Пьер Сувестр - Ночной извозчик
Г-жа де Бремонваль вздрогнула.
— Меня здесь, пожалуй, убьют, — прошептала она. Потом добавила. — Все равно, я должна… я хочу знать…
И она пошла вдоль фортов. Со страхом поглядывала она то налево, то направо, напуганная окружающими ее темнотой и тишиной. Немного успокоили ее вырисовывающиеся вдали силуэты двух полицейских, которые медленно и задумчиво шагали, делая обход, и она пошла быстрее.
Г-жа Бремонваль собиралась, по-видимому, подойти к этим полицейским, чтобы спросить дорогу, как вдруг ее остановил стук колес какого-то экипажа, который ехал по мостовой, подскакивая на камнях; она посмотрела — и увидела…
Навстречу ей ехал извозчик… Он ничем не отличался от ночных извозчиков, которые в самые поздние часы разъезжают по всему городу. Позади тощей лошаденки, то и дело спотыкавшейся, идущей таким шагом, что любой пешеход легко бы ее обогнал, виднелась фигура кучера, съежившегося на козлах, утонувшего в поднятой воротником пелерине некогда бежевого цвета, но ставшей зеленоватой от частых дождей; кучер дремал, согнувшись под слишком тяжелой для него извозчичьей шляпой из белой кожи, поблескивавшей в свете зеленых фонарей. Карета была закрыта, на колесах даже не было резиновых шин, и этот грязный, зловещий, подозрительный экипаж трясся и прыгал по разбитой мостовой.
«Убогая повозка», — подумала г-жа де Бремонваль, которая собиралась было остановить извозчика.
Меж тем он поравнялся с нею; г-жа де Бремонваль, все еще в нерешительности, машинально проверила, указывает ли флажок счетчика, что извозчик свободен.
Но карета была такого старого образца, что на ней даже не было счетчика.
Г-жа де Бремонваль подняла глаза, рассчитывая что-нибудь понять по лицу возницы. Но стоило ей на мгновение взглянуть на это лицо, как она смертельно побледнела. Глухое восклицание вырвалось у нее:
— Ах, Боже мой. Боже мой!
Она сделала еще несколько шагов, пошатываясь, потом внезапно, как бы приняв решение, позвала:
— Извозчик!
Но вместо того, чтобы остановиться в ответ на неожиданный зов, кучер внезапно выпрямился на козлах, взмахнул кнутом и ударил им свою клячу:
— Эй ты! Эй!
Г-жа Бремонваль повелительно крикнула еще раз:
— Извозчик! Извозчик!
Однако кляча чуть было не пустилась галопом, карета удалялась.
— Ну ты, там, мошенник! — вмешался внезапно полицейский, издали заметивший безрезультатные попытки г-жи де Бремонваль. — Ты что, не слышал, что тебя окликнули? Изволь отвечать!
Странным был этот возница. По установленным правилам он мог не обращать внимания на зов г-жи де Бремонваль, поскольку находился не на стоянке; однако окрик полицейского вызвал у него явный испуг, удивление, нерешительность. Он резко натянул вожжи, осадив свою тощую клячу, повернул и направился в сторону г-жи де Бремонваль.
— Извозчик! — позвала она опять, так как карета, видимо, собиралась проехать мимо нее, не останавливаясь.
Оба полицейские приближались; карета неожиданно остановилась.
— Ну садитесь же, садитесь!
Теперь г-жа де Бремонваль была, в свою очередь, в нерешительности; однако она все же вошла внутрь, захлопнула дверцу и не успела еще сказать адрес, как извозчик помчался рысью!
Едва г-жа де Бремонваль открыла дверцу этого странного ночного экипажа, как на лице ее отразился непередаваемый ужас. Шатаясь, не в силах удержаться на ногах, она упала на сиденье.
Ах, какой зловещий страх, какое отвращение, какой небывалый кошмар охватил ее, когда неожиданное зрелище представилось ее глазам.
Карета была уже занята…
Г-жа де Бремонваль увидела на подушках сиденья какую-то черную тень, очертания человеческой фигуры, лежащую женщину, вот-вот готовую рухнуть на пол от толчков повозки.
Спала ли она? Или была в обмороке? Что это была за женщина?
Ведь как только г-жа де Бремонваль услышала повелительный голос возницы, по-видимому, знакомый ей, она уже без колебаний поднялась в карету, захлопнула за собой дверцу, кучер хлестнул лошадь, заставив ее ускорить бег, полицейские остались далеко позади и не услышали бы ни зова, ни крика.
— Боже мой… Боже мой… — простонала г-жа де Бремонваль. — Боже, спаси меня… я погибла!
Внезапный рывок бросил несчастную женщину прямо на человеческую фигуру, лежащую на сиденье… Но та безмолвствовала, не пошевелилась…
— Сударыня! Сударыня! — позвала Матильда де Бремонваль, стараясь отодвинуться подальше от безмолвной незнакомки. — Сударыня! Что с вами? Кто вы?
Ответа не было.
Вот тогда Матильда де Бремонваль познала, что такое страх, ужас, доведенный до крайнего предела. Она рванулась к незнакомке, схватила ее за руки… руки были ледяными! Она опустила руку незнакомки — рука безвольно упала. Матильда поняла, что она едет с трупом, с мертвой, убитой женщиной! Значит, пресловутые рассказы о Ночном Извозчике, о страшном извозчике, который попадается в городе на глаза любому прохожему и возит по городу, не вызывая ни подозрения, ни нападок, трупы убитых, — эти рассказы, оказывается, правда!
Она поняла, что остановила Ночного Извозчика!
— Мертвая женщина! — прохрипела она. — Мертвая — но кто она? Кто?
Силы ее иссякли и, не выдержав более, г-жа де Бремонваль потеряла сознание.
Зловещий извозчик все еще катил по городу, когда г-жа де Бремонваль, придя в себя от ночной прохлады, открыла глаза.
Она внезапно вспомнила, что случилось, ей хотелось разобраться в этом, хотелось все узнать. Увидев, что она лежит на полу кареты, опустив свою изящную, красивую головку на колени мертвой женщины, г-жа де Бремонваль в ужасе выпрямилась. Оконное стекло было опущено; она провела рукой по лбу, как бы освобождаясь от власти кошмара, порожденного лихорадкой, и посмотрела в окно, чтобы понять, где она находится.
— Лес… — прошептала она. — Булонский лес? Да, несомненно, он нас везет в Булонский лес, там он выбросит труп, там он набросится на меня… нет, он не посмеет…
Внезапно повозка резко повернула. После густого леса взгляду г-жи де Бремонваль представилась широкая мощеная улица с проложенными по ней трамвайными рельсами, ярко освещенная фонарями. Карета еще раз свернула в сторону, спустилась по довольно крутому склону и оказалась на освещенной, но пустынной, безлюдной улице. На этот раз г-жа де Бремонваль полностью отдала себе отчет в том, где она находится.
— Улица Отей, — прошептала она. — Куда же он направляется? Куда?
Этот вопрос, самый страшный из всех, мучил г-жу де Бремонваль, пугая ее до такой степени, что минутами ей казалось — сердце ее, отчаянно бьющееся в груди, не выдержит и разорвется от страха! Фонарь! Она его узнала! Фонарь был возницей ужасного экипажа. Она знала, что он способен на все, знала, что он принадлежит к преступному дну Парижа, что он знаком всем апашам, что его уважает каждый, кто на парижских улицах зарабатывает себе на жизнь подлыми сделками, грабежами или убийствами!
«Несомненно, — думала несчастная женщина, — несомненно, он едет на какое-то таинственное свидание, чтобы встретиться с ужасной шайкой подобных ему преступников; или же он собирается бросить этот труп в глухом закоулке, на пустыре, возле фортов по ту сторону заставы!»
И будучи не в силах справиться с охватившей ее паникой, Матильда де Бремонваль пыталась припомнить расположение улиц и пустырей в районе Пуэн-дю-Жур.
«Выедем ли мы из Парижа? — думала она. — Нет, слишком опасно было бы для этого чудовищного ночного возницы выехать за черту города… нет, он, без сомнений, не решится на такую дерзкую затею… Тогда что же?»
По правде говоря, г-жа де Бремонваль уже не узнавала улиц, по которым ехала. Конечно, ей доводилось не раз бывать в Отей, но никогда не случалось забрести в такую пустынную, отдаленную его часть. И ей думалось к тому же, что вскоре они окажутся в опаснейших округах Гренель и Жавель.
Куда же он едет? Куда? Только этот страшный вопрос волновал теперь г-жу де Бремонваль, запертую в карете наедине с мертвой женщиной.
Скорость кареты между тем странным образом менялась. Если несколько мгновений назад, в пустынных аллеях Булонского леса возница зловещего экипажа пустил лошадь спокойной рысцой, то теперь, на освещенных улицах, он погнал ее галопом.
Как во сне, перед г-жой де Бремонваль пролетела рыночная площадь, потом церковь, здесь извозчик круто повернул на улицу Теофиль-Готье… По-видимому, они спускались к Сене, собираясь въехать на мост Мирабо…
И на каждом перекрестке, когда г-жу Бремонваль резко бросало на мертвую женщину, ее широко раскрытые испуганные глаза видели спокойные фигуры городских полицейских, которые мирно и хладнокровно продолжали обход, не догадываясь о том, какой зловещий груз везет ночной извозчик.
Позвать их было бы вовсе не трудно, но г-жа де Бремонваль молчала, скованная страхом.
