Агата Кристи - Том восьмой. Выпуск II
Последовала томительная пауза. После продолжительного раздумья Антони холодно ответил:
— Организую преступления, Бартон. Обычно я всегда так отвечаю, когда меня об этом спрашивают. Устраиваю грабежи. Разрабатываю воровские операции. Приходится со многими встречаться, договариваться.
Сандра рассмеялась.
— Вы имеете какое-то отношение к производству оружия, не так ли, мистер Браун? В наше время фабриканты оружия самые страшные преступники.
Ирис заметила промелькнувшую во взгляде Антони растерянность. Он шутливо сказал:
— Не выдавайте меня, леди Александра, дело совершенно секретное. Повсюду иностранные шпионы. Не будем столь легкомысленны.
Он с нарочитой серьезностью покачал головой.
Официант забрал блюда с устрицами. Стефан спросил Ирис, не хочет ли она потанцевать.
Вскоре все уже танцевали. Напряженность рассеялась.
Наступила очередь Ирис танцевать с Антони.
Она сказала:
— Джордж поступил отвратительно, не позволив нам сидеть вместе.
— Он поступил замечательно. Когда ты сидишь по другую сторону стола, я могу все время тобой любоваться.
— Ты в самом деле должен будешь уйти?
— Должен. — Вдруг он спросил:
— Ты знала, что придет полковник Рейс?
— Не имела ни малейшего представления.
— Тогда это довольно странно.
— Ты его знаешь? О, да, ты на днях это говорил. Что он за человек?
— Никто толком не знает.
Они возвратились к столу. Празднество продолжалось. Рассеявшаяся было напряженность постепенно снова сгустилась. За столом царило напряженное ожидание. Лишь хозяин казался веселым и беспечным.
Ирис заметила, как он украдкой посмотрел на часы.
Раздалась барабанная дробь — погас свет. В зале образовалась сцена. Кресла сдвинули немного назад и в стороны. На площадке, пританцовывая, появились трое мужчин и три девушки. Их сопровождал человек, обладающий талантом издавать различные звуки: поезда, парового двигателя, самолета, швейной машины, мычания коров. Он имел успех. Его сменили Ленни и Фло с показательным танцем, больше напоминавшим гимнастическое выступление. Снова аплодисменты. Затем появился ансамбль «Люксембург-6». Загорелся свет.
Все замигали.
Над столом, казалось, пронеслась волна неожиданного облегчения. Было такое состояние, будто миновало нечто ужасное, чего все подсознательно ожидали и боялись. Подавленные воспоминаниями, они опасались, когда загорится свет, обнаружить распростертое на столе мертвое тело. Прошлое, не сделавшись настоящим, растворилось в воспоминаниях. Исчезла тень близкой трагедии.
Сандра с облегчением повернулась к Антони. Стефан наблюдал, как подались друг к другу Ирис с Руфью. Лишь Джордж неподвижно сидел в своем кресле, не отводя глаз от стоящего напротив него пустого стула.
Ирис легким толчком вывела его из оцепенения.
— Очнись, Джордж. Пойдем потанцуем. Ты еще не танцевал со мной.
Он встал. Улыбнувшись ей, поднял бокал.
— Сначала выпьем за юную леди, чей день рождения мы сегодня празднуем. Ирис, пусть ничто никогда не омрачит твою жизнь!
Смеясь, выпили, пошли танцевать. Джордж и Ирис, Стефан и Руфь, Антони и Сандра.
Звучала веселая джазовая музыка.
Вернулись все вместе, смеясь и разговаривая. Сели.
Неожиданно Джордж подался вперед.
— Я хочу вас кое о чем попросить. Год назад, так примерно, мы присутствовали здесь на вечере, который завершился трагедией. Не стану печалить вас воспоминаниями, но мне не хочется, чтобы Розмари предали забвению. В честь ее — в память о ней я прошу вас выпить.
Он поднял бокал. За ним послушно подняли бокалы остальные. На лицах застыло выражение вежливой покорности.
Джордж сказал:
— За Розмари, в память о ней. Бокалы приблизились к губам. Выпили.
Прошло мгновение — и Джордж, подавшись вперед, рухнул в кресло, в неистовстве, задыхаясь, вскинул руки к горлу, лицо посинело.
Агония длилась полторы минуты.
Книга III
«Ирис»
1
Полковник Рейс отворил дверь Нью Скотланд Ярда. Он заполнил поданные ему бумаги и спустя несколько минут пожимал руку главного инспектора Кемпа в кабинете последнего.
Они хорошо знали друг друга. Кемп теперь уже мало чем напоминал закаленного в боях ветерана старой закваски. В самом деле, с тех пор как они служили под Батлом, минуло много лет, и в его поведении, может, вопреки его желаниям, появилось множество свойственных пожилым людям причуд. Он давно питал страсть к резному дереву, но если под Батлом он предпочитал тик или дуб, то ныне главный инспектор Кемп явно симпатизировал более фешенебельным породам — скажем, красному дереву или добротному старомодному розовому дереву.
— Хорошо, что вы позвонили нам, полковник, — сказал Кемп. — В данном деле мы можем оказать вам существенную помощь.
— Кажется, дело попало в весьма надежные руки, — ответил Рейс.
Кемп не стал возражать. Он охотно согласился, что к нему попадают лишь дела чрезвычайно деликатные, получившие широкую огласку и имеющие огромное общественное значение. Нахмурившись, он произнес:
— Здесь затронуты интересы министра-координатора. Можете представить, какая требуется осторожность?
Рейс кивнул. Он несколько раз встречался с леди Александрой Фаррадей. Способная, полная достоинства женщина, казалось невероятным, что она может быть вовлечена в какую-то скандальную историю. Ему приходилось слышать ее публичные выступления — они не блистали, но были ясными, обоснованными, отличались хорошим знанием вопроса и великолепной четкостью изложения.
Она была одной из тех женщин, чья общественная жизнь полностью отражалась на страницах газет, а личная жизнь как бы не существовала, теряясь в недоступной постороннему глазу тиши семейного бытия.
И все-таки, думал Рейс, у таких женщин есть своя, личная жизнь. Им знакомы отчаяние, любовь, приступы ревности. В порыве страсти они теряют самообладание и рискуют собой.
Он задумчиво спросил:
— Полагаете, она замешана, Кемп?
— Леди Александра? А вы, сэр?
— Не знаю. Но полагаю, что да. Или ее муж — притаившийся под крылышком министра-координатора.
Спокойные зеленые, как морская вода, глаза главного инспектора пристально посмотрели в темные глаза Рейса.
— Если кто-то из них совершил убийство, мы сделаем все возможное, чтобы привлечь его или ее к ответственности. Вам это известно. В нашей стране не существует ни страха перед убийцами, ни снисхождения к ним. Но мы должны располагать неопровержимыми доказательствами — таково требование закона.
Рейс кивнул. Помолчав, он сказал:
— Давайте попробуем разобраться.
— Джордж Бартон умер от отравления цианидом — как и его жена год тому назад. Вы сказали, что присутствовали в ресторане?
— Да. Бартон попросил меня прийти. Я отказался. Не нравилась мне эта затея. Я был против и старался его переубедить, говорил, что если у него есть какие-то сомнения по поводу смерти жены, пусть он обратится к сведущим людям, то есть к вам.
Кемп кивнул:
— Именно это и стоило ему сделать.
— Он был поглощен какой-то сумасбродной идеей — расставить для убийц ловушку. Что это за ловушка, он мне не объяснил. Его разговоры настолько встревожили меня, что прошлым вечером я направился в «Люксембург» с единственной целью стать очевидцем события. Мой стол, насколько это возможно, стоял от них чуть поодаль-я не хотел, чтобы меня заметили. К сожалению, сказать вам мне нечего. Я не увидел ничего подозрительного. Кроме официантов и гостей, никто не подходил к их столу.
— Да, — произнес Кемп, — арена поисков сужается. Согласны? Подозрение падает на кого-то из гостей или на официанта Джузеппе Бальцано. Сегодня утром я вызвал его — думаю, вам захочется побеседовать с ним, но не могу поверить, что он имеет какое-то отношение к делу. Двенадцать лет работает в «Люксембурге» — хорошая репутация, женат, трое детей, никаких замечаний.
— Ну что ж, поговорим о приглашенных.
— Да, присутствовали те же люди, что и в день смерти миссис Бартон.
— Что вы хотите сказать, Кемп?
— Думаю, эти два события бесспорно связаны между собой. Тогда этим делом занимался Адаме. Нельзя назвать этот случай типичным самоубийством, просто самоубийство явилось наиболее вероятным объяснением, к тому же отсутствовали непосредственные доказательства убийства. В результате было вынесено решение о самоубийстве. Для иных выводов у нас не было оснований. Как вы знаете, в нашей картотеке довольно много подобных случаев. Самоубийство под вопросом. Этот вопрос не для широкой публики, но мы-то о нем не забываем. И продолжаем потихоньку копаться. Иногда удается что-то выкопать — иногда нет. В этом деле не удалось.
