Мэри Лондон - Убийство в масонской ложе
Перед благородным сыщиком открывалось множество версий, включая предположение о причастности к убийству членов ложи святого Патрика. Быть может, Вогэм знал, кто убил Джона Ливингстона? Но в таком случае достаточно было просто заставить его молчать. Тщательный обыск в доме так ничего и не дал. Кроме всего прочего, тут, естественно, напрашивалась мысль о шантаже: убийца искал бумаги, с помощью которых Вогэм, возможно, его шантажировал; однако такое предположение никак не вязалось с «поэтической» натурой цветовода. Оставалась ревность. Многие члены ложи проявляли влечение, тайное или явное, к красавице Исиде, особенно Питер Шоу, ходивший за нею по пятам, но никак не осмеливавшийся приблизиться. Вероятно, он узнал о любовной связи между госпожой Ливингстон и Майклом Вогэмом. Но мог ли этот скромняга, даже если бы он сгорал от ревности, совершить подобное злодеяние? Тут скорее можно было заподозрить необузданного Артура Куперсмита, а бедолага-журналист даже вряд ли строил иллюзии насчет своих шансов, если только он вообще об этом задумывался.
Доротея Пиквик, старенькая экономка, была счастлива снова видеть сэра Малькольма здоровым и невредимым, потому как ей всегда казалось, что ее хозяин непременно подвергается смертельной опасности, вращаясь среди преступников разных мастей. Однако услужить ему в этот раз она ничем не смогла: не успев войти в дом, благородный сыщик заперся в своей роскошной библиотеке. Добрая старушка слышала только, как он то звонил по телефону, то отвечал на телефонные звонки. Из чего она заключила, что дело, которым он занимался, было не из легких. Действительно, сэр Малькольм договорился со старшим инспектором и лейтенантом Финдли продолжать дознание сразу по нескольким направлениям, и начать это он попросил незамедлительно. Сейчас же, устроившись в глубоком кресле среди книжных стеллажей, он поочередно просматривал «Спутник и путеводитель франкмасона» Бернарда Э. Джонса, изданный в Великобритании в 1950 году, многотомный труд «Ars Quatuor Coronatorum»,[10] обозрение масонских исследований, издающееся в Лондоне с 1886 года. Он долго изучал «Престоновские лекции», собранные воедино Гарри Карром, потом — «Масонский устав», или «Покрывающий Вильома», опубликованный в 1830 году, и «Орден истинных масонов» аббата Перо 1754 года издания, причем два последних труда были на французском. С особым вниманием он рассматривал планы лож и репродукции чертежных досок, сравнивая их с разрисованным мелом полотном в храме святого Патрика.
За этим занятием сэр Малькольм провел весь остаток дня и отрывался от чтения только затем, чтобы отвечать на телефонные звонки Скотланд-Ярда, старавшегося выполнить все его просьбы, или для того, чтобы выпить чашку-другую восхитительного юньнаньского чая. Вечером Вэнь Чжан приготовил ему китайский ужин, и, поев в полном одиночестве, сэр Айвори пораньше отправился спать, чтобы к завтрашнему дню быть в хорошей форме. В самом деле, он попросил Скотланд-Ярд собрать вместе участников драмы в храме, где она произошла. Форбс по телефону даже удивился:
— Сэр, неужели вы знаете, как распутать этот таинственный клубок?
— Ну да. Не только знаю, но уже распутал.
— Кого же вы подозреваете?
Однако сэр Малькольм не пожелал открывать никаких тайн, оставив это на завтра, отчего старший инспектор изрядно приуныл. Королевский советник лорд Уотерхаус успел отчитать его по первое число, напомнив, что на карту поставлена репутация Великой Ложи, и Великий Мастер герцог Кентский лично просил его по телефону скорее покончить с этим делом.
— Как там Майкл Вогэм? — поинтересовался сэр Малькольм.
— Все так же, между жизнью и смертью. Врачи говорят, из комы он уже не выйдет. Ему разнесло пулей череп.
— Вот оно что, — загадочно проговорил сэр Малькольм, — «плоть отделяется от костей»…
— Что-что?
— Да так, ничего. Слова из одной масонской книжицы.
— Вот и я говорю, от этой шатии-братии погребальным духом веет за милю…
В девять утра возле решетчатой ограды особняка Фалькон остановилась полицейская машина. Сэр Малькольм уже был готов и сел в нее без лишних проволочек. В самом конце небезызвестного тупика в Сохо, в храме, где произошли вышеизложенные события, Досточтимый Дин уже занял свое место на Востоке — на председательском престоле. Господа Энтони Хиклс и Питер Шоу тоже были каждый на своем месте: один — с юга от престола первого стража, второй — по правую руку от Досточтимого. Форбс приехал вместе с лейтенантом Финдли и несколькими полицейскими, оставшимися в притворе. Затем подоспели мэтр Куперсмит, все такой же недовольный, оттого что его побеспокоили, коротышка Бронсон, неизменно гордый собой, доктор Келли, почему-то казавшийся толще обычного; и наконец, позже всех прибыла госпожа Элизабет Ливингстон. Все собравшиеся приветствовали ее стоя. В своем элегантном черном костюме с воротником из лисьего меха она действительно выглядела как великосветская дама.
Когда все заняли свои места, сэр Малькольм вышел на середину ложи, встал между тремя незажженными светильниками, достал из карманчика жилета свой ингалятор и глубоко вдохнул из него. Содержавшаяся в нем благовонная смесь — ладана, эссенции мускатного ореха и цветов орхидеи — напоминала ему ароматы Востока. Наконец, когда в ложе воцарилась исполненная внимания тишина, он заговорил:
— Мадам и вы, господа, благодарю вас за то, что приехали, чтобы помочь мне разобраться в том, что же на самом деле произошло здесь двадцать первого декабря, в день так называемого зимнего солнцестояния. С самого начала, как только мы взялись за это непростое дело, у нас, по сути, были только две версии случившегося. С одной стороны, нас уверяли, что передник загорелся на Джоне Ливингстоне от воспламенившегося ликоподия. А с другой, как нам потом стало известно, передник умышленно пытались сжечь на одном из вот этих трех светильников. Однако обе версии оказались на поверку ложными, иначе говоря, мы столкнулись со лжесвидетельствами. И после этого нас уже вряд ли удалось бы убедить, что и другие объяснения, даже куда более важные, правдивы и речь не идет об очередных измышлениях.
Форбс тут же пометил у себя в блокноте слово «измышления». А сэр Малькольм между тем продолжал:
— Таким образом, вы все в один голос утверждали, что собрались здесь, в храме, к четырем часам. Но это невозможно. Вспомните, как раз тогда прошел снег. Присутствующий здесь лейтенант Финдли, когда прибыл сюда, не заметил на свежевыпавшем снегу никаких следов. Стало быть, после снегопада никто не входил в храм и никто из него не выходил. Государственная метеослужба работает четко. Я навел там справки. В Сохо снегопад начался в три часа пополудни. Значит, вы все уже были в этом здании за час до упомянутого вами времени! Как же это объяснить?
— Наверно, мы ошиблись со временем, вот и все, — сказал старик Дин. — Да и потом, разве это что-нибудь меняет?
— Господин Дин, несмотря на мое уважение к вам, это, должен заметить, меняет все! Во-первых, это говорит о том, что все ваши показания сомнительны. Потом, дополнительный промежуток времени в целый час позволил вам как следует подготовиться к послеобеденному чаепитию и к последующей церемонии.
— А что вы имеете в виду под словом «подготовиться»? — спросил мэтр Куперсмит, резко вскочив с места.
— Мэтр, успокойтесь, пожалуйста! Сейчас мы в полном праве предполагать все, что только возможно, — спокойно заметил сэр Малькольм. — Хотя бы, к примеру, то, что никакой церемонии не было и в помине и Ливингстон умер совсем не так, как вы нам тут расписывали. Видите ли, господа, меня премного удивило, как устроена ваша ложа. И хоть я сам не состою в вашем достопочтенном братстве, я однако же заметил, что организована она действительно довольно странно, поскольку объединяет в себе английскую традицию и континентальную. Да уж, тут было над чем поломать голову.
— Я же говорил, так хотелось Досточтимому Дину, — сказал Энтони Хиклс. — Он считал, для исследовательской ложи это самая оптимальная организация. Зачем же толочь воду в ступе?
— Досточтимый Дин, верно, считал, что и перемена мест луны и солнца имеет какое-то значение? Я ознакомился со всеми крупными трудами по масонству, как британскими, так и французскими. И в них совершенно определенно указано: луна должна располагаться справа от Досточтимого Мастера, а солнце — слева. Здесь же, у вас в ложе, все наоборот.
— Простая оплошность!.. — вскричал Досточтимый Дин. — Тот, кто развешивал символы, ошибся — только и всего.
— Допустим! А теперь перейдем к вашей чертежной доске. На днях я срисовал себе в записную книжку все, что на ней тогда было изображено. Вот, прошу взглянуть. Видите, здесь не хватает двух символов. — Сэр Малькольм раскрыл записную книжку и показал рисунок находившемуся рядом доктору Келли. — Заметили, доктор, чего здесь недостает?
