Найо Марш - Маэстро, вы убийца!

— Около часа ночи, — сказала Кэтти. — Меня привезли Джейнсы. Трой задержалась с Джоном Беллаской до закрытия.

— И вы встретились уже за завтраком?

— Да. Потом мы разделились и встретились снова уже на выставке. Обедала я со знакомыми, на которых случайно наскочила — с Грэхемом Барнсом — это известный акварельщик, — и его женой. Потом из клуба мы с Трой поехали домой. Она обедала с Джоном Беллаской.

— Так. Что ж, все ясно. Мне, правда, придётся ещё и самому поговорить с сэром Артуром Джейнсом, чтобы он подтвердил ваши слова. Так уж принято, не обижайтесь.

— Я все понимаю, — снисходительно кивнула Кэтти. — Вы хотите выяснить, не случилось ли так, что кто-то из нас тайком прокрался в студию и подстроил смертоносную ловушку для этой несчастной дурёхи?

— Нечто в этом роде, — улыбнулся Аллейн. — Но я немного знаком с сэром Артуром. Если хотите, я могу сказать ему, что вы потеряли жемчужное ожерелье и хотите узнать, не видел ли он его, или…

— Нет уж, увольте! Скажите ему всю правду. Неужто похоже, что я могу носить жемчужные ожерелья! А уж Джон обеспечит алиби для Трой. Только не перестарайтесь, иначе он примчится сюда на всех парах, уверяя, что сам убил нашу натурщицу. — Кэтти хихикнула и закурила сигарету.

— Понимаю, — сказал Аллейн. И тут же в его воображении всплыла Трой, которая сидела у камина, обхватив голову тонкими изящными руками. Колец на её пальцах не было.

— Кто-нибудь видел вас в час ночи, когда вы вернулись в клуб?

— Меня впустил ночной портье. Не помню, видела ли я ещё кого-нибудь.

— Ваша комната была недалеко от комнаты мисс Трой?

— Прямо по соседству.

— Вы слышали, как она вернулась?

— Нет. Она сказала, что легонько постучала в мою дверь, но я ничего не слышала. Спала, должно быть. В семь пришла горничная и принесла мне чай, но ведь это ничего не значит: я вполне могла выбраться ночью, сесть в машину Трой, прикатить сюда, свершить своё чёрное дело и вернуться в Лондон.

— Это верно, — кивнул Аллейн. — Вы так и поступили?

— Нет.

— Что ж, — вздохнул Аллейн. — Придётся порасспрашивать ночных портье, работников гаражей и бензоколонок.

— Желаю удачи.

— Благодарю вас, мисс Босток. Насколько я знаю, сюда вы вернулись к обеду. А как вы провели остаток дня?

— Стряпала статейку для «Палитры». Прямо здесь, в библиотеке.

— В студию не выходили?

— Нет.

— А с мисс Трой общались?

— Да, она несколько раз заходила. Сейчас припомню. Она довольно долго возилась вон с тем ящиком. Перебирала эскизы, сжигала ненужные бумаги. Потом приводила в порядок свой этюдник. Чай мы тоже пили здесь. Затем она отправилась в поле поискать место для этюда. Поужинали мы в Боссикоте — с Хоуортами, — а вернулись около одиннадцати.

— Спасибо. А как вы провели воскресенье?

— Я весь день пыхтела над статьёй. Трой утром рисовала, а домой вернулась только днём. Остальные приехали уже ближе к ужину.

— Не рассказывала ли при вас Соня о том, как провела уик-энд?

— Нет. Во всяком случае, я ничего не слышала. По-моему, она говорила, что собирается в Лондон.

— Вы ведь заключили с ней контракт на этот семестр в отсутствие мисс Трой, верно?

— Да.

— А как вы с ней связались?

— Через Грэхема Барнса. Он дал мне её адрес.

— Он у вас сохранился?

— Ой, вряд ли. Попробую вспомнить. В Баттерси, кажется. А вот: Баттерси Бридж Гарденс. Где-то он у меня записан. Я поищу.

— Буду вам очень признателен. Это сэкономило бы нам время. Теперь вернёмся к истории с натурщицей и вашей картиной. Я имею в виду ту, на которой изображена гимнастка на трапеции. Продолжала ли мисс Глюк позировать вам после той стычки, о которой рассказала мисс Филлида Ли?

И вновь широкое лицо Кэтти порозовело. Густые брови сдвинулись, а губы гневно поджались.

— Ну и мерзавка же эта Ли! Я уже говорила Трой, что она совершила ошибку, взяв в ученики эту богатенькую тварь. Эта девица — настоящая наушница. Она училась в Слейде, где почти наверняка смотрелась белой вороной. Когда она вспоминает, то пытается изображать из себя выпускницу Слейда, но во все остальное время характер провинциальной сплетницы из неё так и прёт. Изо всех пор. Она ведь умышленно прокралась в студию, чтобы подслушать наш разговор.

— С натурщицей?

— Да. Жуткая стерва!

— Значит, вы и в самом деле повздорили с Соней?

— Это вовсе не означает, что я её убила.

— Разумеется. Но я был бы рад услышать ваш ответ, мисс Босток.

— Соня совсем распустилась, а я лишь осадила её. Поставила на место. Она прекрасно знала, что я тороплюсь закончить картину к групповой выставке, и ловко этим пользовалась. Шла на любые ухищрения, чтобы насолить мне. Лицо мне пришлось соскребать четыре раза — в итоге холст оказался безнадёжно загублен. Трой слишком добра к своим натурщицам, вот они и садятся на шею. Я задала юной нахалке трёпку и считаю, что поделом ей.

— Так она ещё позировала вам после этого?

— Нет. Я же сказала — картина безнадёжно загублена.

— Как она пыталась вам насолить? Меняла позу?

Кэтти пригнулась вперёд, упёршись крупными ладонями в колени. Аллейн заметил, что женщину колотит лёгкая дрожь, словно изготовившегося к прыжку терьера.

— Я уже заканчивала лицо — мне оставалось только пару раз пройтись по нему. Дольше всего я возилась с губами. Я просила, умоляла Соню не шевелить ими, но всякий раз, как я поднимала голову, она закусывала губу или злорадно ухмылялась. Как будто понимала, как я мучаюсь. Я уже смешала красный кадмий для нижней губы и хотела нанести его, как вдруг Соня состроила рожу. Я её обругала. Она промолчала. Я взяла себя в руки, приготовилась сделать мазок и посмотрела на Соню. Она показывала мне свой мерзкий язык!

— И это явилось последней каплей?

— Да! Я высказала всё, что накопилось во мне за две недели страданий. Я даже не пыталась сдерживаться.

— Да, это не удивительно. Прекрасно вас понимаю. Как по-вашему — зачем она это делала?

— Она меня провоцировала, — сквозь зубы процедила Кэтти. — Нарочно.

— Но почему?

— Почему? Да потому что я обращалась с ней именно как с натурщицей. Потому что ожидала получить от неё хоть какую-то отдачу за те бешеные деньги, что платила ей Трой. Я её наняла в отсутствие Трой и до возвращения Трой сама вела все дела. Соня этому противилась. Вечно намекала, что вовсе не должна мне подчиняться.

— И это все?

— Да.

— Понятно. Вы сказали, что мисс Трой платила ей бешеные деньги. Сколько это составляло?

— Четыре фунта в неделю плюс содержание. Как-то раз Соня наплела ей с три короба про свою мифическую болезнь и счета за лечение, и Трой, не проверяя, выложила ей круглую сумму. Жуткая наглость! А с Трой говорить бесполезно. Она верит людям на слово. Попрошайки чуют её за несколько миль. Теперь вот, пожалуйста — опять посадила себе на шею двоих прихлебальщиков.

— В самом деле? Это — кого же?

— Прежде всего — Гарсию. Он уже давно сосёт из неё соки. А теперь ещё этот папуас — Хэчетт. Трой уверяет, что остальные платят ей гораздо больше, но — получит ли она деньги, это ещё бабушка надвое сказала.

— Как вам кажется, Гарсия хорошо здесь выглядит? — внезапно спросил Аллейн, показывая ей групповой снимок.

Кэтти взяла фотографию и вгляделась в неё.

— Да, он хорошо вышел, — сказала она. — Это снято прошлым летом.

— Значит, он уже тогда гостил у мисс Трой?

— О, да! Гарсия ведь никогда ни за что не платит. У него в пустыне песка не допросишься. Совершенно бессовестная личность!

— Вы не могли бы рассказать мне про него поподробнее, мисс Босток?

— Я не сильна давать характеристики, — протянула Кэтти. — Но попытаюсь. Он смуглый, неопрятный, немного дикий. Такое лицо писать — одно удовольствие. Хорошая кость. Вы ведь его подозреваете, да?

— Трудно сказать, — уклончиво ответил Аллейн.

— Я думаю, что именно он убил Соню. Больше некому. потом — это в его характере. Он совершенно безжалостен и хладнокровен, как гадюка. Он даже спросил Малмсли, не хотелось ли тому когда-нибудь убить свою любовницу.

— Да, мистер Малмсли рассказал нам об этом.

— Держу пари, что так оно и было. Если Соня приставала к нему и мешала работать, он бы избавился от неё, не задумываясь. Даже глазом не моргнув. С такой же лёгкостью он бы прихлопнул назойливую муху. А, может быть, она отказалась давать ему деньги.

— Соня давала ему деньги?

— Мне кажется, что да. По словам Ормерина, эта дурёха содержала Гарсию весь прошлый год. Я уверена, что Гарсия мог брать у неё деньги без зазрения совести. Он вообще свято убеждён, что цель оправдывает средства. Гарсия ведь мог устроиться на высокооплачиваемую работу в богатую ритуальную компанию. Трой уже с ними договорилась на его счёт. Однако, стоило Гарсии только увидеть их мраморных ангелочков с раскрытыми библиями, как он грязно выругался и ушёл, хлопнув дверью. А ведь голодал в то время! — В голосе Кэтти, несмотря на неодобрительный тон, прозвучали восхищённые нотки. — Он из тех, что умирают, но не сдаются.