Патриция Вентворт - В тихом омуте
Оно было, конечно, поразительно ярким. Черно-белые квадраты с пересекающей их ярко-зеленой полосой заставили Джанет понять, что этот предмет одежды был чересчур вызывающим для бедной старой Мэйбел Престон. Оно действительно намного больше подходило Мэриел. В нем та выглядела бы настоящей красавицей.
Адрианна помахала этой вещью.
— Когда пойдете назад, возьмите его и повесьте в раздевалке. Я хотела отдать его Мэйбел, но Мэриел закатила истерику, пытаясь вытребовать это пальто, поэтому я решила, что лучше всего будет повесить его в прихожей и несколько раз надеть. А потом я, как и собиралась, отдам его перед отъездом Мэйбел. С Мэриел можно сойти с ума, если она чего-нибудь захочет!
Джанет мягко сказала:
— Ей действительно хочется это иметь.
Адрианна рассмеялась:
— О, так она послала вас, чтобы попросить его?
— Во всяком случае, я сказала ей, что не буду просить.
Адрианна потрепала ее по щеке.
— Никогда не позволяйте людям использовать вас, или вы плохо кончите. Вы понятия не имеете, что может сделать Мэриел, когда чего-нибудь захочет.
— А почему ей нельзя дать это пальто?
Адрианна нахмурилась:
— Нет, я не могу отдать его ей, и я скажу вам почему. Это пальто слишком заметное, и я уже давно его ношу. Мне не хочется, чтобы люди говорили, что я ущемляю Мэриел настолько, что ей приходится ходить в моих обносках. Не хочу, чтобы о ней говорили как об отверженной. Все соседи в радиусе десяти миль видели меня в этом пальто. Признайтесь, ведь оно очень заметное.
Когда Джанет направилась к двери с пальто в руках, из смежной комнаты вышла Мэйбел Престон в вечернем черно-желтом платье, в котором она удивительно напоминала осу. Она стянула волосы в узел и накрасила губы помадой Адрианны, которая шла ей так же, как и платье. Однако Мэйбел все равно была очень довольна. Она вошла в комнату походкой манекенщицы.
— Вот! — сказала миссис Престон. — Ну и как? Вроде прилично, как ты считаешь? А платье, наверное, никто уже не помнит, поэтому я смогу надеть его на завтрашний прием. Я никогда не выглядела так шикарно! Да еще и в новом! Не думаю, что когда-нибудь эта одежда износится, во всяком случае, если не ходить в нем всюду, конечно. Но ведь я и не собираюсь так делать.
Джанет взяла пальто в свою комнату, и когда пошла, чтобы привести Стеллу из школы, то отнесла его вниз и повесила в раздевалке.
Глава шестнадцатая
Ниниан остался на ночь в городе. Он позвонил в семь, потребовал, чтобы звонок переключили в комнату Джанет, и довольно долго с ней говорил.
— Малышка уже в кровати? Отлично! Значит, я правильно рассчитал. А теперь послушай! Линолеум выглядит очень сносно, цвет у него довольно приятный. Занавески тоже неплохие. Ты сможешь представить их, если я опишу? Тебе придется включить воображение.
— Мэриел сказала мне сегодня утром, что я лишена этого. Я удачливый обладатель совершенно банального разума, который является тяжким бременем для чувствительных людей.
Джанет услышала, что Ниниан засмеялся.
— Не расстраивайся, завтра я вернусь и защищу тебя. А теперь, пожалуйста, выслушай про занавески. Спальня находится на северо-востоке, и там висят сливочно-желтые занавески цвета штокрозы. Создается впечатление, что солнце светит даже в пасмурные дни. Это прекрасно выглядит, правда?
— Ниниан…
— Дорогая, не прерывай меня. Тебе нужно только слушать. Меня больше озадачило положение вещей в гостиной — там висят занавески приятного зеленого оттенка. Мне кажется, он очень успокаивающе воздействует на психику. Таким образом, я решился и сказал Хеммингу, что мы согласны. Я надеюсь, что ты одобряешь?
— Ниниан…
— Это будет твоей собственной ошибкой, если она тебе не понравится, ведь я хотел, чтобы ты съездила вместе со мной. У тебя же хороший вкус. Так что, если утром, проснувшись, ты увидишь занавески цвета штокрозы, которые тебе не нравятся, со временем ты начнешь их ненавидеть. Тогда не забудь напомнить себе, что все это случилось только по твоей вине.
— Ниниан…
— Женщина, позволь мне! Это мое шоу, и я хочу говорить. А тебе нужно только слушать и подчиняться! Я также сказал, что возьму сверх этого… — И он продолжал бесполезно тратить время на перечисление таких вещей, как циновка у входной двери, кухонный буфет… — У его тети все это есть, уже встроенное — вот в чем превосходство шотландских домов! Также имеется стойка для сушки одежды и два книжных шкафа.
Поскольку Ниниан описал все эти вещи в мельчайших деталях с комментариями и междометиями, очевидно, намереваясь вызвать ее гнев, Джанет полагала, что ей было бы лучше прикусить свой язык и все внимательно выслушать. Он говорил в течение долгого времени, не забывая периодически проверять, слушает ли она его:
— Дорогая, ты все еще там?
Джанет отвечала:
— Да, увы.
— Я уж было подумал, что ты потеряла сознание от экстаза.
— Упасть в обморок, слушая подобную ерунду? Ты не рассказал мне ничего нового.
— Дорогая, ты говоришь как самая настоящая шотландка:
Слышался дорический акцентВ ее еле слышимых словах…
Мне казалось, что это очень торжественные строчки, и я вовсе не уверен в том, что они не были написаны сэром Вальтером Скоттом, когда он переживал один из торжественных моментов своей жизни.
— Я на это и не рассчитываю.
— Солнышко мое, мне хотелось бы проговорить с тобой всю ночь, но у меня скоро закончатся деньги. Да, кстати, я прочитал в газете, что актер, играющий в пьесе Стар ведущую роль, сломал ногу и был отправлен в больницу, поэтому спектакль решили отложить. Они будут ставить другие пьесы, пока он полностью не придет в себя. Наверное, это настоящий удар для Стар — она так рассчитывала на эти гастроли. Интересно, вернется ли она?
— А разве она не занята в той пьесе, которую они теперь решили поставить?
— Нет, там ее нет. Доброй ночи! Думай обо мне!
На следующий день в доме Фордов начался самый настоящий переполох! Прежде всего, кухарка, миссис Симмонс, решила показать свое искусство во всей красе и приготовить такие блюда, которые могли бы затмить все шедевры кулинарии прошлых лет. Она так переживала, что это отразилось на ее взаимоотношениях с другими людьми. Изменился сам тон, которым она приказывала принести тот или иной ингредиент. Даже мистер Симмонс, знавший ее не один десяток лет, решил переждать этот неспокойный период в своей комнатке и отполировать бокалы до блеска, чем болтаться у нее под ногами, как она обычно говорила супругу. Так что он спокойно натирал бокалы, пока они не засияли как хрустальные.
То, чего испугался мистер Симмонс, Эдну Форд оставило равнодушной: она ворвалась на кухню именно в том момент, когда миссис Симмонс лепила из теста сырные палочки, которые были ее гордостью. Не обращая внимания на гневный и хмурый взгляд кухарки, она начала свою речь:
— Миссис Симмонс, надеюсь, что вы не слишком перегружены. Мисс Форд особенно беспокоится насчет сырных палочек — будут они на столе или нет?
Голосом, соответствовавшим ее взгляду, то есть мрачным и гневным, миссис Симмонс ответила:
— Будут.
Эдна убрала прядь волос со щеки.
— Дорогая, — сказала она. — Дело в том, что, как я поняла, мисс Форд уже заказала сырные палочки в кондитерском магазине. Я знаю, что она очень переживала, что вы весь день будете заняты, вот и решила снять с вас часть груза.
Пальцы миссис Симмонс замерли на кусочке теста.
— Магазинные сырные палочки! Их не было в этом доме с тех пор, как я стала тут работать. Если еду можно покупать в магазине, кухарки больше не нужны. А теперь, с вашего позволения, миссис Форд, мне нужно работать. Если вы не возражаете, конечно.
— Нет, конечно же нет. Я только зашла, чтобы узнать, не нужно ли что-нибудь еще.
— Мне ничего не нужно, кроме того, чтобы мне не мешали. С вашего позволения, миссис Форд.
Эдна решила проверить, как работает миссис Белл, которая занималась украшением гостиной, и довела ее своими советами практически до исступления, в результате чего маленьких безделушек, стоявших на каминной полке, на одну стало меньше. Все бы ничего, да только эта фигурка была подарком эрцгерцога в те отдаленные дни, когда существовала Австрийская империя.
Миссис Белл причитала:
— Чтобы вывести из терпения, много не нужно. Хватит, если кто-нибудь позади вас будет постоянно говорить: «О, с этим нужно обходиться очень осторожно». И ведь я уверена в том, что в мире нет человека, который умел бы так обходиться с фарфором, как я. У меня ведь до сих пор стоит свадебный сервиз моей прабабушки, который ей подарили примерно сто лет назад, и на нем ни одной трещины нет. А еще я до сих пор пользуюсь бабушкиной сковородой, и она блестит у меня как новая!
