Эрл Гарднер - Дело о предубежденном попугае
– По-видимому, вы еще не знаете, что в данный момент Эллен Монтейз, как я привык ее называть, находится в тюрьме в Сан-Молинасе. Полиция намерена ей предъявить обвинение в убийстве вашего отца.
– Об этом мне хотелось с вами поговорить, мистер Мейсон. Скажите мне честно и откровенно, как вы считаете, это и правда она его убила?
– Я абсолютно уверен, что нет. Однако накопилось порядочно косвенных улик, которые ей будет довольно трудно опровергнуть. Не исключено, что если не будет найден настоящий убийца, ей так и не удастся это сделать.
– Какие же косвенные улики? – заинтересовался Сейбин.
– Прежде всего у нее имелся мотив. Ведь он ее подбил на двоеженство. Убивали мужчин и за меньшие проступки. У нее были возможности и основное – оружие.
Это наиболее убедительное из всех косвенных улик и вещественных доказательств. В руках прокурора все возможности организовать научно обоснованное следствие. Он выясняет факты, но отбирает из них только те, которые, по его мнению, являются важными. Стоит ему прийти к какому-то заключению, и важными становятся те факты, которые подтверждают его точку зрения. Вот почему косвенные улики являются такими ненадежными. Факты сами по себе безлики, в расчет принимается наше субъективное объяснение этих фактов.
– У нас в доме произошли некоторые события, – заметил Вейд, поглядывая на Сейбина. – Вы намереваетесь рассказать мистеру Мейсону про миссис Сейбин и Стива?
– Спасибо, Ричард, что вы напомнили мне об этом. Видите ли, мистер Мейсон, после того, как вы вчера уехали, Стив долго совещался с матерью в ее комнате. Около полуночи они ушли из дому и больше не возвращались. Они не оставили записки о том, куда они направились, так что мы не смогли их отыскать. Коронер Сан-Молинаса назначил дознание сегодня в восемь часов вечера, а похороны мы наметили на завтра в два часа дня. То, что миссис Сейбин исчезла, крайне неприятно для семьи. Я расцениваю это как проявление исключительно дурного тона.
Мейсон посмотрел на Вейда.
– Вы сказали шерифу или сержанту Голкомбу, какое дело заставило вас лететь в Нью-Йорк?
– Нет, я упоминал только о том, что, по моему мнению, имело отношение к делу. О втором же деле вплоть до вчерашнего вечера я ничего не говорил никому. Миссис Сейбин меня до того напугала, что я не смел и рта раскрыть.
– Ну, а о том, что мистер Сейбин звонил вам в десять часов вечера, вы рассказали шерифу?
– Да, конечно. На мой взгляд, это имело прямое отношение к делу, и в то же время я не выдавал ничьих тайн.
– Скажите, у мистера Сейбина было хорошее настроение, когда он с вами разговаривал?
– Отличное, я бы сказал. По-моему, его голос ни разу не звучал так молодо и удовлетворенно, как в тот раз. Оно и понятно, он только что получил известие о том, что миссис Сейбин добилась развода и что на следующий день он получит официальные бумаги и сможет переоформить свой брак с мисс Монтейз. По-видимому, миссис Сейбин звонила ему и предупредила, что все в порядке.
– Вы знали, что он проводил некоторое время в Сан-Молинасе? – спросил Мейсон.
– Да, знал, – ответил Вейд, – потому что несколько раз он мне звонил оттуда.
– И я знал, – вступил в разговор Чарлз Сейбин, – правда, он мне не говорил, что он там делал, но в этом отношении отец был человеком своеобразным. Газеты писали о его привычках…
– Да, да, понятно. Кстати, сколько людей жило в этом доме?
– Только мы с мистером Вейдом.
– Слуги?
– Всего одна экономка. После того, как миссис Сейбин уехала в кругосветное путешествие, мы заперли практически почти весь дом и отпустили прислугу. Тогда я не понимал, зачем это делается, но папа-то знал, что миссис Сейбин уже не вернется.
– Ну, а попугай? Ваш отец действительно возил попугая с собой?
– Большую часть времени попугай был с папой. Но все же порой он оставлял его в доме, главным образом с миссис Сейбин. Она его очень любила.
Мейсон повернулся к Вейду:
– Скажите, были ли у Стива причины ненавидеть мистера Сейбина в такой степени, чтобы решиться на убийство?
– Сам Стив просто не мог убить мистера Сейбина, – с уверенностью ответил секретарь. – Мне точно известно, что в десять часов вечера мистер Сейбин был жив. Мы со Стивом вылетели в Нью-Йорк сразу же после этого разговора, были на месте во вторник днем.
Мейсон спокойно сказал:
– Нотариально заверенная копия свидетельства о разводе, которую миссис Сейбин вручила вам в Нью-Йорке, была подделкой.
– Что?! – изумился Вейд.
– Подделкой, – внятно повторил Мейсон.
– Подождите, мистер Мейсон, но документ проверял поверенный мистера Сейбина в Нью-Йорке!
– По форме он был совершенно законным. В нем было учтено все, вплоть до имени клерка и заместителя секретаря суда. Очень умелая подделка, но так или иначе документ фальшивый.
– Как вы это узнали? – спросил Сейбин.
– Я имею привычку проверять судебные записи. Поэтому я дал фотокопию данного свидетельства детективу, который специально вылетел в Рино. Выяснилось, что в Рино никогда не слушалось подобное дело о разводе.
– Великий боже, что же она рассчитывала выиграть подобным образом? – воскликнул пораженный Чарлз Сейбин. – Ведь понимала же она, что рано или поздно этот обман раскроется?
– При обычных обстоятельствах никто никогда не проверяет такие вещи с судебных реестров. Так что подделка была почти безопасной.
– Но зачем ей понадобился этот обман? Чего она хотела добиться?
– Трудно сказать точно, но кое-какие соображения я могу высказать по этому поводу. Прежде всего, кто может поручиться в законности ее брака с мистером Сейбином?
– Допустим, он не был законным. Однако это не помешало бы ей подать заявление о разводе, – сказал Вейд.
– Видите, несмотря на оптимистические надежды мистера Сейбина, полностью избежать огласки им бы не удалось. Ни за что не удалось бы.
В Рино у всех газет имеются весьма пронырливые и ловкие «собственные корреспонденты», которые, как говорится, собаку съели на всех бракоразводных процессах. Не тайна, что многие кинозвезды тайком уезжают в Рино под собственными именами, не открывая своих голливудских фамилий.
Так что, если у Эллен У. Сейбин не было развода с первым мужем, она не осмелилась бы начать открытый бракоразводный процесс. На карту было поставлено получение ста тысяч долларов, а это солидный куш.
Сейбин сказал:
– Но если она не оформляла первого развода, как же она решилась вступить в брак с моим отцом?
Мейсон подмигнул:
– Это уже чисто правовой вопрос!
– И каков будет ответ?
– Многое будет зависеть от того, какие она даст показания в качестве свидетеля. Я бы хотел, мистер Сейбин, чтобы вы присутствовали сегодня на дознании в Сан-Молинасе. Мне думается, тамошний шериф позаботится о том, чтобы разбирательство прошло на высоком уровне, а не формально. На свет выйдет много интересных фактов.
Громко зазвонил личный телефон Мейсона, которым пользовался довольно ограниченный круг лиц. Подняв трубку, Мейсон услышал голос Пола Дрейка:
– Перри, сейчас ты занят?
– Да.
– У тебя кто-то, кто связан с данным делом?
– Да.
– Пожалуй, будет лучше, если ты подойдешь ко мне.
– В этом нет никакой необходимости. Те клиенты, которые в данный момент находятся у меня, уже покончили со всеми вопросами. Через две минуты я буду свободен.
Положив трубку на место, он протянул руку Сейбину.
– Рад от души, что нашлось это завещание, – сказал он.
– И вы дадите нам знать, если что-то… если какие-то новые факты… если вы что-то выясните в отношении Эллен У. Сейбин?
– Скорее всего, она сейчас затаится, – предположил Мейсон, – пока не выяснит, какова будет реакция на поддельное завещание. Прошу прощения, свидетельство о разводе…
– Только не эта особа! – возразил Чарлз Сейбин. – Ее никакая сила в мире не заставит перейти в оборону. Сейчас она где-то планирует, организует, подготавливая для нас новые неприятности.
Мейсон проводил их до выхода.
– Ну что же, – улыбнулся он, – во всяком случае, ей нельзя отказать в инициативе.
Стоило только посетителям пройти по коридору до лифта, как в дверях показалась длинная фигура Пола.
– Путь свободен?
– Свободен, свободен… У меня было небольшое совещание с Чарлзом Сейбином и Вейдом. Что ты выяснил, Пол?
– Мы восстановили все те телефонные разговоры, которые велись из хижины Сейбина. Вот что выяснилось. Последний зарегистрированный разговор состоялся в понедельник днем, примерно часа в четыре. Как я понимаю, секретарь упоминал, что звонил ему в десять часов вечера, мистер Сейбин пояснил, что у него не работает телефон, поэтому он был вынужден отправиться на переговорный пункт. Так?
Мейсон кивнул.
– Прекрасно. Если телефон был испорчен, Сейбину никто не мог дозвониться. Ты понял меня?
– Давай, давай, выкладывай.
– Ведь должно было что-то вынудить Сейбина отправить Вейда в Нью-Йорк, но что именно, мы не знаем. Так вот, раз телефон был не в порядке с четырех часов дня, а Сейбин распорядился, чтобы Вейд все же ехал на свидание с миссис Сейбин, значит, мистер Сейбин должен был в период от четырех часов до десяти получить какие-то сведения, подтверждающие, что миссис Сейбин, находясь в Нью-Йорке вечером седьмого числа с требуемыми бумагами на руках, будет ожидать денег.
