеты? Нет, очевидно, я их не читала. В ночь с 4 на 5 августа... 5-го я уезжала в Чикаго и была занята упаковкой. В ту пятницу я не покупала газету, а во время отсутствия я вообще ни разу не видела нью-йоркских газет... — Она снова покачала головой, на сей раз более энергично. — Это так странно... Убит... Все это время я утешала себя тем, что отказалась от него для его же блага, что теперь малыш будет всем обеспечен и никогда не узнает, что он незаконнорожденный. Думала, каким он вырастет высоким и красивым... А его убили в двухмесячном возрасте. Это какое-то безумие!
Конни Кой истерически засмеялась, откинув назад голову. Джесси не останавливала ее. Вскоре она прекратила смеяться и спросила:
— Можно я закурю?
— Жаль, что не могу дать вам выпить чего-нибудь покрепче. — Джесси зажгла сигарету и вставила ее девушке в рот. — Как насчет кофе?
— Нет, спасибо. Со мной все в порядке. — Девушка казалась абсолютно спокойной, словно не она только что истерически смеялась, и лишь остановившийся взгляд карих глаз настораживал. — Значит, богатая пара по фамилии Хамфри купила моего ребенка у Финнера. Потом его убили, а спустя пару недель убили и Финнера. Я не вижу связи.
— Мы все еще не знаем, почему убили малыша, Конни. — Инспектор придвинул стул и сел. — Но нам кажется, Финнера прикончили, так как он был единственным посторонним, кто знал настоящих родителей ребенка. Вы сказали, что не понимаете, как Финнер пронюхал о вашей беременности, но вам кажется, что одна из девушек в клубе, где вы выступали, заподозрила это и продала ему информацию. У вас есть конкретная причина так считать?
— Нет, — медленно сказала она. — Я никому ничего не рассказывала, а по моему внешнему виду тогда об этом невозможно было догадаться. Но я не понимаю, как иначе Финнер мог до этого докопаться.
— Есть более вероятный способ. Скажите, Конни, отец ребенка знал, что вы беременны?
Ее глаза блеснули.
— Да. Я сказала ему. Он хотел, чтобы я сделала аборт у подпольного акушера, но я боялась, и тогда он меня бросил. — Девушка пожала плечами. — Я его не упрекаю. Это была моя вина. Я думала, что люблю его, и поняла, что это не так, когда было слишком поздно. Все это время я знала, что он женат. — Помолчав, она добавила: — Простите, что я отвлеклась на воспоминания. О чем вы говорили?
— О том, что только трое знали о вашей беременности, — сказал Ричард Квин. — Вы, отец ребенка и Финнер. Но Финнеру вы ничего не рассказывали. Тогда как он узнал об этом? Очевидно, ему рассказал ваш любовник.
— Логично, — усмехнулась Конни Кой. Она поднялась и с силой раздавила окурок в пепельнице на столике. — Продолжайте, инспектор.
— Итак, Финнер знал личность обоих родителей. Если его убили из-за этого... — старик тоже встал, — то вы в опасности.
— Я? — Конни повернулась к нему. — Почему вы так думаете?
— Единственными, у кого была причина навсегда заткнуть Финнеру рот, — это сами родители. Вы — мать ребенка, но у вас железное алиби на день убийства Финнера. Остается отец. Я уверен, что это он убил Финнера, а если так, то ему придется избавиться и от вас. После смерти Финнера только вы можете его разоблачить. Вот почему я хочу, чтобы вы сказали нам, кто настоящий отец ребенка.
Конни подошла к роялю и беззвучно провела рукой по клавишам.
— Вы не можете испытывать к нему добрые чувства, — продолжи инспектор. — Вы сказали, что он женат. Я прав, предполагая, что он занимает видное положение в обществе, которого может лишиться, если эта история выйдет наружу? Некоторые готовы на все, лишь бы избежать подобной огласки. Вы можете защитить себя, поделившись информацией, Конни. Чем больше людей знает, кто он, тем в большей вы безопасности. Он не может убить всех нас. Скажите нам, кто он.
На рояле лежала пачка сигарет — девушка взяла из нее еще одну сигарету, поднесла ко рту и обернулась. Старик взял со столика зажигалку и подошел к ней.
— Скажите нам, — повторил он, протянув ей зажигалку.
Конни взяла у него зажигалку и надавила на рычажок.
— Артур Диммсдейл, — произнесла Джесси с расстановкой.
Пламя оставалось на расстоянии дюйма от сигареты.
— О чем вы, Джесси? — озадаченно спросил Ричард Квин.
Джесси постучала по открытой книге.
— Имя показалось мне знакомым, Ричард. Артур Диммсдейл, так звали любовника Хестер Принн в «Алой букве» Готорна.
— Ах это! — Конни засмеялась. — Я купила книгу в букинистическом магазине — мне давно хотелось прочитать ее — и как раз узнала, что беременна. Имя любовника Хестер показалось мне как нельзя более подходящим для придуманного мужа. Моя мать часто говорила, что моя романтическая натура доведет меня до беды. В романе рассказывается, как буквой «А» — первой буквой слова «адюльтер» — метили женщин за прелюбодеяние.
