Эрл Гарднер - Иллюзорная удача

— Он был живым и страшно неприятным.

— Вы принесли ему 47 тысяч долларов?

— Нет, только 5 тысяч; все что я смогла наскрести.

— Вы взяли на хранение эти 47 тысяч или… Молчите, молчите. Трагг здесь.

Трагг сказал:

— Парадная дверь была незаперта, поэтому я вошел. Здравствуйте все. Здравствуйте, господин Мейсон. Я не ожидал вас здесь. Быстрая работа. Думаю, что это госпожа Уоррен?

— Правильно, — ответил Мейсон. — Это госпожа Лорна Уоррен. Для вашего сведения, лейтенант: пока ее муж находится под арестом, она не скажет вашим сотрудникам ни слова.

— Почему?

— Потому, — ответил Мейсон, — что вы заинтересованы в получении лишь такой информации, которая пойдет в ущерб ее мужу, а по закону она не может свидетельствовать против него.

— Так, так, — произнес Трагг. — Это чистая формальность. Вы знаете так же, как и я, Мейсон, что на данной стадии мы просто расследуем преступление. Если она может заявить что-то в пользу своего мужа, мы не только поверим ей, но и будем, исходя из этого, строить план своих действий.

— Она ничего не знает, — повторил Мейсон.

— Хорошо, — сказал Трагг, — мы можем допросить ее здесь и освободить вас и Деллу Стрит от необходимости присутствовать при этом или мы можем поехать с ней к прокурору.

— Без ордера вы не можете никуда ее повезти, — сказал Мейсон. — Точно так же не можете заставить меня уйти отсюда.

Трагг прищурился.

— Создается впечатление, что она что-то знает, — сказал он.

— Она знает, что глупо с вашей стороны пытаться организовать дело против ее мужа, — сказал Мейсон. — Я только что сказал ей, что ее муж арестован по обвинению в убийстве.

— Это на вас похоже! — воскликнул Трагг. — Вы ей все сказали. Вы превысили все допустимые скорости, чтобы добраться сюда. Мы тоже сразу же выехали. Я только переговорил с Горасом Уорреном после того, как вы уехали от него, чтобы выяснить, не хочет ли он сделать заявление. Мне еще надо проделать некоторую работу на месте преступления.

Для господина и госпожи Уоррен было бы лучше, если бы они дали показания. Хочу честно сказать вам, господин Мейсон, как ветеран по расследованию убийств, они не производят на меня впечатление людей, замешанных в убийстве. Скажите мне, госпожа Уоррен, вы сегодня были в районе улиц Кловина и Гендерселл?

— Ей нечего сказать, — заявил Мейсон. — Госпожа Уоррен, я советую вам говорить «ноу комментс» по каждому вопросу лейтенанта Трагга.

— Да, — заметил Трагг, — выглядит так, что она все-таки была на месте преступления. Это осложняет дело.

— Ноу комментс, — сказала госпожа Уоррен.

Трагг посмотрел на нее:

— Вы способная ученица.

— Ноу комментс.

— Разве вы не заинтересованы в том, чтобы уберечь своего мужа от скандальной известности и позора быть обвиненным в убийстве?

— Ноу комментс.

Мейсон ухмыльнулся.

Трагг нахмурился и встал.

— Хорошо Мейсон, — сказал он. — Вы выиграли этот раунд. Это лишь открытая часть борьбы. Мы хорошо знаем друг друга. Позднее, я думаю, вы будете висеть на веревке, ища что-либо в качестве опоры для ног. Мне кажется, что в этом деле вы сами достаточно замешаны.

— Ноу комментс, — сказал Мейсон.

Глава XVI

Пол Дрейк находился в кабинете Мейсона, когда адвокат и его секретарь возвратились к себе.

— Для вашей информации, Пол, — сообщил Мейсон Дрейку, — Коллистер Гидеон убит. Гораса Уоррена обвиняют в убийстве. Ни Уоррен, ни его жена не дают показаний.

— Я знаю, знаю, — ответил Дрейк. — Это ваши новости. Послушайте мои.

— Что у вас? — спросил Мейсон.

— Художника, который делал набросок портрета Гидеона, вызывали в полицию. Он показывал подготовленный им набросок сотруднику отдела по расследованию убийств, с тем чтобы сверить с имеющимися у них материалами.

Они расследуют дело об убийстве Гидеона и, естественно, сразу же опознали набросок как портрет убитого. Они хотели бы знать причину подготовки этого наброска, для кого он был сделан. Художник адресовал их ко мне, и, конечно, сотрудники навалились на меня.

— Вы не совершили ничего незаконного, — сказал Мейсон.

— Конечно нет, — отреагировал Дрейк. — Но есть закон, касающийся оказания давления на свидетелей.

— На кого же вы оказывали давление? — спросил Мейсон.

— Вы, конечно, знаете, как я это делал, — сказал Дрейк. — Мы показывали этот набросок свидетелям и пытались заставить их признать его схожесть с внешностью преступника, который бежал с места преступления. Художник сообщил, что ему было сказано сделать соответствующий дубликат фотографии Гидеона.

Мне все это трудно понять, Перри. У полицейских возникло подозрение в отношении меня, поэтому мне в конце концов пришлось признать, что я выполнял ваш приказ.

— Что же они намереваются делать? — спросил Мейсон.

— Они собираются немало попортить вашей крови за попытку помешать расследованию дела об убийстве.

— Они считают, что вы пытаетесь защитить своего клиента, что вы представляете человека, который ограбил супермаркет и ранил сторожа и который до сих пор еще не арестован. Поэтому вы хотите ввести в заблуждение свидетелей. Вас собирается вызвать на ковер окружной прокурор Гамильтон Бергер и сообщить прессе о случившемся.

— Пусть это делает, — спокойно ответил Мейсон. — Я действовал в рамках своих прав как гражданин США, чтобы выяснить, кто ограбил супермаркет.

— Зачем это вам? — спросил Дрейк.

— Это не их собачье дело, — ответил Мейсон. — Я не обязан отчитываться перед ними за свои действия. Я лицензированный адвокат. Могу расследовать любое дело по своему усмотрению и делать все, что считаю нужным, для защиты прав своих клиентов. Поэтому я действую в рамках закона. И я буду, обязательно буду защищать права своих клиентов, пока бьется сердце.

— Вы пытались оказать воздействие на людей, которые участвовали в идентификации.

— Полиция делает это десятки раз каждый день, — сказал Мейсон. — Она арестовывает наиболее подходящее подозрительное лицо в каждом конкретном деле, она работает с полицейскими фотографиями, и она навязывает свой вариант идентификации. Полицейские говорят: «Посмотрите на эту фотографию, посмотрите внимательно. Посмотрите на нашу фотографию. Теперь вспомните внешность человека, который напал на вас. Теперь взгляните на набросок, сделанный художником. Не напоминает ли он вам того человека? Теперь тщательно подумайте, потому что, если вы неправильно ответите на этот вопрос, преступник может остаться на свободе и совершить другие преступления».

Поэтому не говорите мне, что это преступление просить свидетеля провести опознание по фотографии. В этом случае большую часть сотрудников полиции пришлось бы сажать в тюрьму.

— Я просто сообщил вам об этом, — сказал Дрейк, — потому что…

Раздалось несколько коротких резких телефонных звонков. Это был сигнал Джерти, что в приемной возникла чрезвычайная ситуация.

Дверь в офис открылась, вошел молодой человек.

— Меня зовут Тарлтон Лэдд. Я следователь из управления окружного прокурора. Вот мои документы, если вы хотите взглянуть на них.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Значит, вы следователь окружного прокурора. Что же вам нужно?

— Окружной прокурор хочет вызвать вас на допрос. Его результаты могут вызвать определенные юридические действия.

— Против кого?

— Против вас.

— Когда окружной прокурор хочет допросить меня?

— Сейчас.

— А если я не пойду?

— Тогда я выпишу повестку с предписанием завтра утром в 10 часов появиться перед присяжными, которые будут решать вопрос о передаче дела в суд.

Немного подумав, Мейсон сказал:

— Хорошо, я иду.

Мейсон повернулся к Делле Стрит:

— До моего возвращения оставайтесь здесь за хозяйку, Делла.

Последнее, что увидел Мейсон, перед тем как за ним закрылась дверь, были вытянувшиеся лица Пола Дрейка и Деллы Стрит.

Глава XVII

Гамильтон Бергер, окружной прокурор, сообщил Мейсону:

— Это официальное слушание, в результате которого может быть возбуждено уголовное дело, если выяснится, что было совершено преступление или направлена жалоба в дисциплинарный отдел коллегии адвокатов, или будет сделано и то и другое.

Господин Мейсон, вы знакомы с сержантом Холькомбом из управления полиции. А это Друммонд Диксон, художник, это Дрю Кирни. Тот джентльмен — Фарли Фултон, частный детектив из детективного бюро Дрейка. Присутствует также судебный репортер, который ведет протокол.

— Буду ли я иметь право задавать вопросы? — спросил Мейсон.

— Это не судебное слушание. Мы пытаемся выяснить, есть ли основания для принятия определенных действий.

— Вы боитесь дать возможность другой стороне задать вопросы вашим свидетелям? — спросил Мейсон.