Сергей Сидорский - Осознание ненависти
Навстречу им вышла Эмма Блиссова.
— Мы так боялись, что вы уехали! — срывающимся от волнения голосом заговорила она. — Сегодня был такой тревожный день!
— Уж не произошло ли в доме очередное убийство? — раздраженно спросил Холмов.
— Нет-нет, что вы. К счастью, пока все спокойно. Но впереди новая ночь…
— Прекрасно. Может быть, сегодня мне наконец удастся выспаться. — И, не прощаясь, он проследовал дальше.
Эмма Блиссова застыла в недоумении, затем с возмущением обратилась к Жене.
— Я и не знала, милочка, что у вас такой несдержанный муж. Это совсем его не украшает. Вам следует как-то повлиять на него…
Женя резко отстранилась.
— Пожалуйста, никогда не вмешивайтесь в наши отношения, — она едва сдерживала слезы. — Вы слышите: никогда!
Глава XV
Каролина
Григорий Дворский сдвинул шляпу на затылок и недоуменно посмотрел на Холмова.
— К чему вы это? Я действительно разговаривал с Можаевым в тот день, но вот о чем, совершенно не помню. Да и какое это имеет теперь значение? Можаев мертв. Хотя… Мы, кажется, говорили о доме, о призраке. О чем же еще? Полковник не отличался особой оригинальностью. Его всегда интересовало одно и то же.
— Почему же тогда его убили? — Холмов повернулся спиной к лестнице, возле которой и остановил вошедшего в дом Дворского.
Часы на стене показывали четверть пятого.
— Не знаю, право. Но прошу вас, господин Холмов, не говорите сейчас об убийстве. Я не успел вас предупредить: вместе со мной приехала моя дочь Каролина. Пока я не стал ей ничего рассказывать. Сами понимаете, малышке всего одиннадцать, и неизвестно, как она это воспримет. Она, конечно, считает себя жутко взрослой… — по губам Дворского скользнула улыбка. — Вы ведь ее еще не видели? Сейчас позову. Каролина! — Дворский изменился на глазах: лицо его засветилось радостью, голос заметно потеплел. — Каролина! Где ты, дочка? Подойди, пожалуйста, к нам. — Он подождал немного и, не получив ответа, снова обратился к Холмову: — За неделю я успеваю по ней так соскучиться, что потом совсем не хочу отпускать. Но моя умница уже все понимает сама. Видели бы вы, как она меня отчитывает, когда я предлагаю ей погостить у нас! Только не понимаю, как при таком отношении к учебе она успевает не лучше, чем когда-то ее отец, — Дворский усмехнулся и покраснел. — А вот и она!
Наверху послышался шум, и девочка кубарем скатилась с лестницы, едва не сбив Холмова с ног.
— Извините, — пробормотала она тоненьким голоском, скромно потупившись.
Холмов хотел погладить ее по голове, но она быстро отстранилась.
— Каролина! — Дворский погрозил дочери пальцем. — Куда это ты так торопишься?
— В башню. У меня там кое-что припрятано, и мне нужно это забрать.
— Девочки не должны себя так вести! Посмотри, какая ты неопрятная!
— Много ты понимаешь, как должны и как не должны вести себя девочки, — ответила Каролина и, тряхнув косичками, прошмыгнула к выходу.
Дворский довольно улыбнулся.
— Я ее просто обожаю. Может, мне и не надо было ее сейчас привозить, но без нее очень грустно, да и спокойнее как-то, когда она рядом.
— У вас очаровательная дочь, — заметил Холмов.
— Да, — Дворский кивнул. — А вот вы, я вижу, не спешите заводить детей? Хотя что это я лезу не в свое дело. Извините, я пойду. Мне нужно еще переодеться с дороги.
Холмов проводил его взглядом и снова посмотрел на часы: «Время бежит быстро, очень быстро. Уже два дня прошло с момента убийства Можаева, а по-прежнему ничего не прояснилось. В доме все замерло. Неопределенность подавляет людей, делает их беспричинно раздражительными. Между собой они практически не общаются, посматривают друг на друга подозрительно, иногда даже с ненавистью. Все ждут возвращения милиции, но та все не появляется. Почему?»
Холмов вышел на улицу и, закурив сигарету, осмотрелся. Каролина бежала по тропинке в сторону башни. Длинное, почти до пят пальтецо стесняло ее движения, и, может быть, оттого она часто подпрыгивала, как лягушонок. Холмов пошел следом, не особенно задумываясь, почему это делает.
Дверь в башню была приоткрыта. Он бесшумно вошел внутрь и какое-то время оставался неподвижным, пока глаза его не привыкли к полумраку.
Внезапно в глубине помещения послышался легкий шорох и из-за покрытого пылью старинного сундука показалось испуганное детское личико.
— Что вы здесь делаете?
Холмов растерянно пожал плечами.
— Прости, Каролина, если я напугал тебя…
— Вот еще! — фыркнула девочка и забавно тряхнула косичками. — Я не из пугливых! Но кто вам разрешал следить за мной? — Она смотрела на Холмова настороженно и вместе с тем с некоторым любопытством.
Холмов молчал, не зная, что ответить. Выручила его сама Каролина. Она вдруг наморщила нос и, не успев прикрыть рот рукой, громко чихнула. После чего покрылась густым румянцем и смущенно произнесла:
— Простите, но я нисколько не виновата. Здесь внизу такая пылища! — И она снова чихнула.
С сундука поднялось облачко пыли.
— Тогда что же ты там делаешь? — спросил Холмов. — Выбирайся поскорее оттуда!
— Да, вы правы. Но я еще не успела забрать свою вещь. Вы бы не могли на минутку отвернуться?
Холмов выполнил просьбу девочки, она исчезла за сундуком, повозилась там немного, но вскоре показалась вновь.
— Надо же! Мне кажется, я забыла, где находится мой тайник, — огорченно сказала она и что-то быстро спрятала в карман пальто. — Ладно, поищу как-нибудь в другой раз. Сейчас из-за пыли здесь ничего не видно.
Каролина подбежала к Холмову и лукаво посмотрела на него снизу вверх. Девочка была вся в пыли, но глаза ее сияли от радости: тайник, очевидно, был найден.
— Вы давно приехали? — спросила она. — Мне кажется, я вас прежде не встречала.
— Во вторник вечером. В тот день еще была сильная гроза…
— Да-да, я знаю. И ка…ак ва…ам наш дом? — Каролина снова наморщила нос, потерла его рукой, но через секунду все же чихнула. — Вот незадача! Хорошо еще, что здесь нет папочки… А вы приехали вместе с женой?
— Да, конечно, — Холмов улыбнулся и повнимательнее присмотрелся к девочке. Она стояла, засунув руки в карманы, и не спускала с него глаз. Лицо ее было серьезным и очень сосредоточенным.
— Вам здесь понравится. Здесь всем нравится, кто не боится привидений.
— А ты считаешь, я их не боюсь?
Каролина засмеялась.
— Боже мой! Даже я не верю в подобные глупости! А ведь мне, как говорит мой дорогой папочка, всего одиннадцать лет!
Холмов положил ладонь ей на голову и ласково потрепал по волосам.
— Но это твой дом, Каролина. А для людей, впервые приезжающих сюда, здесь все окутано тайной. Старинные легенды разжигают воображение, и люди просто не знают, во что им верить, а во что нет. Вот, например, эта башня. Я думаю, ты уже не один раз поднималась на второй этаж?
— Да, но там совсем ничего нет. Болтается только какая-то старая веревка. Но на меня она не производит никакого впечатления. Веревка как веревка — ничего особенного, хотя и поговаривают, что на ней кто-то повесился.
Столкнувшись с подобным скептицизмом со стороны девочки, Холмов удивленно покачал головой. А Каролина, неуверенно потоптавшись на месте, вдруг спросила:
— Вам нравятся вечерние прогулки? Совершенно случайно сегодня у меня есть немного свободного времени, и, если пожелаете, я могу зайти за вами часов в восемь и мы вместе отправимся погулять.
Холмов озадаченно сдвинул брови и ничего не ответил. Каролина чуть наклонила голову и хитровато сощурила один глаз.
— Очевидно, ваша жена будет против? Я должна была об этом подумать: ей может не понравиться мое предложение!
Холмов не сумел скрыть улыбки.
— Спасибо за приглашение, Каролина. Напротив, буду с нетерпением ждать тебя. А теперь пойдем в дом. Отец наверняка обеспокоен твоим долгим отсутствием.
— Глупости. Чего ему беспокоиться? Он всегда занят своими делами. Да и мамочке до меня нет дела! Вам же просто не терпится от меня отделаться!
— Но разве ты не зна… — Холмов замолчал на полуслове.
— Ладно, ладно, — Каролина лишь отмахнулась. — Я наперед знаю, что вы мне сейчас скажете. Но я уже почти взрослая и, как говорит мой отец, очень самостоятельная!
Они вышли на солнечный свет.
По тропинке, ведущей к башне, шел Денис Поляков. Заметив Холмова и Каролину, он вдруг резко изменил направление в сторону леса.
— Обратите внимание на этого человека, — зашептала Каролина. — Он художник. Вы никогда не видели его картин? Нет? Но это же просто ужас! Однажды я забралась к нему в комнату и… Нет, лучше я не буду об этом рассказывать. Вы для этого слишком впечатлительны, да и мне хочется спокойно спать по ночам, — довольная своей шуткой, она звонко рассмеялась. И только поэтому не заметила реакции Холмова. Он остановился, лицо его приняло озабоченное выражение. «Вот как? — подумал он. — Но ведь Поляков сказал, что не пишет картин. Почему он солгал? И почему именно на это обстоятельство обратил мое внимание капитан Шердаков?»
