Найо Марш - Пение под покровом ночи

— Судовладельцы категорически против. Капитан тоже. Мое начальство наказало мне по мере возможности уважать их желания. Они считают, что женщин следует предупредить, не выдавая истинных причин. Для женщин так куда лучше. Кстати, Мейкпис, похоже, тоже в порядке. Думаю, он с удовольствием будет охранять мисс Кармайкл.

Как и капитан, отец Джордан сказал:

— Значит, остается Дейл, Мэрримен, Кадди и Макангус. — Но в отличие от капитана добавил: — Что ж, вполне возможно. — Он положил ладонь на рукав Аллейну. — Вы наверняка скажете, что я ужасно непоследователен, но знаете, что мне вдруг пришло в голову?.. — Он замолчал и крепко сжал пальцами рукав своего собеседника.

— Я вас слушаю.

— Видите ли, я священник англо-католической церкви. Я слушаю исповеди людей. Это смиренный и в то же время удивительнейший из всех наших долгов. Никогда не перестаешь удивляться той неожиданности, с какой проявляет себя грех.

— Вероятно, то же самое могу сказать я, исходя из моего опыта.

Они молча обогнули кормовой люк и снова очутились с левого борта. В салоне уже погасили свет, по палубе протянулись длинные черные тени.

— Страшно такое говорить, но иной раз я вдруг ловлю себя на том, что мне хочется, чтобы этот убийца был на нашем судне. Ведь это лучше, чем мрак неведения. — Отец Джордан свернул вбок, намереваясь присесть на крышку люка. Комингсы отбрасывали на палубу черные тени. Он угодил в одну из них, как в канаву.

— Ма-ма!

Голос раздался прямо из-под его ног. Отец Джордан приглушенно вскрикнул и чуть было не упал.

— Господи боже мой! Что же я наделал!

— Судя по звуку, вы наступили на Эсмеральду.

Аллейн нагнулся. Его руки наткнулись на кружева, на жесткое неживое тело.

— Не шевелитесь.

Он всегда носил в кармане фонарик толщиной с карандаш. Сейчас его луч метнулся наподобие миниатюрной копии фонаря офицера полиции Мэйра.

— Я ее сломал? — в беспокойстве вопрошал отец Джордан.

— Она без вас сломана. Взгляните.

То, что кукла была сломана, не вызывало никакого сомнения. Ее голова была с силой скручена набок, и теперь Эсмеральда ухмылялась откуда-то из-за левого плеча. Черная кружевная мантилья была туго обмотана вокруг шеи, на жесткой груди разбросаны стеклянные бусинки-изумруды и среди них один-единственный мятый гиацинт.

— Ваше желание исполнено, — сказал Аллейн. — Он здесь.

Капитан Бэннерман провел ладонью по волосам и встал из-за столика в своей гостиной.

— Сейчас полтретьего. От той хреновины, которую я пил за обедом, мне как-то не по себе. Глоток спиртного крайне необходим, что, джентльмены, советую сделать и вам. — Он поставил на столик бутылку виски и четыре стакана, стараясь не прикасаться к большому предмету, который лежал тут же под газетой. — Чистое? Вода? Содовая?

Аллейн и отец Джордан попросили с содовой, Тим Мейкпис — с водой. Капитан пил чистое.

— Никак не свыкнусь с этой мыслью, — сказал Тим. — Согласитесь, ведь в это просто невозможно поверить.

— А я и не верю, — изрек капитан. — Кукла — это просто шутка. Чертовски скверная, злобная шутка. Но шутка, черт побери. Был бы очень польщен, если бы знал, что у меня на борту этот Джек Потрошитель.

— Нет-нет, увы, я, кажется, не могу с вами согласиться, — бормотал отец Джордан. — А что скажете вы, Аллейн?

— Думаю, идея насчет шутки не лишена основания. Тем более что здесь налицо подобие жертвы, разговоры об убийствах и сходные обстоятельства.

— Вот именно! — победоносно воскликнул капитан. — И если хотите знать, далеко за шутником идти не надо. Дейл обожает проказничать. Он сам это не отрицает. Держу пари на все что угодно…

— Постойте! — воскликнул отец Джордан. — Я с вами не согласен. Дейл не способен на столь отвратительную шутку.

— Вы правы, — сказал Аллейн. — На мой взгляд, это вовсе не шутка.

— Думаю, вы все заметили, что у мистера Макангуса был в петлице гиацинт, — задумчиво сказал Тим.

Отец Джордан и капитан вскрикнули от изумления.

— Но он обронил его, когда они стукнулись головами с мистером Мэррименом, — напомнил Аллейн. — Мистер Мэрримен, как вы помните, поднял его и швырнул на палубу.

— Ага, вот видите! Снова все при своих картах, — злорадствовал капитан.

— А где она оставила куклу? — спросил Тим.

— На крышке люка. Она положила ее туда, когда брала у Денниса телеграмму и, судя по всему, забыла взять с собой в каюту. Кукла сидела над тем самым местом, где мы ее нашли, то есть в трех футах от того места, куда мистер Мэрримен швырнул гиацинт. Как видите, все атрибуты оказались не просто в наличии, а еще и под рукой. — Аллейн повернулся к Тиму. — Вы с мисс Кармайкл ушли первыми. По всей вероятности, вы направились к правому борту, верно? Не скажете, куда именно?

— Э-э-э… нет. Мы были… Где же мы были? Да, чуть дальше от входа в коридор с пассажирскими каютами. Там есть скамейка.

— И вы еще сидели там после того, как общество на палубе уже разошлось?

— Разумеется.

— А вы не видели случайно, как пассажиры входили в коридор или, что куда важнее, выходили из него в ближние к вам двери?

— Нет.

— От джентльменов вашего склада вообще не много проку на свидетельском месте. Но уж когда вы влюбитесь, то свидетеля вовсе нет, — добродушно заметил Аллейн.

— Позвольте, позвольте…

— Да что уж там. Я сам смогу описать все, как было: мистер Мэрримен, чья каюта первая слева по коридору, если идти со стороны левого борта и иллюминаторы которой выходят на корму и на правый борт, вошел в коридор через те двери, что поблизости от вашей скамейки. За ним последовал мистер Макангус, чья каюта напротив. Остальные, по-видимому, вошли в коридор через двери напротив. Все, за исключением миссис Диллинтон-Блик и Обина Дейла, которые вошли в этот коридор через стеклянные двери салона. Капитан Бэннерман после короткой беседы со мной поднялся на свой мостик. Отец Джордан и я направились в кормовую часть судна, где расположена эта веранда и откуда ничего не видно. Судя по всему, именно в этот самый момент кто-то вернулся сюда и казнил Эсмеральду.

— И как вам удается все помнить? — удивился капитан.

— Я тоже несу свою вахту. — Аллейн повернулся к отцу Джордану. — Все было кончено до того, как мы подошли туда с правого борта.

— Вы так думаете?

— А вы разве не помните? Мы с вами слышали, как кто-то пел «Сломанную куклу».

— Как все мерзко.

Отец Джордан закрыл лицо ладонями.

— Еще и раньше было замечено, что он поет, сделав дело.

— Мы с Джемаймой тоже слышали пение, — сказал Тим. — Совсем поблизости от нас, только с другого борта. Мы решили, что это поет матрос, хотя это скорей было похоже на пение мальчика из церковного хора.

— Перестаньте! — воскликнул отец Джордан. — Нет-нет, не обращайте на меня внимания.

— А вы не могли бы заняться этими вашими отпечатками пальцев? — Капитан Бэннерман тыкал своим коротким пальцем в накрытую газетой куклу. — Как это у вас называется?

— Попытаюсь сделать дактилоскопию, но почти уверен, что это безрезультатно — убийца, скорей всего, работает в перчатках. — Аллейн осторожно поднял газету, под которой лежала пугающе большая Эсмеральда и ухмылялась. — Если и были отпечатки, они уничтожены: видите эту обмотанную вокруг шеи мантилью? Убийца орудовал правой рукой, но это не продвигает нас ни на дюйм вперед — среди пассажиров нет ни одного левши. — Аллейн размотал мантилью, обнажив часть розовой глиняной шеи. — Сначала убийца пустил в ход ожерелье, но ему никогда не везло с бусами — нитка тут же рвется. На краске видны царапины. — Он снова прикрыл куклу газетой. — Это скорей по вашей части, — кивнул он Тиму Мейкпису.

— Чертовски интересный случай, не подстегивай нас время. Классический образец. В наличии повторяемость, фактор времени… Но кукла, кажется, вне графика, да?

— Абсолютно вне, — кивнул Аллейн. — На шесть дней раньше срока. Не думаете ли вы, что это делает несостоятельной временную теорию?

— Думаю, что нет. Однако не стану утверждать. Мне кажется, кукла, будучи неодушевленным предметом, идет сверх программы.

— Jeu d'esprit?[4]

— Да. К программе кукла никакого отношения не имеет. Так думаю я. О, если б только можно было заставить его заговорить.

— Можно попытаться заставить заговорить их всех. — Капитан был настроен саркастически. — Попытка не пытка.

— Весь вопрос в том, как это осуществить, — размышлял Аллейн. — По-моему, в нашем распоряжении три способа: а) объяснить всем на судне, как обстоят дела, и провести обычное расследование, но, боюсь, это нас нисколько не продвинет. Разумеется, я мог бы спросить у них алиби на два других числа, но наш приятель, вне всякого сомнения, свое представит, а ты поди его проверь, не сходя с места. Кстати, мне стало известно, что у Кадди нет алиби и на день второго убийства. Оставив в больнице свой свадебный букет, он пошел прогуляться.