Найо Марш - Игра в убийство
— Дорогой друг, мне тоже очень жаль. Могу заверить вас, что я скрытничаю не из тщеславия или гордыни. Если я расскажу вам обо всех предпринятых расследованиях, вы, подобно мне, станете подозревать всех участников приема по очереди. В понедельник, ближе к вечеру, особа, опознанием которой я озабочен, пришла к этой ограде и, не замеченная «дождевиком» у ворот, выбросила на шоссе письмо с адресом и маркой. Оно было подобрано проезжавшим велосипедистом, который доставил его на деревенскую почту.
— Как вы все это разнюхали?
— Ах, какое несимпатичное выражение! Я вообще ничего не разнюхивал. Велосипедист, вместо того чтобы бросить письмо в ящик, положил его на прилавок, кратко пояснив, где оно найдено. Молодая женщина в кружевных манжетах, стоящая на страже почты Его Величества в Малом Фрэнтоке, проявила потрясающую смышленость. Я, конечно, просил ее задерживать все письма из Фрэнтока, и она, распознав местность, подумала — наверное, что-то затевается — и задержала письмо.
— И вы его получили?
— Да, я вам его покажу, когда вернемся.
— Оно что-нибудь проясняет?
— Пока скорее наоборот, но со временем прояснит.
Обратный путь через лес прошел в молчании. Но одну реплику Найджел все же подал.
— Завтра в это время, — сказал он, — следствие будет закончено.
— Видимо, так… или отложено.
— В любом случае, хвала Господу, мы сможем, по крайней мере, разъехаться по домам.
Они взошли по ступенькам парадного входа.
— Зайдите ненадолго в кабинет, — пригласил Аллейн. Кабинет был выделен в его личное распоряжение. Аллейн отпер дверь, и Найджел вошел следом за ним.
— Вас не затруднит разжечь камин? — попросил Аллейн. — Мы здесь побудем некоторое время.
Найджел разжег камин и свою трубку и опустился в кресло.
— Вот письмо, — сказал инспектор. Он достал из нагрудного кармана конверт и вручил его Найджелу.
— Могу вам сообщить, — продолжал он, — что на нем не было отпечатков пальцев; разумеется, к тому времени у меня уже были фотографии всех ваших отпечатков.
— Ах, вот как, — довольно тупо отреагировал Найджел.
Адрес на конверте был напечатан на пишущей машинке:
Мисс Сэндилэндс,
почтовое отделение Шамперворс-стрит,
Далвич
Текст внутри тоже был отпечатан на листке зеленой почтовой бумаги, которой пользовался сэр Хьюберт. Такая бумага лежала во всех спальнях. Найджел прочел его вслух:
«Пожалуйста, сейчас же уничтожьте пакет в Танбридже Б, и чтоб ни одна душа не узнала».
Подписи не было.
— Конверт нам ничего не говорит, — сказал Аллейн, — он взят из стопки канцелярских принадлежностей со стола в библиотеке.
— А шрифт?
— Соответствует шрифту машинки в библиотеке, на которой тоже нет ничьих отпечатков, кроме горничной и сэра Хьюберта — но те старые и неясные. Печатала неопытная рука — как видите, есть несколько исправлений.
— А вы нашли адресат — мисс Сэндилэндс?
— Человек из уголовного розыска вчера был в этом почтовом отделении. Клерк припомнил, что утром звонила какая-то женщина и спрашивала, нет ли писем для мисс Сэндилэндс. Их не было, и она с тех пор не давала о себе знать.
— Она, может быть, еще появится.
— Разумеется, но я не хочу ждать.
— А что же вы собираетесь делать? Обшарить Танбридж вдоль и поперек в поисках пакета?
— Я вижу, вам стало весело. Нет, я предлагаю работать с этого конца, и с учетом добытого мною черного меха это должно быть нетрудно.
— А причем тут мех?
Аллейн достал из кармана свой непременный вулвортский блокнот.
— Укрепляет память, — сказал он. — Без него я как без рук.
Он быстро листал страницы, бормоча себе под нос:
— Личность. Черты характера. Увлечения. Ага, вот: одежда. Одежда. Басгейт, Грант. Грант носила во время инцидента — не то. Комод, розовый шелк — не то. В гардеробе — это вероятнее. Красное кожаное пальто, коричневая ондатровая шубка, зеленые и коричневые твидовые жакеты и юбки. Красная шляпка. М-м — и здесь ничего.
— Вы очень дотошны, — сказал Найджел.
— У меня такая плохая память, — пожаловался Аллейн.
— Не кокетничайте, — бросил Найджел.
— Помалкивайте. Мне противны ваши шлепанцы, и я знаю, что вы пользуетесь мозольным пластырем. Хэндсли. Горничные. Норт. Давайте посмотрим.
— Уверен, что вы даром тратили время, переписывая нижнее белье Анджелы, — сердито сказал Найджел.
— Не перебивайте, пожалуйста — я не нахожу в изучении этих списков никакого удовольствия. Так, здесь ничего. Рэнкин. Токарев — а у него есть меховое пальто? Да, есть, поскольку он — импресарио, но у него перчатки восьмого размера. Попробуем дальше. Уайлд, Артур. Мистер и миссис.
Он оборвал свое бормотание, и его лицо вдруг приобрело странно отсутствующее выражение.
— Ну? — нетерпеливо спросил Найджел.
Аллейн протянул ему блокнот. Найджел прочел записи, сделанные исключительно четким и красивым почерком:
«Уайлд. Миссис. Марджори. Возраст — около тридцати двух. Рост пять футов и четыре дюйма[8] приблизит.»
Следовало подробное описание Марджори Уайлд, в котором упоминался даже размер ее перчаток. Далее:
«Гардероб. В стенном шкафу твидовые жакет и юбка, пальто из шотландки, непромокаемый плащ, голубой. Черное каракулевое пальто, воротник и манжеты — черного меха».
— Воротник и манжеты черного меха, — вслух повторил Найджел. — О Господи!
— Они все там, — доложил он, — скоро подадут чай.
— Размер перчаток — шесть с четвертью, — подхватил Аллейн и взял блокнот. — Где сейчас миссис Уайлд, Басгейт?
— Она была в библиотеке.
— Пойдите посмотрите, там ли она, и сообщите мне.
Найджел отсутствовал минуты три.
— Тогда поднимитесь наверх вслед за мной и медленно подойдите к своей собственной двери. Если вы увидите, что кто-то приближается, войдите сквозь ванную в туалетную Уайлда и предупредите меня. Я буду в комнате миссис Уайлд.
Он проворно вышел, и Найджел, следуя за ним, увидел, как он по-кошачьи мягко взбежал наверх. Когда Найджел поднялся на верхнюю площадку, инспектор уже исчез.
Найджел подошел к своей двери и остановился, вытащив портсигар и шаря по карманам в поисках спичек. Его сердце сильно колотилось. Сколько прошло времени — часы или секунды — пока он услышал в коридоре легкие шаги? Когда появилась Флоранс, он чиркнул спичкой, неторопливо вошел в свою комнату и стремглав бросился в ванную.
— Аллейн! — сдавленно позвал он. — Аллейн! — и осекся, пораженный.
Артур Уайлд спокойно мыл руки над тазом.
Глава 11
ПРИЗНАНИЕ
Найджел был как громом поражен, и прошло несколько долгих секунд, пока он сообразил, что Уайлд был смущен не меньше него. Его лицо побледнело, и он стоял совершенно неподвижно, уронив руки в мыльную воду.
— Я… я извиняюсь, — выдавил наконец из себя Найджел. — Я думал, что это Аллейн.
Уайлд вымученно улыбнулся.
— Аллейн? — сказал он. — Я, кажется, начинаю вас понимать, Басгейт. Вы хотите сказать, что вы подумали, будто Аллейн находится здесь — или в комнате моей жены?
Найджел молчал.
— Хотелось бы, чтобы вы нашли возможность ответить, — очень тихо произнес Уайлд.
Он снял полотенце с вешалки и начал вытирать руки. Потом вдруг уронил его на пол и прошептал:
— Боже мой, что за ужасное дело!
— Ужасное! — беспомощно отозвался Найджел.
— Басгейт, — сказал Уайлд с внезапным пафосом, — вы обязаны сказать мне — вы ожидали найти инспектора здесь или за той дверью из туалетной в комнату Марджори? Отвечайте!
Дверь из ванной в туалетную была широко распахнута, но следующая, о которой говорил Уайлд, оставалась закрытой. Найджел невольно взглянул на нее.
— Уверяю вас… — начал он.
— Вы плохой лжец, Басгейт, — раздался голос из-за двери. Она открылась, и вошел Аллейн. — Вы совершенно правы, мистер Уайлд, — сказал он. — Я проводил небольшое расследование в комнате вашей жены. Я это делал во всех комнатах, вы знаете. Это необходимо.
— Но вы уже все осмотрели, — возразил Уайлд. — Зачем надо нас так мучить? Моей жене нечего скрывать. Как она могла убить Рэнкина, да еще таким образом? Она приходит в ужас от ножей, совершенно их не выносит. Все знают, что она не может даже притронуться к ножу или какому-нибудь лезвию. Да и в тот вечер, когда произошло убийство, она впала в неистовство — Басгейт, вы помните! — при одном виде этого мерзкого кинжала. Это невозможно, говорю вам, невозможно!
— Мистер Уайлд, я как раз и пытаюсь доказать, что это невозможно.
У маленького человека вырвался всхлип.
— Успокойтесь, Уайлд, — робко сказал Найджел.
— Придержите язык, сэр! — закричал археолог.
