Найо Марш - В мишуре и блестках

— Вроде как вчера на вас было поменьше металлолома, миссис Ф., — заметил мистер Смит.

— Правильно. Я достала украшения и выбрала подходящие. Остальные должны были быть убраны на место. Молтом. Он их не убрал, и в данных обстоятельствах я предпочитаю держать их при себе. Однако я не об этом хотела сказать. Хилари!

— Да, тетя Трах?

— Кто-то пытался взломать наш сейф.

— О боже! О чем вы?

— Есть доказательства. Неким инструментом — возможно, кочергой — пытались сбить замок. Попытка не удалась.

— Только этого не хватало, — сказал Хилари и обхватил руками голову.

— Твоего дядю я оставила в неведении, он бы разволновался. Что ты намерен делать?

— Я? А что я могу сделать? Почему, — вдруг взорвался Хилари, — вы держите ценности под кроватью в гардеробной?

— Потому что под нашу кровать сейф не входит, она непозволительно низка.

— Что ж получается? — спросил мистер Смит. — Альф Молт попытался грабануть кассу, да сноровки не хватило, и он с испугу бежал?

— С ключом в кармане? — сердито парировала миссис Форестер. — Вы сегодня явно не в форме, Смит.

— Я пошутил.

— То-то.

Вошел Катберт.

— Сэр, миссис Аллейн просят к телефону.

— Меня? Звонят из Лондона?

— Да, мадам. Мистер Аллейн на проводе, мадам.

— О, как замечательно! — невольно вырвалось у Трой. Извинившись, она бегом бросилась к телефону.

— …короче, когда в тени стало сорок градусов, мы закруглились, и вот я дома. С Рождеством тебя, дорогая. Когда мы увидимся?

— Скоро, очень скоро. Портрет готов. По крайней мере, я так думаю. Не уверена.

— Не уверена, остановись. Ты ведь знаешь.

— Наверное, ты прав. Я и сама хочу остановиться. Но есть одно обстоятельство…

— Трой, что-нибудь случилось?

— Вроде того. Нет, не со мной. Здесь.

— Ты начала говорить загадками. А ну-ка давай выкладывай начистоту.

— Пожалуй, не сейчас, потом.

— Понятно. Так когда ты приедешь?

— Я… Рори, не клади трубку, ладно?

— Я и не собирался.

Трой не заметила, как рядом оказался Хилари. Он умоляюще жестикулировал и корчил довольно нелепые рожи.

— Пожалуйста! — произнес он. — Можно мне? Прошу прощения, но можно мне сказать?

— Разумеется.

— Мне вдруг пришло в голову. Наверное, мистеру Аллейну неприятно оставаться одному в пустом доме на Рождество. Поэтому, пожалуйста, предложите ему приехать сюда. Я понимаю, вы бы хотели лететь в Лондон на крыльях, но вы же сами говорили, что потребуется еще один сеанс. А я был бы счастлив познакомиться с вашим супругом. К тому же он мог бы дать нам совет насчет Молта, или это будет не по протоколу? Но все равно… пожалуйста…

— Но может быть…

— Нет, нет, никаких «может быть». Пригласите его. Будьте так добры.

Трой передала мужу приглашение.

— Ты сама хочешь, чтобы я приехал? — спросил он, обхватив микрофон ладонью, с тем чтобы его слышала только Трой. — Или ты предпочла бы вернуться домой? В Холбердсе неприятности, да? Радость моя, прими беззаботный тон и ответь. Ты хочешь, чтобы я приехал? Я могу. Сейчас я свободен.

— Можешь? Правда?

— Значит, приехать?

— Право, не знаю, — сказала Трой и засмеялась, более-менее достоверно изображая веселье. — Пожалуй, да.

— А если я не появлюсь, когда ты сможешь выехать?

— Ну… я точно не знаю, — чуть капризно протянула Трой, надеясь, что «игривый тон» ей вполне удался.

— Да что, черт возьми, у вас происходит? — забеспокоился ее муж. — Ну ладно, хорошо. Видимо, ты не можешь говорить.

Хилари скромно пытался привлечь к себе внимание. Он то тыкал себя в грудь, то показывал на свой рот.

— Можно мне? — попросил он.

— Хилари хочет побеседовать с тобой.

— Давай его. Небось вокруг телефона кругами ходит, — согласился Аллейн. — Или вокруг тебя?

— Рори, — сурово произнесла Трой, — познакомься с Хилари Билл-Тасманом.

Она передала трубку, но осталась у телефона. Хилари повел разговор мастерски: он не был ни чрезмерно настойчив, ни откровенно льстив, но отказать ему было бы крайне затруднительно. «Наверное, — подумала Трой, — с помощью таких штучек он и вершит дела в своем обширном и замысловатом бизнесе». Она представила себе удивленную физиономию мужа.

— Ведь вы сейчас свободны, не правда ли? Так почему бы не заехать? В худшем случае наградой вам будет портрет, он великолепен. Значит, приедете? Вы меня чрезвычайно обрадовали. А теперь о поездах… Самый удобный…

Уладив вопрос с расписанием, Хилари, сияя, передал трубку Трой.

— Поздравьте меня! — воскликнул он и удалился, весело помахивая рукой над головой, — жест, уже неоднократно виденный Трой.

— Это опять я.

— Отлично, — отозвался Аллейн.

— Я встречу тебя на станции.

— Большое спасибо.

— Как я рада, что снова увижу тебя!

— Всегда приятно возобновить знакомство.

— Пока.

— Пока.

Когда Хилари объявил, что Винсент, облачившись в шоферскую униформу, отправится на станцию за Аллейном, Трой вызвалась поехать сама. Ее предложение явно пришлось по вкусу Хилари. Оказалось, что запланированы кое-какие поисковые работы (хотя, заметил Хилари, надежды мало), и присутствие Винсента было бы крайне желательным.

Сразу после обеда Трой поднялась к себе переодеться для путешествия. Она услышала шум под окном и выглянула.

Винсент и еще трое мужчин бродили, спотыкаясь, по развалинам оранжереи по колено в снегу и мусоре, вяло тыча граблями и ковыряя лопатами. «Какая глупость», — подумала Трой.

Хилари ждал ее внизу, чтобы проводить.

— Вы выглядите так, — сказал он, уставясь на нее, — словно получили чудесный подарок, или влюбились, или то и другое разом.

— Я и чувствую себя так же, — ответила Трой.

Хилари долго молчал, пристально разглядывая ее, пока Трой не спросила:

— Еще что-нибудь случилось?

— Нет, — медленно произнес Хилари. — Надеюсь, нет. Я просто задумался. Ну да ладно! Осторожней, на дороге гололед. Заблудиться тут невозможно. Счастливого пути.

Хилари стоял, глядя ей вслед, и только когда Трой завела мотор, резко развернулся на каблуках и быстро вошел в дом.

Гуляя, Трой всегда выбирала тропинки, ведущие к пустоши, в «Страну Большого Пугала», как она в память о детских книжках назвала эту местность. Теперь же она ехала по дороге, соединявшей поместье с шоссе. Бульдозеристы отдыхали на Рождество. Наполовину насыпанный холмик и котлован для озерца, в котором будет отражаться новенькая ротонда, были покрыты снегом. Черные трактора зловеще выглядывали из-под брезентовых чехлов. Чуть поодаль виднелась рощица голых деревьев, оставшаяся, видимо, от прежнего парка, а за ней тянулись по склону поля прочь от пустоши и навстречу более умиротворенному и цивилизованному пейзажу. В конце дороги Трой проехала мостик, перекинутый через быстрый ручей. Его русло, по словам Хилари, со временем удлинят, дабы получить воду для плавучих садов.

Путешествие длиной в двенадцать миль привело Трой к месту назначения. Предзакатное солнце светило вовсю, городок Даунлоу приятно поразил обыденностью и отсутствием претензий. По главной улице Трой доехала до станции, припарковала машину и прошла через здание станции на платформу. Она очутилась в привычной вокзальной обстановке: щиты с расписанием поездов, запах дезинфекции и мастики. Отсюда Холбердс казался несуразным и даже слегка отталкивающим.

До поезда оставалось еще несколько минут, и Трой принялась разгуливать взад-вперед по платформе, чтобы, во-первых, согреться, а во-вторых, скрасить ожидание. Странные мысли приходили ей в голову: будет ли Крессида — положим, лет через десять — после трехнедельной разлуки с Хилари испытывать нечто подобное тому, что сейчас испытывает она сама? И насколько сильно влюблена Крессида в Хилари? Вправду ли она страстно желает стать хозяйкой Холбердса? Судя по неловкости, которую испытывали представители местной знати на празднике, Крессиде вряд ли удастся сплотить их вокруг себя. Возможно, они с Хилари будут проводить большую часть времени в лондонской квартире, несомненно устроенной по высшему разряду. Возьмут ли они с собой убийц или заведут в Лондоне другую прислугу? Трой вдруг обнаружила, что мысли о Крессиде вызывают у нее беспокойство и, как ни странно, жалость.

Крыло семафора с громким скрежетом скакнуло вверх. На платформе стало многолюднее, появился носильщик. Лондонский поезд еще не показался, но истошный гудок, напомнивший о ночных привидениях-плакальщиках, уже возвестил о его прибытии.

— Обиделся? Конечно, нет, — сказал Аллейн. — Что бы я сейчас делал в городе? Слонялся бы в тоске, дожидаясь, пока ты приедешь. А вместо этого мы с тобой сидим, нагло развалясь, в чужой машине, катим по полям и лугам — вокруг красота: елочки, снежок! — и нам хорошо. На что же обижаться?