Эрл Гарднер - Дело сердитой плакальщицы

– Нет, сэр, но я присутствовал, когда анализ проводился специалистом, который готов дать показания. Я видел результаты собственными глазами. Часть осколков была от старинного зеркала. Стекло этого зеркала обработано по старому методу и содержит вещества, отсутствующие в современном стекле.

– Прошу включить эти туфли как вещественное доказательство. Левую зарегистрируем как D-1, правую – как D-2, – заявил окружной прокурор, взглянув на Мейсона.

– Абсолютно никаких возражений, – непринужденно сказал Мейсон.

– Что? – воскликнул прокурор.

– У меня нет никаких возражений. Ведь вам очень хочется включить туфли в качестве вещественного доказательства.

Это явно было большой неожиданностью для обвинения. Там шепотом посовещались между собой, потом Хейл сказал:

– У меня еще один-два вопроса к шерифу. Вы исследовали осколки стекла из окна в коттедже Кашинга, шериф?

– Да, сэр.

– Не было ли осколка с пулевым отверстием?

– Нет, сэр.

– Вы осмотрели колеса на кресле?

– Да, сэр.

– На шинах были осколки?

– Нет, сэр. По расположению тела и по пулевому отверстию было ясно видно, что пуля не могла влететь через окно, если только кресло не передвигали. Поэтому мы очень осторожно подняли кресло с того места, где оно стояло.

Хейл одобрительно кивнул:

– Правильно сделали, шериф. А теперь расскажите, пожалуйста, суду, что вы обнаружили в комнате при ее обследовании. Опишите, что вы нашли, какая была обстановка.

– Стекло было рассыпано по всему полу. Мы обнаружили по крайней мере пять предметов, от которых осталось битое стекло.

– Какие?

– Разбитое зеркало, которое, судя по всему, бросили и попали в окно, разбив и его. Стеклянные осколки от зеркала и окна были разбросаны по всему полу. Часть этого стекла вылетела на улицу и лежала на земле.

– Так, это два предмета. А какие другие?

– Видимо, когда бросили зеркало или же во время схватки, со стены упала большая картина в раме, и ее стекло разбилось. Оно все лежало на полу, но можно было отличить отдельные осколки. Стекло от картины было потоньше, чем оконное.

– Хорошо, это три разбитых предмета.

– Затем мы обнаружили тонкое посеребренное стекло, явно от зеркальца. Мы сложили все эти осколки и склеили их прочной клейкой лентой так, чтобы были видны линии раскола и обе стороны стекла. Таким образом, мы восстановили все зеркальце.

– Оно с вами?

– Да, сэр.

Шериф вынул из кармана небольшой кружок разбитого зеркала, аккуратно склеенный прозрачной лентой.

– Вы обнаружили его в комнате, где было тело?

– Да, там.

Окружной прокурор сказал:

– Ваша честь, поскольку это зеркальце от пудреницы, занесенной в протокол как доказательство обвинения С-1, я прошу занести его как доказательство С-2.

– Не возражаю, – сказал Мейсон.

– Решено, – произнес судья.

– Ваша честь, я попрошу вас взять в руки пудреницу и склеенное зеркальце и убедиться, как точно оно входит в пудреницу.

Судья так и сделал. Было видно, что сообщение шерифа произвело на него сильное впечатление. Он медленно кивнул.

– Таким образом, – продолжал Хейл, – мы насчитали четыре разбитых стеклянных предмета. Окно, старинное зеркало, картина в раме, зеркальце из пудреницы. Какой пятый предмет, шериф?

– Его легко было различить. Это был высокий стакан, разлетевшийся на мелкие осколки.

– А как были разбросаны осколки от стакана, шериф?

– Они лежали по всему полу. Нельзя было установить причину…

– Ничего, шериф. Я хочу лишь знать, как они лежали.

– Ну, осколки от стакана были рассыпаны по правую сторону от кресла. Там же были и осколки от зеркальца. Остальные осколки валялись по всему полу. Куча осколков лежала, конечно, около окна. Довольно толстый слой стекла, но кресло находилось футах в шести от окна, и вокруг него тоже было стекло. Оно было так разбито, будто там шла какая-то борьба.

Окружной прокурор сказал:

– Ваша честь, здесь еще одно вещественное доказательство. Это осколок стекла, обнаруженный в шине автомобиля Эдриан, но шериф не может сейчас его предъявить. Я прошу разрешения суда снова вызвать шерифа позже.

– Хорошо, разрешаю.

– В этих обстоятельствах вы можете провести перекрестный допрос, – заявил Хейл.

– Вы говорите, что стекло было так разбросано, будто кто-то там боролся? – спросил Мейсон.

– Да, сэр.

– Когда произошла борьба? До или после того, как стекло было разбито?

Шериф сухо улыбнулся:

– Если стекло было разбито в результате борьбы, мистер Мейсон, то боролись, видимо, до того.

– Точно. Но, обнаружив стекло повсюду вокруг кресла, вы не нашли осколков в резиновых шинах?

– Нет, сэр.

– Эти шины были достаточно мягкими, чтобы стекло могло в них вонзиться?

– Да, конечно. Это была пористая резина, очень эластичная. Не надувные, а цельные мягкие шины. К ним наверняка прилипли бы осколки.

– В таком случае, когда шла эта борьба, Артур Кашинг в ней не участвовал?

– Может быть, он был уже мертв, – сухо сказал шериф.

– То есть вы предполагаете, что Артура Кашинга застрелили и борьба произошла после его смерти?

– Судя по всему, да.

– Один из боровшихся был, наверное, убийцей?

– Думаю, что да, мистер Мейсон.

– А кто был другой?

– Этого, конечно, я не могу сказать.

– И тем не менее из дома вела только одна цепочка следов.

– Вы загнали меня в тупик, мистер Мейсон, – сознался шериф. – Я привожу факты, косвенные улики, как они есть.

– Насколько я понял, вы очень тщательно изучили следы.

– Да, сэр.

– Сколько цепочек следов вы обнаружили?

– Там были следы миссис Эдриан – извините, мистер Мейсон, это вывод. Там были следы, ведущие от дома Эдрианов к коттеджу Кашинга. Можно было видеть, что кто-то подошел к передней двери, затем обогнул дом, вошел через заднюю дверь. Позже он вышел через заднюю дверь и по тем же следам вернулся к коттеджу Эдрианов.

Затем была и другая цепочка, или то, что мы считаем таковой, от передней двери коттеджа Кашинга к автомобилю Эдрианов и обратно – либо наоборот. Есть также следы от автомобиля Эдрианов к их дому.

– Другими словами, кто-то, ехавший в автомобиле Эдрианов, остановив машину, мог выйти с места водителя, вернуться к коттеджу Кашинга, затем снова к автомобилю, потом от автомобиля к дому Эдрианов. Верно?

– Да, сэр.

– Можете ли вы сказать, что это были одни и те же следы?

– Они выглядели как одни и те же. Размер вроде один и тот же. Следы оставлены обувью на довольно высоком каблуке. Вот, пожалуй, все, что можно о них сказать. Каблучки довольно широкие, не как шпильки на женских вечерних туфлях. Скорее это похоже на прогулочную обувь на широком каблуке.

– А следы от коттеджа Эдрианов к коттеджу Кашинга?

– Они могли быть оставлены той же обувью или обувью примерно того же размера и формы.

– Таким образом, – подвел итог Мейсон, – можно из всего этого заключить, что вы обнаружили два «набора» следов?

– Правильно.

– Других следов не было?

– Только следы Сэма Барриса, когда он пошел посмотреть, что случилось, затем мои следы и двух моих помощников. И я могу заявить, мистер Мейсон, что мы были очень осторожны, чтобы наши следы не пересекались с теми и не накладывались на них. Мы старались идти цепочкой, след в след.

– Все, что вы можете, таким образом, заключить, это то, что в коттедже состоялась схватка, в которой участвовали только два человека. Один из них – женщина, которая оставила следы от коттеджа Эдрианов к дому Кашинга, а другой – тот, кто шел от автомобиля к коттеджу Кашинга.

– Верно, сэр.

– Только эти два человека могли затеять борьбу после совершения убийства?

– Да, сэр, – отозвался шериф, сухо добавив: – И я могу подчеркнуть, что обе цепочки следов обрываются у дома Эдрианов и что блузка у Карлотты была разорвана.

– Спасибо. У меня пока все.

Хейл обменялся взглядом с Ивсом, встал и с нескрываемым торжеством объявил:

– Моим следующим свидетелем будет миссис Баррис.

Миссис Баррис, крупная женщина, находившаяся явно не в своей тарелке, пробралась к свидетельскому месту, сообщила свои имя и адрес, принесла присягу и обратила усталые глаза к окружному прокурору.

– Вернемся к раннему утру третьего числа, – сказал он. – Вы обращали внимание на коттедж Кашинга?

– Да, сэр.

– В какой связи?

– Мой муж услышал…

– Не важно, что слышал ваш муж. Что заставило вас посмотреть в ту сторону?

– Меня разбудил мой муж.

– Он что-нибудь вам сказал?

– Да.

– Не важно, что он сказал вам. Что вы сделали после того, как он к вам обратился?

– Я встала и посмотрела в сторону коттеджа Кашинга.

– Сколько было времени?

– Как мне помнится, около половины третьего утра.

– И что вы увидели?

– Я увидела, что окна там освещены.

– Вы пользовались каким-нибудь оптическим прибором?