Найо Марш - Маэстро, вы убийца!
— Непременно. Давайте вернёмся к вам. Что вы делали потом, после того, как вышли из студии?
— Когда я вышла, было одиннадцать часов. Колокола боссикотской церкви как раз перестали звонить. Я работала в саду до двух часов, а потом пришла домой и пообедала. Кисти вымыла здесь — в студию больше не ходила. Мы с Кэтти обсудили мой эскиз, потом она прочитала мне вслух свою статью и начала её перепечатывать. В пять часов, как раз к чаю, приехали Пилгрим с Сиклифф, а остальные прибыли позже, на шестичасовом автобусе.
— Соня Глюк тоже?
— Да.
— Вечер вы провели все вместе?
— У моих учеников в задней части дома есть нечто вроде клуба. В молодые годы моего дедушки там размещался бальный зал, а позднее, когда мой отец лишился почти всего своего состояния, эту часть дома закрыли. Я поставила туда кое-какую мебель и разрешила ученикам собираться и проводить там время. Это — сразу за столовой, в конце коридора. Вчера после ужина они все отправились туда. Я тоже несколько раз заглядывала.
— Все были в сборе?
— Кажется, да. Только Пилгрим с Сиклифф отлучались через балконную дверь прогуляться по саду. Вкусить прелестей помолвки.
Аллейн вдруг рассмеялся. Смех у него довольно приятный, подметила Трой.
— Что вас рассмешило? — спросила она.
— «Вкусить прелестей помолвки», — процитировал Аллейн.
— А что тут смешного?
— Всего три слова, а сколько в них скрытого смысла!
На мгновение завеса отчуждения соскользнула и они посмотрели друг на друга, как закадычные друзья.
— Во всяком случае, — продолжила Трой, — вернулись они в таком приподнятом расположении духа, что остальные ещё долго подтрунивали на их счёт. Кроме Сони, которая сидела чернее тучи. Сиклифф права — в прошлом году Соня и впрямь пользовалась бешеным успехом у мужской половины моих учеников. Затем появилась Сиклифф и сразу затмила её. Соня, не привыкшая пребывать на вторых ролях, просто исходила от ревности. Вы же сами видели, как держится Сиклифф. Она прекрасно сознаёт свою притягательность для мужчин и постоянно этим пользуется. Кэтти утверждает, что она нимфоманка.
— А вот Пилгрим кажется мне честным малым.
— Он — славный паренёк.
— Вы одобряете их помолвку?
— Нет, категорически нет. Я уверена, что ей нужен только его титул.
— Не хотите ли вы сказать, что он сын того самого Пилгрима?
— Да. Причём, достопочтенный пэр может в любой день отправиться к праотцам. Он ведь уже давно стоит одной ногой в могиле.
— Понимаю.
— Да, кстати… — Трой замялась.
— Что вы хотели сказать?
— Не знаю, насколько это может быть важно.
— Пожалуйста, скажите.
— Я боюсь, что вы можете придать моим словам чересчур серьёзное значение.
— Постараюсь быть объективным. Во всяком случае, в Ярде нас этому учили.
— Прошу прощения, — сразу нахохлилась Трой. — Просто мне показалось, что после их помолвки Пилгрим стал выглядеть непривычно озабоченным.
— Из-за чего — не знаете?
— Поначалу я думала, что из-за отца, однако теперь мне так уже не кажется.
— Может быть, он уже сожалеет о своём выборе? Понял, что поторопился.
— Нет, вряд ли, — сдержанно сказала Трой. — Думаю, что это как-то связано с Соней.
— С натурщицей?
— Мне кажется, на него как-то повлияли едкие слова Сони о влюблённых голубках. Соня вообще была падка на колкости, но, похоже, какие-то её слова запали ему в душу.
— А было ли что-нибудь серьёзное между самой Соней и Пилгримом?
— Понятия не имею, — чистосердечно призналась Трой.
В дверь постучали, и вошёл Фокс.
— Я связался с Ярдом, сэр. Они займутся всем, не откладывая. В студии наши люди закончили.
— Попросите их подождать. Сейчас я к ним подойду.
— Больше от меня ничего не требуется? — спросила Трой, вставая.
— Да, благодарю вас, мисс Трой, — официальным тоном произнёс Аллейн. — Если вас не затруднит, сообщите нам, пожалуйста, имена и адреса людей, с которыми вы общались в Лондоне. Мы обязаны проверять все показания.
— Да, я понимаю, — холодно ответила Трой.
Глава 8
КОЕ-ЧТО О ГАРСИИ
— По-моему, наша дама чем-то расстроена, — заметил Фокс, когда Трой вышла.
— Я её раздражаю, — вздохнул Аллейн.
— Вы, сэр? — изумился Фокс. — Вы, всегда такой учтивый и обходительный со свидетельницами? Да вы — само обаяние!
— Спасибо, Фокс, — криво улыбнулся Аллейн.
— Узнали что-нибудь полезное, сэр?
— По её словам, в субботу днём злополучная драпировка была натянута.
— Нда-а, — протянул Фокс. — Если она говорит правду, то кинжал воткнули в промежуток времени между пятницей, когда ушёл мистер Малмсли, и субботой, когда в студию заглянула мисс Трой. Если, конечно, Малмсли не наврал с три короба. Пока все указывает на одного человека — не так ли, сэр?
— Да, Братец Лис. Именно так.
— Ярд уже всерьёз приступил к его розыску. Повариха описала мне его внешность, а старина Бейли откопал в студии пару фотографий, где заснята вся их художественная братия. Вот одна из них.
Он выудил из кармана небольшой снимок, на котором была запечатлена мисс Трой со своими учениками. Фото было снято в саду.
— Посмотрите, Фокс — это натурщица!
Фокс водрузил на нос очки и воззрился на фотографию.
— Да, это она, — мрачно кивнул он. — И выглядет превеселенькой.
— Да, — вздохнул Аллейн. — Превеселенькой.
— А вот этот, стало быть, Гарсия, — Фокс ткнул пальцем в снимок. Аллейн вынул лупу и вгляделся. Худое, небритое лицо, всклоченные волосы, близко посаженные глаза, сросшиеся над тонким носом брови. А вот губы — неожиданно пухлые. Гарсия хмуро пялился прямо в объектив. Аллейн передал лупу Фоксу.
— Типичный Тарзан, — сказал он.
— Если Малмсли и мисс Трой говорят правду, то он — убийца, — заметил Фокс, который имел привычку всегда удостоверяться в том, что его поняли правильно. — Хотя мотив пока неясен.
— Не знаю, Братец Лис. Похоже, девчонка излишне рьяно требовала, чтобы он на ней женился. Возможно, вскрытие позволит установить истину.
— Если окажется, что она беременна? — Фокс снял очки и с уважением уставился на своего шефа. — Да. Наверное. А как вы отнеслись к заявлению Малмсли о том, что Гарсии стало плохо после того, как он увидел, что стряслось с портретом красотки?
— Да, это непонятно, — кивнул Аллейн. — Впрочем, вы же слышали мнение самой мисс Сиклифф на этот счёт. Гарсия настолько влюблён в неё, что был сражён горем.
— По-моему, это притянуто за уши, — с сомнением произнёс Фокс.
— Я склонен к тому, чтобы с вами согласиться. С другой стороны, если это правда, то у нас в руках окажется возможное объяснение причины, по которой он убил Соню Глюк. Есть и иное предположение, которое может показаться вам притянутым за уши ещё сильнее. Мне, например, кажется, что акт вандализма, совершенный Соней в порыве страсти, мог настолько потрясти художественную душу Гарсии, что подтолкнул его на столь необдуманный поступок. Мисс Трой сказала, что портрет Вальмы Сиклифф был её лучшим творением за все время. — Голос Аллейна едва заметно охрип. — Значит, это был настоящий шедевр. Признаться честно, Фокс, если бы я имел счастье созерцать этот портрет, а потом увидел, что с ним сотворила эта девчонка, мне бы тоже сделалось дурно. Я даже допускаю, что захотел бы собственноручно свернуть ей шею.
— В самом деле, сэр? — невозмутимо произнёс Фокс. — Но я все же уверен, что до убийства не дошло бы.
— Это верно, — вздохнул Аллейн. — Но желание у меня бы возникло, это как пить дать.
Он принялся мерить шагами комнату. Потом сказал:
— Вот, мы подняли на уши весь Скотленд-ярд, Братец Лис. А что, если окажется, что Гарсия мирно сидит в своём складе и лепит заказанную вестминстерским театром «Комедию и Трагедию»? Что тогда?
— Тогда мы решим, что либо Малмсли, либо мисс Трой сознательно ввели нас в заблуждение. Кстати говоря, я бы не отнёс мистера Малмсли к числу людей, которым я безоговорочно верю на слово. Уж слишком он, по-моему, нагл и развязен для художника.
Аллейн улыбнулся.
— Очень живописная характеристика, Фокс. Восхитительно! Нет, если Малмсли не солгал, то ловушку подстроили уже после того, как они все разъехались в пятницу. Но, если верить мисс Трой, то — до того времени, как она заглянула в студию в субботу днём, чтобы взять этюдник.
— Если, — подчеркнул Фокс.
— Если, — эхом откликнулся Аллейн после некоторого молчания.
— Что касается истории с этим портретом, сэр, то наиболее сильный побудительный мотив был, конечно, у самой мисс Трой.
На сей раз молчание затянулось.
— Можете ли вы представить, Фокс, чтобы эта женщина оказалась убийцей? — спросил наконец Аллейн, стоявший у камина. — Причём — хладнокровной убийцей. Не забудьте — акт вандализма был совершён за целую неделю до убийства.
