Агата Кристи - Отель «Бертрам»
Когда он снова проснулся, в комнате было светлее. Но это был еще не дневной свет, а лишь слабый проблеск занимающегося дня. «Боже мой, – сказал сам себе каноник Пеннифезер, внезапно решив проблему гардероба. – Как же я глуп! Ведь я не дома».
Он осторожно пошевелился. Нет, это не его постель. Он не дома. Он находится – где же это он? Ах да, конечно. Он ведь отправился в Лондон, так? И он в отеле «Бертрам». Нет, он не в отеле «Бертрам», потому что там его кровать была против окна.
– Господи, да где же это я? – спросил вслух каноник Пеннифезер.
Потом он вспомнил, что направлялся в Люцерн. «Ну да, – сказал он себе, – я в Люцерне». Он стал думать о докладе, который ему предстоит прочитать. Но думал он о нем недолго. Обдумывание доклада вызвало новый приступ головной боли, и он опять погрузился в сон.
Когда он еще раз проснулся, голова оказалась свежее. В комнате было гораздо больше света. Он не дома, он не в отеле «Бертрам», он совершенно уверен, что находится не в Люцерне. И это совершенно не похоже на гостиничный номер. Он стал рассматривать комнату с пристрастием. Комната совершенно незнакомая, скудно обставленная. В ней есть буфет, который он сначала принял за гардероб, и окно с цветными занавесками, через которое проникает свет. А еще стол, стул и комод – вот и вся обстановка.
– Господи боже мой! – пробормотал каноник Пеннифезер. – До чего же все это странно. Где же я?
Он вознамерился было встать, чтобы все обследовать, но, как только он сел, головная боль возобновилась, и ему пришлось прилечь.
– Наверное, я заболел, – решил каноник Пеннифезер. – Да, я был, без сомнения, болен. – Он задумался на минуту-другую, затем продолжал все так же негромко бормотать: – По-видимому, я и до сих пор нездоров. Возможно, это грипп? Говорят, что грипп внезапно валит с ног. Возможно, грипп начался во время ужина в «Атенеуме». Да, так оно и есть. – Так он вспомнил, что ужинал в «Атенеуме».
В доме послышалось какое-то движение. Может, его положили в больницу? Но нет, на больницу это не похоже. Теперь, когда стало достаточно светло, можно сказать, что помещение похоже на бедно обставленную маленькую спальню. Но вот откуда-то снизу донесся голос:
– До свидания, мои крошки. На ужин будут сосиски с пюре.
Каноник Пеннифезер обдумывал услышанное. Сосиски с пюре – что-то в этом было заманчивое.
– Кажется, – произнес он вслух, – я проголодался.
Дверь отворилась. Вошла пожилая женщина, направилась к окну и, слегка раздвинув занавески, повернулась к кровати.
– О, вы уже проснулись, – сказала она. – Как вы себя чувствуете?
– По правде говоря, – ответил каноник Пеннифезер довольно слабым голосом, – не слишком хорошо.
– Оно и понятно. Вы были в таком плохом состоянии. Что-то вас сильно ударило, говорит доктор. Эти сумасшедшие водители! И даже не остановятся, когда собьют человека.
– Это что же? Меня сбил автомобиль? – спросил каноник Пеннифезер.
– Именно так, – кивнула женщина. – Нашли мы вас у обочины, когда возвращались домой. Сначала приняли за пьяного. – При воспоминании об этом она рассмеялась. – Потом муженек мой сказал, что лучше взглянуть. А вдруг это несчастный случай, говорит. Никаким вином и не пахло. Но не было ни крови, ничего такого. И все равно вы там как бревно лежали. Ну, муженек и говорит: «Не можем же мы бросить его тут». И притащил вас сюда. Ясно?
– А-а, – слабо откликнулся каноник Пеннифезер, сломленный всеми этими открытиями. – Добрый самаритянин!
– Муж как увидел, что вы священник, сразу сказал: это, мол, уважаемый человек. И еще он решил, что полиции лучше не сообщать. Может, священнику такое и не понравится. Вдруг вы все-таки выпивши, хоть и не пахнет. И тут нас осенило позвать доктора Стоукса, чтобы посмотрел. Мы его все равно доктором кличем, хоть его и вычеркнули[9]. Он славный человек, хоть и обозлился малость, что его вычеркнули. Он только по доброте своей и помогал всем этим беспутным девицам – куда же им деваться? Доктор он хороший, мы его и позвали на вас взглянуть. Он нам сказал, что ничего такого страшного с вами нет, только легкое сотрясение. И что мы должны вас положить и вы должны лежать тихо и не двигаться и в темноте. Имейте в виду, говорит, что я ничего не утверждаю официально. Мне, говорит, не дозволено ни прописывать, ни советовать ничего. Вам, говорит, следует заявить в полицию, но если не хотите, то и ни к чему. Дайте бедному старику шанс, говорит. Вы уж простите, если я что не так сказала. Он у нас на слова грубоватый, этот доктор. Ну ладно, так как насчет супчику или поджаренного хлебца с молочком?
– Буду рад тому и другому, – произнес каноник Пеннифезер слабым голосом.
Он откинулся на подушки. Несчастный случай? Так вот в чем дело. Его сбили, а он ничего не помнит! Через несколько минут добрая женщина вернулась с подносом, на котором дымилась мисочка.
– Это вас сразу приободрит, – сказала она. – Я бы добавила капельку виски или бренди, но доктор не велел, ничего такого вам нельзя.
– Конечно, нет, – согласился Пеннифезер. – При сотрясении мозга алкоголь не рекомендуется.
– Я еще одну подушечку вам под спинку подложу, ладно, милуша? Вот, так-то будет лучше, правда?
Каноник Пеннифезер был несколько удивлен обращением «милуша», но понимал, что это лишь по доброте сердечной.
– Ну, теперь все в порядке, – заключила женщина.
– В порядке-то в порядке, – сказал каноник Пеннифезер, – но только где я нахожусь? Что это за место?
– Милтон-Сент-Джон, – ответила женщина. – А вы что, не знали?
– Милтон-Сент-Джон? – повторил каноник Пеннифезер. – Впервые слышу.
– Ну, местечко наше, конечно, небольшое. Скорее деревушка.
– Вы очень добры ко мне, – сказал каноник. – Можно узнать ваше имя?
– Миссис Уилинг. Эмма Уилинг.
– Вы очень добры, – повторил каноник Пеннифезер. – Но что касается этого происшествия, я ничего не помню…
– Сперва, милуша, нужно оправиться, потом все вспомнится.
– Милтон-Сент-Джон, – удивленно произнес каноник. – Это название ничего мне не говорит. Как все это странно, однако!
Глава 17
Сэр Рональд Грейвс нарисовал в своем блокноте кота. Потом взглянул на мощную фигуру старшего инспектора Дэви, сидящего напротив, и нарисовал бульдога.
– Ладислав Малиновский? – сказал он. – Возможно. Улики есть?
– Нет. Но фигура подходящая.
– Сорвиголова. Никаких нервов. Выиграл мировой чемпионат. Около года назад сильно разбился. Падок до женщин. Сомнительные источники дохода. Широко тратит деньги и здесь и за границей. Все время ездит на континент и обратно. Вы хотите сказать, что именно он стоит за всеми этими ограблениями и нападениями, которые организованы с таким размахом?
– Не думаю, что это он все планирует. Но он, я думаю, один из них.
– Почему?
– Во-первых, он ездит на машине марки «Мерседес-Отто», гоночная модель. Машина, отвечающая этому описанию, была замечена у Бедхемптона в ночь ограбления почтового. Другой номер, но к этому нам не привыкать. И опять тот же трюк – и похоже, да не совсем. FAN-2299 вместо 2266. Не так уж много у нас подобных «Мерседесов». Один у леди Седжвик, другой у юного лорда Мерривейла.
– Так вы не думаете, что Малиновский всеми руководит?
– Нет, думаю, там мозги получше, чем у него. Но он в этом деле участвует. Я просмотрел все папки: возьмите хотя бы нападение на «Мидленд и Уэст Лондон банк». Три фургона случайно – прямо-таки случайно! – блокируют одну из улиц. И «Мерседес-Отто», который там был, спокойно уходит благодаря этому блокированию.
– Но его потом задержали.
– Да, и освободили подчистую. Поскольку люди, которые о нем сообщали, не были уверены в номере. Они говорили, что номер FAM-3366, а у Малиновского номер FAN-2266. Та же самая картина.
– И вы продолжаете настаивать на том, что тут есть связь с отелем «Бертрам»? Тут для вас кое-что насчет этого «Бертрама» раскопали…
Папаша похлопал себя по карману:
– Это у меня уже вот здесь. Компания зарегистрирована по всем правилам. Баланс… оплаченный капитал… директора… и так далее. Это ничего не значит! Все эти финансовые компании – просто куча змей, заглатывающих друг друга! Компании и холдинговые компании – просто голова идет кругом!
– Ну-ну, Папаша. Просто у них в Сити так принято. Приходится считаться с налогами.
– Что мне нужно, так это подлинная информация. Если вы мне подсобите, шеф, схожу-ка я повидаться кое с кем наверху.
Шеф внимательно посмотрел на него:
– Кого вы имеете в виду?
Папаша назвал имя.
Шеф помрачнел:
– Не знаю, вряд ли мы посмеем привлечь на помощь его.
– Но это здорово помогло бы нам.
Наступило молчание. Оба смотрели друг на друга. Папаша, с его могучей фигурой, выглядел спокойным и терпеливым. Шеф уступил.
– Вы, Фред, упрямый старый черт, – сказал он. – Пусть будет по-вашему. Попробуйте потрясти мудрые мозги.
