Эрл Гарднер - Дело смеющейся гориллы

– Кто был в курсе этого, Пол? – озадаченно спросил Мейсон.

– Только капитан яхты.

Какое-то время Мейсон размышлял, затем решил:

– Ну хорошо, Пол, но ведь он звонил откуда-то издалека. Он должен был оплачивать счета за переговоры. Вот что тебе надо сделать: всеми правдами и неправдами раздобудь телефонные счета на номер телефона яхты и начинай проверять, откуда он звонил. Нужно выяснить, где он находился, скрываясь и от Фейллона, и от Эрши. Как ты думаешь, Пол, может быть, это связано с женщинами?

– Судя по всему, их у него вообще не было, – сказал Дрейк. – Но что известно наверняка, так это то, что он был большим специалистом по операциям с наличными, и я лично полагаю, что он пытался надуть налоговое управление.

– У тебя есть его фотографии?

– Конечно.

– Ну что ж, проверь телефонные счета, и поглядим, что в результате удастся выяснить.

– Хорошо, – сказал Дрейк. – Теперь вот еще что. Он…

Дрейка прервал негромкий, но настойчивый стук в дверь. Делла Стрит приоткрыла дверь, заглянула в приемную, потом распахнула дверь настежь и сказала:

– Доброе утро. Что-то вы сегодня рановато.

В контору вошли Джеймс Этна и Джозефина Кэмптон. Мейсон представил их Полу Дрейку и повернулся к Этне:

– Как дела?

– Все прекрасно, – торжествующе сказал Этна. – Мы легко отделались, мистер Мейсон.

– Полицейские были со мной чрезвычайно любезны, – улыбнулась миссис Кэмптон.

Мейсон прищурился.

– Что вы им рассказали? – подозрительно спросил он.

– Я ничего не стала им рассказывать. Я сделала все в точности так, как вы меня проинструктировали.

Мейсон внимательно посмотрел на нее, затем резко повернулся к Полу Дрейку:

– Прошу прощения, Пол, но мы вынуждены попросить тебя удалиться. Я не хочу сказать, что мы тебе не доверяем, но так уж установлено, что клиент, обсуждающий свои проблемы с адвокатом в присутствии третьего лица, теряет предусмотренное законом право считать такой разговор конфиденциальным. На Деллу, как на мою секретаршу, это положение не распространяется, а на тебя, к сожалению, да.

– Замечательно, – кивнул Дрейк. – Может быть, я смогу хоть немного перекусить. Мне уже до чертиков надоел кофе и сандвичи с ветчиной, которые я глотал между телефонными звонками. Я спущусь вниз и поем как человек.

Дрейк вышел из комнаты. Мейсон повернулся к Джеймсу Этне и миссис Кэмптон.

– Садитесь, – сказал он. – А теперь, миссис Кэмптон, я хочу услышать от вас правду, чистую правду, и ничего, кроме правды.

– Но я рассказала вам правду.

Мейсон покачал головой.

– Мистер Мейсон, – воскликнула она с негодованием, – неужели вы думаете, что я могла солгать?

– Я знаю полицейских, – сказал Мейсон. – Я знаю методы их работы. В доме не было никого, кроме вас и убитого. Вы отказались рассказывать о том, что произошло, а теперь уверяете меня, что полиция вас отпустила.

– Но так оно и есть на самом деле! Они меня отпустили. Они даже послали ко мне на квартиру человека за моей одеждой.

– Как это? – спросил Мейсон.

– Полицейские сказали, что мою одежду необходимо отдать для тщательного лабораторного исследования. Они всегда так делают в тех случаях, когда свидетель присутствовал при убийстве, это обычная формальность. Они сказали, что до завтрашнего дня я не смогу получить одежду обратно, и если мне не хочется ждать, то они могли бы послать в мою комнату сотрудницу, чтобы та принесла мне все, что нужно.

– Они так и поступили?

– Да.

– Вы дали им ключ от своей квартиры?

– Он был в моем конверте, – сказала миссис Кэмптон. – Они ведь все отбирают и кладут в конверт.

– Вы подписывали бумагу о том, что не возражаете, если они войдут в вашу квартиру?

– Да.

– Хорошо, – вздохнул Мейсон. – Что было потом?

– Потом они привезли мою одежду. Они все были любезны до приторности. Они сказали, что сожалеют о моем вынужденном задержании, что теперь они установили, кто убил мистера Эддикса, и с меня сняты все подозрения.

– Что было после этого?

– Они спросили меня, что я собираюсь делать, и я ответила, что собираюсь позвонить вам.

– Когда это произошло?

– Сегодня рано утром.

– Продолжайте.

– В полиции никто не знал, как вас разыскать до того, как вы придете в свой офис. Но у них был домашний телефон мистера Этны. Я знала, что он рано встает, и попросила позвонить ему.

– Мистер Этна приехал и забрал вас из управления полиции? – спросил Мейсон.

– Да, так и было.

Мейсон быстро посмотрел на Джеймса Этну. Тот кивнул.

– Он забрал вас прямо из камеры? – уточнил Мейсон.

– Не совсем так, – вмешался Этна. – Я встретился с ней на полицейской автомобильной стоянке внизу.

– На автомобильной стоянке?

– Да.

– Там же, куда они привезли нас прошлой ночью, – сказала миссис Кэмптон. – Мне не хотелось никого беспокоить, и я сказала полицейским, что просто спущусь вниз и там подожду мистера Этну.

– Вы дожидались его на автомобильной стоянке?

– Да, как раз на том месте, куда они привезли нас прошлой ночью, – сказала миссис Кэмптон. – Там, где мы вышли из машины.

Мейсон повернулся к Джеймсу Этне:

– Но вы ведь не могли туда проехать?

– Нет, конечно, – ответил молодой адвокат. – Я оставил автомобиль снаружи и подошел к двери. Я помахал рукой, и миссис Кэмптон вышла. Это имеет какое-либо значение?

– Да, поскольку именно эти слова я и предполагал услышать.

– Я не понимаю вас, – сказал Этна.

– Миссис Кэмптон, – обратился к клиентке Мейсон, – вы кое-что скрыли от нас.

– Что вы имеете в виду?

– Вы скрыли от нас нечто очень важное. Некий факт, который…

Она отрицательно покачала головой:

– Я честно вам все рассказала, мистер Мейсон.

– Мистер Этна повез вас прямо сюда? – спросил Мейсон.

– Сначала он отвез меня домой. Я забежала буквально на пять минут, и мы поехали сюда.

– Понятно, – сказал Мейсон и задумался.

– Она тоже хотела задать вам несколько вопросов, – сказал Этна.

Миссис Кэмптон кивнула:

– Мистер Мейсон, если человек умирает, то что происходит с его банковским счетом? Подлежат ли оплате его неоплаченные чеки?

– От чеков нет никакого проку после того, как человек умер, – пожал плечами Мейсон. – Его банковский счет замораживается. Как только банк получает извещение о смерти клиента, он прекращает оплату всех чеков.

– А если на чеке гарантийная подпись кассира банка?

– Подписанные кассиром чеки, – сказал Мейсон, – банк оплачивает. Банки не умирают. Почему вы этим интересуетесь?

– Просто стало любопытно, в связи с теми способами, которыми мистер Эддикс вел бизнес. Вы ведь знаете, мистер Мейсон, он проворачивал многие дела, используя наличные. Занимаясь махинациями, он имел обыкновение платить наличными или банковскими чеками. Он обычно покупал чеки в разных банках, а затем делал на них передаточную надпись.

– И вас интересует, не стал ли банковский чек с его передаточной надписью недействительным, если он умер раньше, чем чек был оплачен?

– Да.

– Почему вас это интересует?

– Я просто хочу составить для себя четкое представление об этом.

– Банковский чек в этом случае должен быть оплачен, – подтвердил Мейсон. – А теперь расскажите нам, что произошло в особняке Эддикса на самом деле.

– Хорошо, – согласилась миссис Кэмптон. – Я расскажу вам всю правду, и вы тогда сможете посоветовать мне, что делать. Едва ли я осмелюсь рассказать об этом еще кому-нибудь, поскольку все выглядит довольно…

– Что вы сказали журналистам? – перебил Мейсон.

– Ничего.

– Они с вами беседовали?

– Нет. В полиции мне сказали, что отпустят меня рано утром и журналисты ничего об этом не будут знать. Они дали мне возможность прийти в себя.

Мейсон повернулся к Этне:

– С каждой минутой дело принимает все более скверный оборот.

– Полицейские иногда могут быть внимательными, – сказал Этна.

– Могут, – согласился Мейсон. – Но они ни за что не станут ради этого настраивать против себя газетных репортеров.

– Но они поступили именно так.

– Проклятье! – в сердцах сказал Мейсон. – Трудно поверить, что они поступили подобным образом. Продолжайте, миссис Кэмптон. Расскажите нам, что произошло. Во-первых, как случилось, что вы оказались в «Стоунхендже»?

– Мистер Эддикс позвонил мне.

– Куда?

– Ко мне домой.

– Откуда ему был известен ваш номер телефона?

– Понятия не имею.

– Что он вам сказал?

– Что хочет со мной встретиться.

– Он сказал вам, по какому поводу?

– Он хотел лично извиниться за огромную несправедливость, допущенную им по отношению ко мне. Он хотел сообщить мне нечто очень важное.

– Мистер Этна знает об этом разговоре?

– Нет. Мистер Эддикс велел никому об этом не говорить и приехать к нему домой в шесть часов вечера.

– В шесть?

– Да. Он сказал, что у него еще несколько важных встреч и до шести часов он будет занят, а следующая встреча назначена на шесть сорок пять. Так что я должна была приехать туда ровно в шесть.