Остросюжетный детектив. Выпуск 10 - Эрл Стенли Гарднер
— Похоже, вам многое о ней известно, — сухо заметил Мейсон.
— Да, известно, — ответил Диксон. — Пытаясь вытащить себя и своего дружка из опасной ситуации, она снабдила вас ложной информацией.
Мейсон встал с места.
— Хорошо, я предупредил вас.
— Да, конечно, предупредили, Мейсон. К несчастью для вас, как я уже говорил, вы не можете сфабриковать никакого обвинения. Даже если бы и сумели, заявление о непричастности, которое сделает миссис Фолкнер, подкрепленное моим заявлением, снимет с нее обвинение этой самой Сэлли Мэдисон.
— Мне наплевать, Диксон, на ее прошлое, — сказал Мейсон. — Она исправилась и действительно искренне любит Тома Гридли.
— Я очень рад за нее.
Мейсон окинул взглядом мускулистую фигуру этого коренастого мужчины, который смотрел ему в глаза с детской непосредственностью.
— Диксон, со мной шутки плохи.
— Я в этом и не сомневаюсь, Мейсон. Какой нам резон лгать вам? Зачем нам нужно было платить две тысячи долларов за какую-то пулю? Мне искренне жаль мисс Мэдисон.
— Скажите, а откуда вы так много о ней знаете? — спросил Мейсон.
— Гаррингтон Фолкнер купил часть зоомагазина на деньги компании. Естественно, я проверил покупку, а заодно и служащих магазина.
— После того как он купил часть магазина? — быстро спросил Мейсон.
— Во время переговоров. Я охраняю интересы своей клиентки и хочу быть в курсе всех ее дел, используя свои методы.
Мейсон на минут задумался.
— О, да. Этот «метод» зовется Альберта Стэнли, машинистка, не так ли?
Диксон поспешно откашлялся.
— Спасибо, что сказали, — усмехнулся Мейсон.
— Не за что, Мейсон. Было сплошным удовольствием говорить с вами. Но мы не платили эти две тысячи долларов и не позволим нас оболгать. Всего хорошего.
Мейсон направился к выходу. Женевьева Фолкнер и Диксон молчала смотрели ему вслед. Взявшись за ручку двери, Мейсон обернулся.
— Диксон, вы прекрасный игрок в покер.
— Благодарю вас.
— Вы догадались, что я не могу прямо обвинить Женевьеву Фолкнер, — зловеще произнес Мейсон. — Я признаю, что сморозил глупость, а вы ею воспользовались.
На лице Диксона появилась ледяная улыбка.
— Мне кажется, я должен поэтому вам сообщить, куда я собираюсь пойти.
Диксон удивленно выгнул брови.
— И куда же?
— Опять поесть хорошую порцию чипсов, — зло сказал Мейсон и захлопнул за собой дверь.
15
Лицо Мейсона, входившего в агентство Дрейка, напоминало лицо футболиста, забившего гол в собственные ворота.
— Хелло, Перри, помогли тебе сведения о Стаунтоне? — спросил Пол Дрейк.
— В какой-то мере.
— Полиция взяла с него подписку о молчании обо всем, что произошло той ночью, даже о серебряных карасях.
Мейсон кивнул.
— Я ожидал не это подобное. Слушай, Пол, нужно кое-что сделать. Во-первых, узнай, видела ли Сэлли Мэдисон первую жену Фолкнера вчера ночью; во-вторых, не снимала ли она или Вильфред Диксон со своих счетов крупную сумму денег в банке, купюрами по пятьдесят долларов.
Дрейк молча кивнул.
— Я заплачу тебе любые деньги за эту информацию. Я ввязался в дьявольскую игру с Диксоном, совершил ошибку, и он выпорол меня как мальчишку. Потрачу все до последнего цента, но загоню эту птичку в угол.
— Диксон уже был там, когда ты приехал к Женевьеве Фолкнер?
— Нет, не был. А почему ты об этом спрашиваешь?
— Понимаешь, мой человек следил за ним. Диксон завтракал в восемь часов утра в угловом баре. Он, видимо, легок на подъем. Потом в восемь десять он вернулся домой. Мои люди следят за его домом.
Мейсон посмотрел на Дрейка.
— Что случилось, Пол? Похоже, ты ходишь вокруг да около.
Дрейк повертел в руках ручку.
— Перри, — сказал он спокойно, — у Сэлли Мэдисон далеко не безупречное прошлое.
— Я второй раз за день слышу об этом, — вспыхну и Мейсон.
— Если Сэлли Мэдисон сказала тебе, что получили деньги от Женевьевы Фолкнер, то она лжет. Вчера днем Гаррингтон Фолкнер лично явился в банк и снял со счета двадцать пять тысяч долларов наличными. Он настоял, чтобы деньги были выданы наличными в купюрах по тысяче, сто и пятьдесят долларов. Говорят, что у него был вид человека, которого шантажируют. Банковский клерк, под предлогом, что это займет определенное время, вместо с помощником переписал, на всякий случай, номера банкнотов. Две тысячи долларов,
