Эрл Гарднер - Дело о воющей собаке
– Доказательств! – воскликнула Делла. – Какие еще доказательства тебе нужны? Этот человек пришел сюда и почти сказал тебе, что собирается совершить убийство. Потом он присылает письмо, свидетельствующее, что он усовершенствовал свои планы и готов действовать. Вслед за этим Картрайт исчезает, а человек, который дурно с ним обошелся, найден убитым.
– Не ставишь ли ты телегу впереди лошади? – осведомился Мейсон. – Не следовало бы сказать, что Картрайт убил человека, а потом исчез, если ты хочешь, чтобы обвинение звучало убедительно? Разве не странно звучит, что он исчез и его враг найден убитым после этого, а не наоборот?
– Такая казуистика хороша для разговора с присяжными, – сказала Делла, – но меня тебе не одурачить. Тот факт, что Картрайт составил завещание и отправил тебе деньги, показывает, что он готовился к последнему акту своей кампании. Ты знаешь, что это за акт, не хуже меня. Картрайт наблюдал и шпионил за человеком, который разрушил его семью, ожидая возможности дать знать о своем присутствии жене. Такая возможность представилась. Он забрал жену из дома Фоули и поместил ее в безопасное место, а потом вернулся, сделал свое дело и присоединился к ней.
– Не забывай, – напомнил Мейсон, – все, что я знаю, доверено мне Картрайтом как адвокату и составляет профессиональную тайну.
– Возможно, но ты не должен позволять, чтобы невинную женщину обвиняли в преступлении.
– Я и не позволяю.
– Нет, позволяешь! Ты посоветовал ей молчать. Она хочет рассказать свою историю, но не осмеливается, потому что ты ей запретил. Ты представляешь ее интересы и все же допускаешь, чтобы ее ложно обвинили, дабы другой твой клиент мог спастись.
Мейсон вздохнул, улыбнулся и покачал головой.
– Давай поговорим о погоде, – предложил он. – Это более ощутимо.
Делла возмущенно посмотрела на него.
– Я преклоняюсь перед тобой, Перри Мейсон, – сказала она. – Ты самый умный и способный человек из всех, кого я знаю. Ты совершал чудеса, но сейчас поступаешь несправедливо, подвергая риску женщину, чтобы защитить интересы Картрайта. Рано или поздно его все равно поймают и отдадут под суд, а ты полагаешь, будто укрепил его позиции, временно пустив полицию по ложному следу.
– Ты поверишь мне, – спросил Мейсон, – если я скажу, что ты несешь околесицу?
– Нет, потому что знаю, что это не так.
Мейсон агрессивно выпятил подбородок и сверкнул глазами.
– Делла, – сказал он, – полиция могла бы выдвинуть против Картрайта убедительное обвинение на основании косвенных улик, если бы знала столько же, сколько мы. Но не обманывай себя, думая, что им не удастся на таких же основаниях выдвинуть обвинение против Бесси Форбс.
– Но ты говоришь только об обвинениях, – возразила она. – Артур Картрайт виновен, а Бесси Форбс – нет.
Мейсон терпеливо покачал головой:
– Ты вторгаешься на чужую территорию, Делла. Помни, что я адвокат, а не судья и не присяжные. Я только слежу за тем, что представляют в суде. Функция адвоката – наблюдать, чтобы факты в пользу подзащитного были представлены присяжным наиболее убедительно. Функция же окружного прокурора – следить, чтобы в наиболее благоприятном свете были представлены факты в пользу обвинения. Наконец, функция судьи – обеспечивать, чтобы права сторон соблюдались должным образом и доказательства представлялись по всем правилам, а функция присяжных – решить, какой вынести вердикт. Я всего лишь адвокат, и мой долг – представлять интересы клиента по мере моих способностей. Если ты как следует проанализируешь нашу систему правосудия, то поймешь, что обязанности защиты этим исчерпываются. Адвоката часто осуждают за попытку быть слишком умным, забывая, что государство старается выставить против него как можно более толкового прокурора. Чтобы противостоять натиску обвинения, защите приходится мобилизовать всю свою хитрость и проницательность. На этой основе и покоятся конституционные права, данные народу.
– Я все это знаю, – отозвалась Делла, – и понимаю, что у любителей зачастую складывается превратное представление о происходящем. Они не понимают тактики адвоката и того, почему он считает необходимым к ней прибегнуть. Но это не отвечает на вопросы по данному делу.
Перри Мейсон вытянул правую руку, стиснул ее в кулак, потом разжал его и сжал снова:
– Делла, я держу в этой руке оружие, которое разобьет оковы на запястьях Бесси Форбс и сделает ее свободной, но должен нанести удар в нужное время и нужным способом. Иначе я только притуплю клинок и оставлю ее в еще худшем положении, чем сейчас.
Делла Стрит бросила на него взгляд, полный восхищения.
– Я люблю, когда ты так говоришь, – сказала она. – Твой тон меня возбуждает.
– Вот и отлично, только помалкивай об этом. Пока что я не намерен ничего тебе рассказывать.
– И ты обещаешь использовать это оружие? – спросила она.
– Конечно, обещаю. Я представляю интересы Бесси Форбс и намерен делать это наилучшим для нее образом.
– Но почему бы не нанести удар сразу? Разве не легче опровергнуть обвинение прежде, чем дело попадет в суд?
Мейсон покачал головой:
– Только не это дело. Улики против Бесси Форбс куда более веские, чем может показаться, и толковый прокурор может построить на них весьма убедительное дело. Я не осмелюсь нанести удар, пока не узнаю всю силу обвинения. Я могу ударить только один раз и должен сделать это как можно драматичнее, дабы удар оказался эффективным. Прежде всего мне нужно, чтобы общество симпатизировало Бесси Форбс. А ты знаешь, как трудно вызвать сочувствие к женщине, обвиняемой в убийстве. Стоит сделать неверный шаг, как газеты направят интервьюировать ее спецкорреспондентов, которые напишут целые колонки бреда о тигриной грации, с которой она двигается, львином блеске в ее глазах и свирепости, скрывающейся под безобидной внешностью. Сейчас я пытаюсь вызвать к Бесси Форбс интерес и симпатию. Я хочу, чтобы читатели газет думали о ней как об утонченной женщине, брошенной в тюрьму и обвиненной в убийстве, которая может доказать свою невиновность, если бы этому не препятствовали приказы адвоката.
– Это действительно пробудит к ней сочувствие, – заметила Делла Стрит, – но и тебя выставит в дурном свете. Станут думать, будто ты играешь на публику, чтобы побольше заработать на процессе.
– Я и хочу, чтобы так думали.
– Но это повредит твоей репутации.
Мейсон невесело усмехнулся:
– Минуту назад, Делла, ты упрекала меня в том, что я недостаточно делаю для моей клиентки. Сейчас же ты укоряешь меня за излишнее усердие.
– Это не так, – возразила она. – Но ты можешь осуществить это по-другому. Тебе незачем жертвовать своей репутацией, чтобы защитить ее.
Мейсон шагнул к кабинету.
– Хорошо бы, если так, – вздохнул он, – но другого пути нет. Позвони Полу Дрейку и попроси его приехать сюда. Мне нужно его видеть.
Делла Стрит кивнула, но не сдвинулась с места, пока Мейсон не закрыл за собой дверь кабинета. Тогда она сняла телефонную трубку.
Перри Мейсон бросил шляпу на книжный шкаф и начал ходить взад-вперед. Он все еще этим занимался, когда Делла открыла дверь и сообщила:
– Пол Дрейк здесь.
– Пришли его сюда, – велел Мейсон.
Дрейк устремил на Мейсона свой обычный ленивый взгляд.
– Ты что, совсем не спал? – осведомился он.
– Почему ты так думаешь?
– Прошлой ночью я тебя засек, – объяснил детектив. – Вернее, мои ребята.
– Я поспал пару часов, – сказал Мейсон, – сходил в турецкую баню и побрился. Это все, что мне нужно, когда я работаю над делом.
– Ну, – промолвил Дрейк, опускаясь в большое кожаное кресло и забрасывая ноги на подлокотник, – угости меня сигаретой и расскажи, какие у тебя новости.
Мейсон передал ему пачку сигарет и чиркнул спичкой.
– Ты требуешь слишком много услуг, – заметил он.
– Ты тоже, – отозвался Дрейк. – Из-за тебя подняты на ноги все частные детективные агентства в стране. Я получил больше телеграмм с дезинформацией и несущественными фактами, чем ты мог бы переварить за неделю.
– Ты отыскал какие-нибудь следы Артура или Полы Картрайт? – осведомился Мейсон.
– Никаких. Они исчезли с лица земли. Более того, мы запрашивали все таксомоторные компании в городе, говорили со всеми водителями и не смогли найти того, кто выезжал на Милпас-драйв, 4889, когда миссис Картрайт покидала дом Фоули.
– Ты не знаешь, что это была за машина?
– Нет. Телма Бентон утверждает, что такси. Она в этом уверена, но мы не можем найти шофера.
– Может, шофер не признается? – предположил Мейсон.
– Возможно, но маловероятно.
Мейсон сел за письменный стол и побарабанил пальцами по крышке.
– Пол, – сказал он, – я могу разбить вдребезги дело против Бесси Форбс.
– Конечно, можешь. Все, что тебе нужно сделать, это позволить женщине рассказать свою историю. Почему ты заставляешь ее молчать? К такой тактике прибегают только виновные или закоренелые преступники.
