Мэри Ханшеу - Загадка «Пурпурного императора»
Выпустив эту парфянскую стрелу, мисс Винни повернулась и зашагала обратно.
— Пойдемте с нами, мистер Хэдленд! — порывисто сказала леди Брентон.
Клик только этого и хотел. Он зашагал рядом с Алисой и хозяйкой Башен по длинной тенистой аллее.
Леди Брентон была тактичной женщиной. Посмотрев раз-другой на своих спутников, она многозначительно улыбнулась сыну и отстала под предлогом того, что по узкой аллее удобнее идти по двое. Минуту спустя она очень тихо прошептала сэру Эдгару:
— Весьма выдающийся человек, Эдгар. И, если я что-нибудь смыслю в любовных делах, мы навсегда расстанемся с нашей милой маленькой соседкой еще до конца лета. Видишь, как он на нее смотрит? Он ее буквально боготворит. Как хорошо быть молодым, а как только юность кончается…
Она не договорила. Но, хотя леди Брентон старалась радоваться за соседку, на сердце ее словно лежал тяжелый камень.
Глава четырнадцатая
Заговор усложняется
Прогулка по тенистой аллее была очень приятной, хотя Клик старался сосредоточиться на деле, которое привело его в Хэмптон, и на загадочных событиях, происходивших тут.
— Приятная женщина, должен сказать, — обратился он к Алисе, имея в виду леди Брентон, которая теперь шла далеко позади.
— Очаровательная, — последовал быстрый ответ. — И она не только красива, у нее еще доброе сердце. Так печально, что у нее такое несчастье!
— Да, я заметил, что она чем-то очень расстроена, — негромко ответил Клик, — и провела из-за этого несколько бессонных ночей.
— Я тоже так думала, — призналась Алиса, — но она сказала, что отлично спала прошлой ночью. И все-таки…
Она не договорила, очевидно, пожалев о вырвавшихся словах.
— Все-таки — что? — ласково поторопил Клик.
Алиса глубоко вздохнула.
— О, я, наверное, ошиблась, — сказала она, — но мне почудилось, будто прошлой ночью кто-то идет по коридору. Но, конечно, ничего подобного не было.
Странная кривая улыбка промелькнула на лице Клика, но он промолчал, и беседа перешла на другие темы. Время текло в приятной беседе, пока они не добрались до Башен.
Однако тут Клик невольно вспомнил о деле «Пурпурного императора», потому что дворецкий, проводив их в переднюю, сказал:
— Прошу прощения, леди, но вас ожидает джентльмен.
Леди Брентон повернулась к нему, слегка нахмурив гладкий лоб.
— Если это репортер, я не хочу его видеть! — сказала она, решительно махнув рукой. — Вы же отлично это знаете, Грейвз. Я вчера велела вам не впускать незнакомцев ни под каким предлогом.
— Прошу прошения, моя госпожа, но это не незнакомец. Это индийский джентльмен, Джунга Далл, — ответил Грейвз, взглядом укоряя госпожу за то, что та усомнилась в нем. — Он горит желанием вас видеть и ожидает в гостиной.
В восклицании, сорвавшемся с губ госпожи после этого сообщения, смешались облегчение и радость, но сэр Эдгар нахмурился еще сильнее, чем только что его мать.
— Черномазый снова здесь, мама? Не понимаю, как ты выносишь его общество, — раздраженно проговорил он. — Я думал, ты была по горло сыта ими еще в Индии.
На лице леди Брентон отразилось явное неудовольствие.
— Джунга Далл не «черномазый», Эдгар. Как ты можешь говорить такие ужасные вещи! — сердито возразила она. — Он очаровательный человек и единственный, кому удалось вылечить мои головные боли. Я уже много лет так хорошо не спала, как прошлой ночью.
У Клика был достаточно зоркий взгляд, чтобы заметить выражение лица сэра Эдгара, когда леди Брентон повернулась, чтобы пройти впереди.
Юноша, приоткрыв рот, так недоверчиво смотрел на мать, что Клик не смог удержаться от улыбки, следуя за хозяином и хозяйкой в комнату, где с восточным терпением ожидал индус, которого сэр Эдгар так презрительно окрестил «черномазым».
Если Клик ожидал увидеть обычного подобострастного раболепного полукровку, с которыми так хорошо знакомы многие путешественники по Индии, его ожидало приятное разочарование. Джунга Далл оказался брахманом высокой касты из древнего рода, и приветствие, с которым он обратился к леди Брентон, было образцом серьезной вежливости и сдержанности.
Д жунга Далл был великолепным представителем Востока, потому что лицо его излучало добродушие и веру в гуманизм, и это еще яснее проявилось во время беседы. Неудивительно, что констебль Робертс сказал о нем: «Он и мухи бы не обидел». Индус и вправду выглядел совершенно безобидным. Клик заметил, что он явно восхищается леди Брентон, и задумался о знакомых строчках:
«Запад есть Запад,
Восток есть Восток,
И с мест они не сойдут»[5].
Беседа катилась неторопливо, пока речь, наконец, не зашла о теме, которая была на уме почти у каждого.
При первом же упоминании о случившемся темное лицо Джунги Далла стало цвета слоновой кости, и он вскинул руки.
— Все это так ужасно! — воскликнул он. — И мы на Востоке не можем смотреть на смерть столь флегматично, как смотрите вы, англичане. Мы не можем так легко обсуждать такую вещь, как убийство. Я вынужден просить прощения, но я уклонюсь от этой беседы.
Вскоре после этого Клик встал, чтобы попрощаться, и Алиса ушла вместе с ним.
— Ведь правда, леди Брентон — милая женщина? — спросила она импульсивно, когда они свернули на аллею. — А это ужасное событие полностью ее расстроило. Она так ждала, когда же бедная девочка, леди Маргарет, вернется из Франции! Она говорила, что даже пыталась повидаться и помириться с мисс Чейни, но всякий раз напрасно.
Клик потер подбородок и на мгновение задумался о важности этих слов. Не поэтому ли леди Брентон была у дома мисс Чейни той ночью? И почему сэр Эдгар взял на себя глупую миссию спрашивать разрешения мисс Чейни встретить невесту, если знал, что ему откажут?
В голове у Клика мелькало много мыслей, но главным образом он сосредоточился на одной. Он никак не мог прогнать воспоминание о золотой вышивке на тюрбане Джунги Далла, единственном предмете одеяния индийского джентльмена, выдававшем его восточное происхождение.
— Леди Брентон очень чувствительная особа, должен сказать, — наконец проговорил он, — хотя неплохо держится после потрясения, вызванного исчезновением леди Маргарет. Вижу, вы сильно к ней привязались.
— Так и есть, дорогой, — радостно отозвалась Алиса. — Она во всех отношениях была мне доброй подругой! Вот почему я так рада, что вы повстречались в самый удобный момент, и я наконец-то смогла вас познакомить.
— Я еще больше этому рад, — задумчиво сказал Клик. — Возможно, мистер Джордж Хэдленд не подходит для моего нынешнего наряда, но кто распознает разницу? Я боялся, что вы представите меня как лейтенанта Деланда, и даже собирался послать вам записку с Доллопсом. Не хочу, чтобы сэр Эдгар подозревал, что за ним наблюдают.
Алиса посмотрела на него серьезными глазами.
— Боюсь, я не понимаю… О! — вдруг воскликнула она. — Вы имеете в виду, что подозреваете сэра Эдгара в причастности к этому делу? Но ведь он всем сердцем любит леди Маргарет! Я ясно это вижу. Едва ли возможно, чтобы он причинил зло ее единственной родственнице!
— И все-таки, — медленно проговорил Клик, — у него в кармане несомненно был револьвер, когда я повстречался с ним на дороге той ночью, когда ехал в Хэмптон. И вы сами слышали, как он позавчера угрожал убийством.
Алиса смотрела на него широко раскрытыми глазами; краска медленно сходила с ее губ и щек. Нельзя было не признать правду и значение этих двух обстоятельств, двух косвенных свидетельств вины.
— О, мой дорогой, — слабым голосом сказала она, — вы, конечно, не думаете… Что такой милый мальчик, как сэр Эдгар… Вы, конечно, не верите, что он мог приложить руку к столь ужасному преступлению?
— Надеюсь, он к нему не причастен, Алиса, — серьезно ответил Клик, — потому что, должен признаться, он нравится мне. Но одно я знаю наверняка — если сам он и не совершал преступления, то знает, кто это сделал. И знает, что в дело вовлечена женщина.
— Женщина… Женщина?!
— Возможно, и две. По крайней мере, прошлой ночью в Чейни-Корт побывали две женщины.
— Вы намекаете на леди Брентон? Это такой абсурд, что просто нет слов!
— Я ни на что не намекаю, — ответил Клик с улыбкой, глядя на встревоженное лицо Алисы. — Теперь, когда я повидался с ней, я бы скорее заподозрил самого себя, скажем так, — продолжая улыбаться, добавил он.
Он увидел, что Алиса едва сдерживает обуревающие ее чувства, и остановился под сенью деревьев.
— Никто лучше меня не знает, насколько фальшивым может быть очевидное, — все так же серьезно продолжал Клик, — и на мое мнение едва ли могут повлиять косвенные улики, какими бы мрачными они ни казались. Более того — я докажу это вам. Я знаю, что вы будете мне помогать, насколько в ваших силах, и доверяю вам. Так вот, есть одна маленькая улика, которая перевесит любую другую. Алиса, скажите, вы когда-нибудь видели это раньше?