Неизвестен Автор - Тайна башни (сборник)
Задача Гарри была облегчена тем, что графиня ни разу не обернулась. Чем дальше она удалялась от центра города, тем улицы становились пустыннее. Наконец она дошла до части города, пользовавшейся нехорошей славой. На одном из углов находился одинокий трактир, где простонародье за несколько чентезимов распивало густое красное вино, закусывая куском сыра.
Не задумываясь ни секунды, графиня зашла в этот трактир, причем, по-видимому, она приходила сюда уже не в первый раз.
Гарри сомневался, следует ли ему пойти за ней, а потому он повернул обратно.
— Ну что, мой милый, куда девалась прекрасная синьора? — спросил его Шерлок Холмс
— Она в том трактире, начальник, но я не знаю, как быть дальше. Окна и двери герметически закупорены
— И расслышать ты тоже ничего не успел? — спросил сыщик.
— Ни одного звука, — гласил ответ.
— Ничего, для нашего брата не существует непроницаемых стен и ставен, мы как-нибудь заглянем в этот таинственный дом, я это устрою.
Оба сыщика подкрались к дому и стали его обходить.
— Вон наверху что-то светится через щель ставни, — шепнул Шерлок Холмс своему помощнику, — если ты станешь мне на плечи, то ты увидишь, что делается внутри.
Великий сыщик нагнулся, и юноша одним прыжком вскочил ему на плечи.
Не успел он заглянуть через щель, как издал громкий крик испуга. Он соскочил на землю и уже хотел броситься к двери, как Шерлок Холмс схватил его за руку.
— Что с тобой? Что ты увидел? Сначала опомнись, ты вне себя!
— Графиня! — вырвалось у юноши. — Лежит вся в крови, она убита!
— Не может быть! — воскликнул Шерлок Холмс. — Как это могло бы случиться в столь короткое время?
В следующий момент они уже стояли на пороге комнаты, тускло освещаемой висячей керосиновой лампой.
Гарри Тэксон оказался прав: графиня лежала, вытянувшись, на полу, в луже крови. Она прижимала руку к груди, из которой все еще сочилась кровь.
Шерлок Холмс нагнулся и пощупал ее пульс.
— Она еще жива! — радостно воскликнул он и умелой рукой открыл ей платье, чтобы осмотреть рану.
— Колотая рана! — проговорил он. — Оружие, может быть, отскочило от ребра, и повреждения не слишком опасны.
Он быстро перевязал рану перевязочными средствами, которые он постоянно имел при себе, и графиня через некоторое время открыла глаза. В ужасе она взглянула на сыщика.
— Мистер Шерлок Холмс, — шептала она, — вы здесь?
— Успокойтесь, графиня. Я пришел как раз вовремя, чтобы спасти вас от смерти. Надеюсь, что кинжал проник не слишком глубоко. Напавший на вас негодяй не уйдет от кары! Знаете ли вы его? Кто он?
Девушка медленно покачали головой.
— Ты, Гарри, повезешь графиню домой, — обратился теперь Шерлок Холмс к Гарри, — канал отсюда недалеко, ты как-нибудь доведешь графиню до гондолы. А у меня тут есть еще дело. Не беспокойся, если я вернусь домой поздно. А теперь в дорогу, мой друг!
Оба англичанина под руки повели графиню к каналу. Свежий воздух, видимо, подействовал на нее благотворно, она с каждым шагом двигалась увереннее. Наконец гондола отчалила и скоро исчезла за ближайшим поворотом.
Шерлок Холмс вернулся в трактир.
Вечер выдался светлый, небо было безоблачно, сумерки еще не сгущались. Благодаря этому Шерлок Холмс имел возможность подробно осмотреть местность.
В запущенном садике он увидел следы ног и размякшем после вчерашней грозы грунте.
— Нога узкая и изящная, — установил сыщик, — Гарри видел, что графиня вошла в трактир с передней двери, а потому этот след не от ее ноги. Впрочем, это уже по длине не дамская нога. Постараюсь сохранить этот след.
Он вернулся в трактир, сбил со стены некоторое количество извести, растер ее руками в порошок и посыпал последним сырой след. Потом он вернулся в сад и стал искать по земле другие следы.
— Преступник прокрался в сад через задние двери; вот тут у окна он стоял и смотрел в окно трактира; следовательно, он выжидал графиню.
Вслед за этим он натолкнулся у садовой калитки на более глубокий след ноги рядом с крупным камнем. Сыщик тщательно рассмотрел этот след.
— У края этого камня имеется черная полоса, очевидно, от лака. Преступник был в лаковых башмаках, и на его обуви должен находиться изъян от трения о камень.
Следы шли к кусту, позади которого земля была сильно затоптана.
— Здесь преступник выжидал, пока графиня войдет в трактир. А это что такое?
Шерлок Холмс наклонился и поднял с земли папиросу с золотым мундштуком.
— Следовательно, преступник из хорошего общества, — бормотал он, — он несомненно и есть венецианский разбойник.
Тем временем сумерки сгустились, и Шерлок Холмс уже не мог ничего различать на земле. Он взял из сада известковый слепок, ясно обрисовывавший след ноги.
Он медленным шагом пошел по направлению к городу. Проходя мимо какой-то цирюльни, он увидел, как из нее выходил человек, привлекший его внимание.
Это был бродяга; костюм на нем, по-видимому, был когда-то ему кем-то подарен: брюки были широки, а пиджак — узок. Странную противоположность этому костюму составляла обувь — лаковые башмаки. У бродяги было гладко выбритое лицо, по-видимому, он только что брился.
Одним прыжком Шерлок Холмс очутился возле него. Прежде чем тот сообразил, что от него хотят, сыщик нагнулся и рассмотрел его изящную обувь. У него вырвался крик удовольствия — вдоль подошвы шел глубокий, свежий изъян через кожу правого башмака.
На углу стоял жандарм. Шерлок Холмс знаком призвал его.
— Послушайте, полчаса тому назад на жизнь графини Гримальди совершено покушение. Преступник — вот этот человек, отведите его в участок, а я сообщу полицейскому комиссару все необходимое.
— Он с ума сошел! — возмущенным тоном воскликнул бродяга. — Я не знаю никакой графини Гримальди, да и где же оружие, которым произведено покушение?
Жандарм в нерешимости посмотрел на Шерлока Холмса и медлил с арестом бродяги.
— Видите ли, — сказал он, наконец, подумав, — где же доказательства вашего обвинения?
— У меня в кармане, — возразил сыщик, — вы слышали и поимке каторжника Буонотти?
— Конечно, синьор, ведь он успел умереть, не так ли?
— Совершенно верно; вы слышали подробности о его аресте? Может быть, знаете, кто поймал этого опасного вора?
— Говорят, какой-то известный английский сыщик, имя его я, к сожалению, забыл.
— То был Шерлок Холмс, а Шерлок Холмс — это я. Полагаю, вы не будете далее сомневаться в том, что я говорю?
— Конечно, нет, — ответил жандарм, почтительно отдавая честь. — А теперь вперед, — обратился он к бродяге, — в участке все выяснится!
В участке Шерлок Холмс рассказал дежурному комиссару о всем происшествии с глазу на глаз.
Затем они оба отправились в арестную камеру, где арестованный дожидался их, по-видимому, будучи в довольно веселом настроении.
— Вы давно уже в Венеции? — спросил Шерлок Холмс.
— Нет, недавно, синьор. Я пришел пешком из Вероны и нахожусь здесь только несколько дней.
Шерлок Холмс подошел близко к арестованному и вдруг снял с его ноги башмак, а затем и чулок.
— Вот посмотрите, господин комиссар, — обратился он к чиновнику, — этот человек, который носит лаковые башмаки и шелковые чулки, говорит, что он пришел из Вероны пешком. Посмотрите на его чистые ноги, какие они у него холеные и как нежна их кожа.
Бродяга громко рассмеялся,
— Это действительно у меня должно бросаться в глаза, по дело в том, что я именно сегодня мыл йоги.
Шерлок Холмс вынул из кармана гипсовый слепок следа ноги, снятый им вблизи трактира. Он примерил его к башмаку бродяги.
— Будьте добры удостовериться, господин комиссар, — снова сказал он чиновнику, — что слепок в точности сходится с башмаком. Обратите внимание на то, что изъян так сильно задел кожу башмака, что лак в этом месте совершенно стерт? А я в саду у трактира покажу вам камень, на котором остался лак.
Бродяга с нескрываемым удивлением посмотрел на башмак.
— Боже мой! — воскликнул он. — Вот так в лужу посадил меня этот барин!
— Какой барин? — торопливо спросил комиссар.
— Да тот, который подарил мне башмаки. Я искал дешевого ночлега и вдруг встретил хорошо одетого господина, который осмотрел меня с ног до головы и обратил внимание на мою плохую обувь. Я к нему: может быть, говорю, вы подарите мне другую пару, а то на этих я далеко не уйду! Ну что много толковать, он снял свои хорошие башмаки и дал их мне! Он заставил меня тут же снять мои порванные башмаки и дать их ему; он их надел и пошел своей дорогой! Теперь, когда я знаю, как опасны были для него эти башмаки, я все понимаю — он просто так или иначе хотел отделаться от них.
