Эрл Гарднер - Собака, которая выла

— Все, что я сделал, — сказал он, — должно сложиться в единую осмысленную картину, а кроме того, наделать дьявольски много шума. Мне приходится рисковать, но я не хочу, чтобы вы шли на риск. Я хорошо знаю, как далеко могу зайти; вы этого не знаете. Поэтому я настаиваю, чтобы вы подчинились моим указаниям и остановились.

— А вы уверены, шеф, что знаете, когда остановиться? — спросила Делла Стрит с дрожью тревоги в голосе.

— Как же! — бросил Поль Дрейк. — Он ни разу в жизни этого не знал.

Перри Мейсон распахнул дверь.

— Куда отправился, Перри? — спросил сыщик.

Мейсон наградил его безмятежной улыбкой.

— А вот этого, — ответил он, — тебе, пожалуй, лучше не знать.

И захлопнул за собой дверь.

Глава XIV

На улице перед конторой Перри Мейсон поймал свободное такси.

— В отель «Бродвей» на Сорок вторую улицу, — сказал он, — и поскорее.

Пока такси петляло по почти вымершим к этому часу улицам, он сидел, откинувшись на подушки и закрыв глаза. Машина подъехала к «Бродвею», Перри Мейсон сунул водителю бумажку и с видом человека, спешащего по важному делу, быстрым шагом прошел через вестибюль к лифтам. Он вышел на втором этаже и позвонил оттуда портье по внутреннему телефону:

— Скажите, пожалуйста, в каком номере остановилась миссис Бесси Форбс?

— В восемьсот девяносто шестом, — ответил портье.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон. Он повесил трубку, поднялся на лифте до восьмого этажа, нашел номер 896 и постучался.

— Кто там? — спросила Бесси Форбс испуганным голосом.

— Мейсон, — тихо ответил адвокат. — Откройте.

Звякнул засов, дверь открылась. Миссис Форбс, на сей раз одетая — на ней было платье для улицы, — встретила его жестким твердым взглядом, хотя в глубине ее глаз таился ужас. Перри Мейсон вошел и закрыл за собой дверь.

— Итак, — сказал он, — я ваш адвокат. А теперь расскажите мне, что в точности произошло нынче вечером.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

— Я имею в виду ваш приезд к мужу.

Она вздрогнула, оглянулась и жестом предложила Перри Мейсону присесть на кушетку. Сама она уселась рядом, комкая в пальцах носовой платок. От нее разило дешевыми духами.

— Как вы узнали, что я там была? — спросила она.

— Догадался, — ответил он. — Высчитал, что вам пришло время появиться. Я не знаю другой женщины, которая была бы вашей копией и могла позволить себе приехать к Клинтону Фоули так, как приехали вы. К тому же портрет, что дал водитель такси, полностью отвечает вашей внешности.

— Да, — произнесла она медленно, — я туда приезжала.

— Знаю, что приезжали, — нетерпеливо сказал он. — Рассказывайте, что там произошло.

— Когда я приехала, — все так же медленно проговорила она, — дверь была заперта. У меня была отмычка. Я открыла дверь и вошла. Я хотела встретиться с Клинтоном, застав его врасплох.

— Понятно, — заметил он. — Но что же произошло? Вы вошли в дом — и что дальше?

— Я вошла и увидела, что он мертвый.

— А пес?

— Пес тоже.

— Никаких доказательств, что это не вы их убили, у вас, видимо, нет?

— Когда я вошла, они оба были мертвые, — ответила она.

— Как давно, по-вашему, их убили?

— Не знаю, я к ним не притрагивалась.

— Что вы сделали?

— Мне стало дурно, я опустилась в кресло. Сначала я думала только о том, чтобы убежать. Потом сообразила, что нужно действовать осмотрительно. Я поняла, что могут заподозрить, будто я в них стреляла.

— Пистолет лежал на полу? — спросил Перри Мейсон.

— На полу, — ответила она.

— Пистолет не ваш?

— Нет.

— У вас когда-нибудь было такое оружие?

— Нет.

— Вам доводилось видеть этот пистолет раньше?

— Нет, говорю вам, я не имею к нему никакого отношения. Господи! Почему вы мне не верите? Вас бы я никогда не стала обманывать. Я говорю правду.

— Хорошо, — сказал Мейсон, — на этом и порешим. Стало быть, вы говорите мне правду. Итак, что же вы сделали?

— Я вспомнила, что отправила водителя позвонить Артуру Картрайту. Я подумала, что вот придет Артур, а уж он-то знает, что надо делать.

— Вам не приходило в голову, что как раз Артур Картрайт и мог их пристрелить?

— Конечно, приходило, но я понимала, что если он убийца, то он не придет.

— Он мог прийти и обвинить в этом вас.

— Нет, Артур на такое не способен.

— Ладно, допустим, — согласился Перри Мейсоп. — Вы сели и стали ждать Картрайта. Что было дальше?

— Немного погодя я услышала, что вернулось такси. Сколько пробило времени, этого я не знаю, я потеряла счет времени. Я была сама не своя.

— Понятно, — сказал он, — продолжайте.

— Я вышла, села в такси и вернулась. Он высадил меня недалеко от отеля. Я считала, что меня невозможно выследить. Не понимаю, как вы об этом разузнали.

— Вы знали, — спросил Перри Мейсон, — что забыли в такси носовой платок?

Она уставилась на него округлившимися от страха глазами.

— Господи всемогущий, не может быть! — воскликнула она.

— Может, — сказал он.

— Где платок?

— В полиции.

— Как оп туда попал?

— Я передал.

— Вы?!

— Да, я, — подтвердил он. — Он попал ко мне, и мне не оставалось ничего другого, как сдать его в полицию.

— Я думала, что вы мой адвокат.

— Так и есть.

— Что-то непохоже. Господи всемогущий, страшнее улики они не могли раздобыть! По этому платочку они сумеют меня разыскать.

— Это не имеет значения, — заметил Мейсон. — Они в любом случае вас разыщут и станут задавать вопросы. Когда они начнут вас расспрашивать, вы не сможете позволить себе их обманывать. Но и говорить правду вы тоже позволить не сможете. Вы попали в тиски, и вам нужно хранить молчание.

— Но это же всех настроит против меня — полицию, всех-всех.

— Спокойнее, — сказал он, — к этому я и веду. Значит, мне пришлось сдать платок как вещественное доказательство в полицию. В этом деле полиция висит у меня на загривке и с радостью подловит на действиях, которые можно квалифицировать как сокрытие преступления. Этого удовольствия они от меня не дождутся. Но вам, чтобы выпутаться из этой истории, потребуется проявить сообразительность.

Итак, вы ведете себя следующим образом. Сюда заявятся полицейские и начнут задавать разные вопросы. Вы им скажете, что отказываетесь отвечать, пока не пригласят вашего адвоката. Объясните, что адвокат рекомендовал вам молчать. И не отвечайте ни на один вопрос. Понятно?

— Да, вы про это уже говорили.

— Вы считаете, справитесь?

— Думаю, справлюсь.

— Другого и не остается, — сказал он. — Во всем этом деле много неясностей, с которыми я не могу разобраться. Я не хочу, чтобы вы раскрывали рот до тех пор, пока не уясню для себя всего хода событий и не сведу все факты воедино.

— Но это настроит людей против меня. В газетах напишут, что я не хочу говорить.

Перри Мейсон ухмыльнулся.

— Вот теперь, — сказал он, — вы начинаете понимать суть дела. Об этом я и пришел поговорить. Ничего не рассказывайте полиции. Ничего не рассказывайте газетчикам. Но заявите тем и другим, что вы желаете говорить, а я вам не позволяю. Заявите, что я приказал вам не раскрывать рта. Заявите, что вы — желаете, что хотите все объяснить. Заявите, что хотели бы посоветоваться со мной по телефону и надеетесь, что я позволю вам заговорить. Они разрешат вам связаться со мной. Умоляйте меня по телефону, чтобы я позволил вам заговорить. Скажите, что желаете объяснить хотя бы, почему приехали в этот город, что произошло в Санта-Барбаре и что вы намеревались делать. Умоляйте меня, убеждайте, упрашивайте, подпустите слезу. Все, что угодно. А я буду стоять на своем и повторять, что если вы хоть раз откроете рот, вам придется искать себе другого адвоката. Понятно?

— По-вашему, это сработает? — спросила она.

— Обязательно, — ответил он. — Газетам нужно что-то выносить на первую полосу. Поищут чего-нибудь другого, а не найдут, так остановятся на этом и распубликуют во весь разворот, что вы желаете все рассказать, а я не даю.

— А что полицейские? Они меня отпустят?

— Не знаю.

— Боже мой! Значит, вы считаете, что меня арестуют? Господи! Я этого не вынесу! Я бы еще справилась с допросом, если б меня расспрашивали здесь, в моем номере. Но если меня отвезут в тюрьму, в главное полицейское управление и станут допрашивать, я сойду с ума. Такого я просто не вынесу, я не могу допустить, чтобы меня отдали под суд. Как вы думаете, есть вероятность, что меня будут судить?

— Вот что я вам скажу, — произнес Мейсон, поднявшись с кушетки и в упор посмотрев на нее жестким требовательным взглядом. — На меня такие штучки не действуют, и вам они не помогут. Вы крепко увязли, сами знаете. Вы отправились в дом мужа и проникли внутрь, воспользовавшись отмычкой. Вы обнаружили на полу его труп. Вы поняли, что его убили. Там лежал пистолет. Вы не сообщили в полицию. Вы остановились в гостинице под вымышленным именем. Если вы думаете, что можно отмочить такое и не попасть в главное полицейское управление, значит, вы не в своем уме.